Мара - Уолкер Руфь (серия книг txt) 📗
— А меня зовут Мара.
— Я знаю. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Ты цыганка?
У Мары перехватило дыхание.
— С чего вы взяли?
— У тебя цыганский акцент. Я бы сказал, что ты, наверное, из английских цыган. Я хорошо разбираюсь в акцентах, у меня у самого он есть. Да ты не волнуйся. Это будет нашим секретом. Я храню много чужих тайн.
Мара не знала, стоит доверять этому человеку или нет. Как он догадался, что она цыганка? Мара не верила, что по акценту. Что ж, даже хорошо, что он догадался, — Маре будет наука, она постарается вести себя осторожнее.
— Пора обедать, — сказал он. — Пойдешь со мной в столовую?
— Разве танцовщицам можно есть с другими артистами?
— Можно — по приглашению. Кстати, где ты до сих пор питалась? Ты ведь здесь со вчерашнего утра.
— Я купила у разносчицы воду и бутерброд.
— О Боже! — вздохнул он. — Да ведь это запрещено! У нее могут покупать еду только зрители.
Он показал ей на большой шатер:
— Видишь флажок над столовой? Пойдем-ка поглядим, что там сегодня в меню.
И Мара пошла вслед за ним в столовую, стараясь делать такие же маленькие шажки, как и он. Она с интересом слушала рассказ о том, что этот человек работает в Брадфорд-цирке уже десять лет. Он с особой гордостью сообщил ей, что выступает не как «один из десятка», а со своим собственным номером. И заметно расстроился, когда Мара призналась, что никогда не слышала о «знаменитом каскадеДжоко».
Когда они подошли к столовой, Джоко вынул из кармана два талончика и отдал их человеку, стоявшему у входа.
— Один за Лорда, а другой за юную леди, — сказал он с достоинством.
— Как вы галантны, Лорд Джоко! — Человек расхохотался, оскалив зубы.
Они вошли и уселись за длинный узкий стол.
— Вы английский лорд? — спросила Мара у Джоко.
— Конечно. В данный момент точно такой же, как ты испанка, арабка… или кем ты там себя называешь? Я лорд — и согласен, чтобы ты была моей леди.
Мара не стала переспрашивать, что он имеет в виду. Слишком много эти люди говорили непонятных вещей, чтобы все сразу уложилось в голове. Если они заметят, что она чего-то недопонимает, они еще, чего доброго, начнут этим пользоваться. Но Джоко пристально смотрел на нее и ждал ответа.
— Я не говорю «навсегда». На время, — объяснил он, вздохнув. — До тех пор, когда ты станешь большой и умной или… — Он передернул плечами. — Будет очень жаль, если ты быстро повзрослеешь. Я просто обязан взять тебя под свою опеку и проследить, чтобы этого не произошло.
— Спасибо, я сама о себе позабочусь, — отрезала Мара, наконец поняв смысл его слов.
Официант, негр средних лет, подошел к ним принять заказ.
— Как он вежливо с вами разговаривает! — заметила Мара, когда негр ушел.
— Да, к нам, аномалам, относятся хорошо, потому что мы приносим немалый доход. Хотя нас немного стесняются и из-за этого кормят за полчаса до того, как повар поднимет флаг. Но с тех пор, как я стал звездой, я считаюсь артистом и ем вместе со своими собратьями.
Он кивнул на соседний стол, за которым сидели несколько мужчин. Все они были разного возраста, роста и габаритов, но их объединял веселый шумный разговор.
— Ты, дитя мое, не артистка, и поэтому, как правило, не сможешь есть вместе с нами. Я говорю тебе это заранее, чтобы ты потом не переживала. Девочки из танцевальной группы едят в этой же палатке, но в другой ее части. Надеюсь, я не обидел тебя?
— Нет, нисколько. Я хочу поскорее стать собой… своей, — честно сказала Мара. Джоко почему-то рассмеялся.
— А разве Руби не сказала тебе, что у вас вычитают из жалованья за еду? — спросил он. — Она должна была дать тебе талоны на питание, когда нанимала на работу. Вроде тех, что я подал у входа.
— Да, но она назвала их дукатами, — ответила Мара и добавила смущенно: — Вот я и не знала, для чего они.
Джоко покачал головой.
— Тебе и впрямь нужно осваиваться. И чем скорее, тем лучше. — Он принялся за пикули. — Что привело тебя в цирк? Ты что, хочешь стать артисткой, звездой? Ты мечтаешь носиться по арене верхом на лошади или, может быть, делать кульбиты? Ты хочешь иметь здоровое тело, славу, успех, любовь зрителей?
Покончив с пикулями, он вытер руки салфеткой.
— Ты думаешь, у тебя это получится? Как бы не так! Тот, кто начал трясти бедрами, — конченый человек. Или, может, тебе просто нужны ночлег, еда и немного денег на безделушки?
Мара хотела было сказать ему в ответ тоже что-нибудь очень обидное, но пробормотала только:
— Я хочу стать воздушной гимнасткой. Хочу быть известной. Хочу летать на качелях.
— Неужели? — Джоко хмуро посмотрел на нее. — Ну что ж, не ты первая, не ты последняя. Сотни людей идут в цирк, мечтая о славе, а что получается? А… Одно расстройство.
— Но я же хочу учиться! — перебила она его. — Только вот учителя у меня пока нет.
— Большинство гимнастов учатся у своих родителей — и в этом их преимущество. Тебе уже слишком много лет, чтобы начать заниматься гимнастикой. Ты, кстати, уверена, что не боишься высоты?
— Уверена, — твердо сказала Мара, хотя никогда раньше над этим не задумывалась.
— Что ж, это плюс. Но где найти человека, который согласится тебя учить? Большинство наших гимнастов женаты.
— Какое это может иметь отношение…?
— Да такое, что ты хорошенькая, малышка. Жены не потерпят, если их мужья станут репетировать с такой симпатягой, как ты. Единственный у нас неженатый воздушный гимнаст Лео Муэллер, но его нелегко будет уговорить. Даже обладая улыбкой Мэри Пикфорд.
— А кто он, Лео Муэллер?
— А вон он идет, наш любвеобильный холостяк.
Он показал Маре на высокого брюнета, и Маара узнала в нем того человека, у которого она спрашивала, как найти мистера Сэма.
— Ах это тот самый! — пробормотала она.
— Ты с ним уже встречалась? — насторожился Лео.
— Да, он показал мне Голубой фургон, когда я только пришла сюда.
— Не рассчитывай, что он согласится тебя учить. У него к женщинам только один интерес. Он перешел к нам из «Барнум энд Бэйли». Должен признать, что он безусловно талантлив — многие цирки приглашают его. К тому же он работает сольный номер.
— Но я тоже хочу сольный номер!
— Ах ты глупышка, да ты ведь вообще ничего не умеешь!
— Я способная, — заявила Мара. — Я научусь.
Джоко расхохотался до слез. Мара нахмурилась.
— Извини, — пробормотал он. — Ты меня просто поражаешь! Не обижайся, но будет лучше, если ты не станешь здесь всем объяснять, какая ты способная.
Он начал рассказывать какой-то анекдот про клоунов, но Мара почти не слушала его: все ее внимание было приковано к Лео Муэллеру. Он, должно быть, почувствовал, что она не сводит с него глаз, и, обернувшись, пристально посмотрел на нее. Мару охватила дрожь. Неудивительно, что он холостяк: он напоминал ей змею-медянку — красивую, но опасную. Какая женщина не побоится остаться с ним наедине?
— А у Лео есть женщина? — спросила Мара неожиданно для самой себя, прервав болтовню Джоко.
— Целая гроздь! Ложись — вставай — и до свидания, милая. Он бабник еще хуже, чем Сэмми Джек. Но никто не может его приструнить. Даже мистер Сэм. Он смотрит на все похождения Лео сквозь пальцы. Говорят, до того, как прийти к нам, Лео зарезал какого-то парня — то ли в Канаде, то ли в Нью-Йорке. Они подрались из-за женщины… Что касается меня, то и я люблю женщин; они меня, впрочем, тоже любят.
Мара не сдержала улыбки, но взгляд ее был все еще прикован к Лео Муэллеру. Значит, у него куча женщин и ни одной постоянной — легче от этого или тяжелее?
Лео тем временем поднялся и вышел из столовой. И Мара заметила, что за весь обед он не перекинулся ни с кем ни единым словом.
Слушая вполуха Джоко, Мара разрабатывала стратегический план. Если верить лилипуту, у Лео предостаточно женщин, и такая плата его, понятное дело, не устроит. Наверняка ему нужны деньги. У нее есть немного — те, что дала Берти; кроме того, она скоро начнет получать жалованье. Нужно будет при первой же возможности поговорить с ним, спросить, не согласится ли он учить ее за деньги. Уговаривать она умела!
