Мара - Уолкер Руфь (серия книг txt) 📗
— Лео прекрасный артист, поэтому он и выступает с сольным номером, — сказал Джоко. — Он вообще делает что хочет, никому не показывает раньше времени новые трюки, даже мистеру Сэму.
Он посмотрел на Мару, и в его глубоко посаженные глаза закралось беспокойство.
— Он у нас прима. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Нет, не очень.
— Ты ведь собираешься попросить его давать тебе уроки?
Мара не стала этого отрицать.
— Он ведь может ответить «нет», если не захочет, — сказала она. — Почему он должен разозлиться, если я его попрошу?
Джоко вздохнул:
— Я чувствую, что ты все уже решила… Но будь осторожна. У этого мужчины нет совести. К тому же он чрезвычайно обидчив. — Джоко улыбнулся. — Я говорю тебе это как друг. Мы ведь друзья, не так ли?
Мара посмотрела на него широко открытыми глазами. И ей внезапно захотелось быть откровенной с этим маленьким человечком, по-своему милым и добрым.
— У меня никогда раньше не было друга, — призналась она. — Я не знаю, как нужно вести себя с другом.
Улыбка исчезла с лица Джоко. Он внимательно смотрел на Мару, взвешивая ее слова.
— Я научу тебя, — сказал он. — Я очень хочу быть твоим другом, Мара.
8
На следующий день Мара сидела на деревянном сундучке — такой был у каждой танцовщицы — и чинила костюм, который ей выделила Мэй Мэйберри, костюмерша, как вдруг влетела Салли и плюхнулась на свою полку. Она выглядела бледной и уставшей, а под глазами темнели круги.
— Я прямо изнемогаю, — простонала она. — Эти последние ночи меня просто доконали.
Мара не знала, что ответить, и решила не отвечать ничего.
— Сэмми Джек спрашивал о тебе, — продолжала Салли. — Ты зря, Мара, он отличный парень. Он очень осторожен — можешь быть спокойна, не попадешься, — и деньги платит хорошие. За ночь — пятьдесят баксов. Учти, на ту мелочь, что мы получаем здесь, прожить нельзя. Мистер Сэм придерживает большую часть нашего жалованья до конца сезона. Он уверяет, что делает это в наших интересах — чтобы нам не пришлось голодать зимой. Но все это враки… тоже мне заботливый отец нашелся!
Мара молчала, и Салли добавила со вздохом:
— Ладно, надумаешь — скажешь.
— Я не думаю.
Салли не стала ее больше уговаривать и решила переменить тему:
— Где ты пропадала все утро?
— Я ходила в шатер репетировать.
— Да ты с ума сошла! Зачем гробить на это столько сил? Вот подожди, придет Первое мая, тогда еще навкалываешься. В сезон у нас бывает по четыре-пять выступлений в день, трехчасовой сон считается великим счастьем.
— Первое мая? — удивилась Мара. Сегодня за обедом в столовой царило особенное веселье, потому что было первое апреля, которое гаджоназывают «первое апреля — никому не верю». — А я считала, что турне начинается в последнюю неделю апреля…
— Точнее говоря, в последний день апреля. Но Первое мая — это просто первый день сезона. Неважно, какой это месяц — хоть март, хоть апрель, — Салли хитро ухмыльнулась. — А таких, как ты, называют первомайскими девчонками. И ты будешь так называться, пока не проколесишь по дорогам целый год.
— И тогда ко мне будут здесь лучше относиться? — хмуро спросила Мара.
Салли пожала плечами:
— Для всего нужно время. Столько народу в цирке приходит и уходит каждый сезон, что старики к этому привыкли и не особенно стараются всех запоминать. Кстати, цирковые семьи не особенно дружат между собой: артисты народ завистливый. Родители отдают дочерей замуж только за тех парней, которых можно удачно использовать в номере.
— Совсем как цыгане, — подумала вслух Мара.
— Как кто?
Мара слегка испугалась.
— Я слышала, что у цыган похожие порядки, — пробормотала она.
— А… Ну так вот. Тебе нужно еще поосмотреться. В цирке много такого, чего не встретишь ни в каком другом месте.
— Может, мне сходить посмотреть, как артисты репетируют? Говорят, Лео Муэллер готовит новый номер.
— Эй-эй! Мой тебе совет: держись подальше от Лео. К тому же он всегда репетирует в одиночестве и никого к себе не подпускает.
— А где он репетирует? — спросила Мара как бы между прочим.
— В круглом амбаре рано по утрам. Надеюсь, у тебя к нему нет… интереса? — Салли нахмурила брови. — Знаешь, как от него досталось Даниэль, французской наезднице, которая выступает с братьями Дунканами! Ее уже несколько раз видели всю в синяках. Впрочем, она, наверное, тоже не из робких, недаром у Лео исцарапана шея.
— У него есть женщина?
— У него всегда есть женщина. Но тебе нечего об этом даже и мечтать. Он спит только с артистками — такие, как мы, для него не существуют.
Она пошла за горячей водой, а Мара все штопала и обдумывала слова Салли насчет Лео. Закончив штопку, она примерила костюм. Он оказался, на ее взгляд, чересчур открытым: крошечная юбочка лишь слегка прикрывала бедра. Но вернувшаяся с ведром воды Салли одобрительно кивнула.
— Какая у тебя складная фигурка! Так ты, пожалуй, многих из нас забьешь…
Тут вошли еще две девушки. Они смерили Мару взглядом, но ничего не сказали, и она почувствовала себя неловко. Забравшись на свою полку, она мигом переоделась в обычный репетиционный костюм.
В тот же день был объявлен бесплатный «утренник», который цирк всегда устраивал для местных жителей перед началом турне. Маре предстояло впервые выйти на арену с остальной танцевальной группой. Руби заранее ее проинструктировала:
— Учти, зрители любят, чтобы было видно голое тело. Постарайся повыше закидывать ногу и посильнее трясти задницей. Но тоже не переусердствуй: мы ведь как-никак живем в библейском поясе, а потому все должно быть более или менее пристойно. Мы не можем позволить себе чересчур неприличных костюмов и слишком обнаженных ног. На представление могут явиться блюстители порядка, и если что не так, у нас будут неприятности.
В цирке Мару удивили две вещи. Во-первых, в зрительном зале сидели в основном одни мужчины — от мальчиков-подростков до седоусых стариков. И хотя зрители — это было заметно — так и норовили заглянуть танцовщицам под юбки, они не сквернословили и не отпускали никаких скользких шуточек. Вероятно, им вполне достаточно было того, что они видят. Второе, что удивило Мару, — это собственные ощущения. Как ни странно, ей очень нравилось танцевать. И вообще она была в восторге уже от одной мысли о том, что работает на сцене.
После первого короткого танца шпрехшталмейстер, толстый круглолицый Берт, представил девушек зрителям.
Когда дошла очередь Мары, он объявил:
— А эта маленькая леди недавно прибыла к нам из Франции. Те из вас, кто был там в прошлом сезоне, могли наблюдать ее выступление в Кафе де Пари. Не правда ли, она очаровательна? Прошу всех, кто со мной согласен, крикнуть «да»!
Зал взорвался оглушительным «да!», и Мара густо покраснела. Но когда начался следующий танец, она почувствовала, что все стеснение как рукой сняло. Хотя Руби и не требовала, чтобы она особенно выкладывалась, Мара старалась изо всех сил, и Берт лишний раз вызвал ее поклониться, а публика отблагодарила ее громкими аплодисментами.
— Ты что, решила без ног остаться? — язвительно спросила Салли. — Ну ничего, не волнуйся, вот начнется турне, и ты поймешь, что нельзя себя так вымучивать. Будет ведь по шесть выступлений в день!
В ту ночь Мара долго не могла уснуть. Она лежала и строила планы. Через месяц начнется турне, и тогда у нее уже не будет свободного времени. Так что нужно использовать последний шанс начать учиться акробатике, надо поскорее уговорить Лео.
На следующий день новоиспеченная циркачка проснулась вместе с солнцем, осторожно слезла с верхней полки, нацепила трико для репетиций и поспешила в круглый амбар.
Цирк спал, над столовой еще не подняли флажок, а кругом стояла тишина. Но когда Мара подошла к круглому амбару — как и все остальные постройки на цирковом «зимовье», он был старый, но подремонтированный, — она поняла по доносившимся оттуда звукам, что Лео уже там.
