Земляничный год - Михаляк Катажина (мир бесплатных книг .txt) 📗
Сегодня, когда Эва отправила материалы в типографию, он поймал ее прямо в коридоре офиса, посадил в свой «порш» и погнал машину в сторону Урли, чтобы она наконец при свете дня могла посмотреть на свой отремонтированный дом и провела спокойную ночь, заснув безмятежным сном без тяжелых кошмаров о терминах, отзывах, обложках, списках шлягеров, о нем, Анджее, остановившем свой выбор на Каролине. Эва все выходные должна была думать только о своем доме, о саде (которого еще не было), о Ливце, лесе и своей меховой банде. И заниматься только этим.
– Понимаешь? – грозно спросил он, пока она медлила с ответом.
– Понимаю, – ответила она наконец.
– Дай мне слово, что не будешь думать ни о чем, связанном с издательством. Хотя бы эти дни!
– Мне что, мозг себе ампутировать?! – разозлилась Эва.
– Не-е-е, – он как-то особенным образом протянул это последнее «е-е-е». – Смотри-ка, а у тебя гость.
Гость?!
Эва аж подскочила на сиденье при виде знакомого, очень знакомого… джипа.
– Ох, проклятье… – шепнула она, в панике озираясь по сторонам. – Витольд…
– Мне стоит с ним познакомиться? – спокойно спросил Анджей, искоса поглядывая на взволнованную подругу.
– Он наш спаситель. Архитектор. Из Варшавы, – выдавила она с трудом и умоляюще взглянула на Анджея: – Ты ведь останешься на чай, да?
– Посмотрим, – ответил он коротко.
– Что ж, я оставляю Эвусю в добрых руках, – говорил он через минуту, не обращая внимания на отчаянную пантомиму упомянутой Эвы. – Вот так поневоле начнешь верить в судьбу, – улыбнулся он, с удовольствием пожимая протянутую руку Витольда, который оказался его давним, еще школьным, приятелем. – Сколько же лет мы не виделись? Двадцать? Ты когда сменил школу?
– В седьмом классе. Но тебя, зубрила, помню прекрасно! – Витольд, который внезапно превратился в хорошего старого знакомого и перестал быть подозрительным типом с большой дороги, от души похлопал бывшего одноклассника по плечу. – Это благодаря тебе я смог сдать математику с первого раза!
– Да-да, за тобой до сих пор должок, – хитро прищурился Анджей. – Как-нибудь я тебе его припомню.
– Очень надеюсь, что это не будет касаться Эвы? – Витольд опустил глаза.
– Нет, Эва у нас на выданье.
– Я тебе дам «на выданье!» – вмешалась возмущенная Эва. – Я уже как-то раз слышала такие слова. Ты меня уже как-то раз отдал в добрые руки! Может, хватит уже, а?!
Анджей внезапно посерьезнел.
– Насчет этих рук ты можешь не волноваться. Витек, возможно, был не очень силен в математике, но он как никто заботился о своей матери и сестрах, когда от них ушел отец. Сколько лет тебе было, братишка, когда ты стал главой семьи?
– Да ладно, – Витольд, смущенный, покачал головой. – Дела давно минувших дней… Девчонки давно выросли, они теперь счастливые жены и матери…
– А ты?.. – начал было Анджей и замолчал, потому что его дернули за рукав. – Ну хорошо, ребята, вы тут забавляйтесь копанием ямок, а мне надо возвращаться в Варшаву. Кому-то ведь надо работать, чтобы другие могли развлекаться. Как-нибудь встретимся, попьем пива?
– Не знаю насчет пива, но обязательно встретимся, – ответил Витольд с улыбкой и проводил растроганным взглядом отъезжающий автомобиль. – Совсем не изменился, – произнес он то ли Эве, то ли себе и повернулся к ней: – Покажешь мне свой дом?
Ноябрь
Это Витольд придумал название.
– Земляничный домик, – так он сказал, стоя на поляне, утыканной маленькими зелеными кустиками, которые весной сплошь усыпаны белыми цветочками с золотым солнышком внутри. – Ты счастливица – это действительно прекрасное, удивительно место, – добавил он, и я растаяла, как ванильное мороженое, потому что ничто меня так не радует, как комплимент в адрес моего обожаемого домика. – Вот тут отличное место для пруда, – продолжал он, глядя вокруг цепким взглядом профессионального художника, который видит все вокруг таким, каким оно должно быть и будет, а не таким, какое оно сейчас. Потому что сейчас все вокруг представляло собой довольно жалкое зрелище, тем более в этот промозглый, серый ноябрьский день.
С тех пор Витольд бывает у нас часто.
У нас – это у меня и моей мохнатой банды, которая полюбила его чуть ли не больше собственной хозяйки (но все-таки не больше!). Они всегда встречают его с радостью – особенно щенки. Хотя Тося тоже к нему благоволит.
Сегодня он возвращался из Вышкова, где делал проект для нового ресторана, и решил заехать ко мне, потому что от Вышкова до Урли рукой подать. Так он говорит.
Как по мне, так пятнадцать километров – это совсем не рукой подать.
Но что толку спорить с человеком, который за рулем.
Я вообще-то тоже за рулем… местами. Время от времени выезжаю на трассу по одному маршруту: дом – магазин и обратно. А в последнее время собираюсь с духом, чтобы поехать на ближайшую бензоколонку. А то Гучик опять встанет где-нибудь посреди поля, и тогда потребуется помощь еще одного Витольда, а мне одного хватит.
Он мне нравится.
Я имею в виду Витольда (не Гучика). Он такой… прямо воплощение спокойствия. Я думаю, если бы враг стоял у ворот, он бы предложил своим славным, очень мужским голосом: «Собирай орешки про запас. И начинай копать землянку».
Потом вручил бы мне лопату, а сам пошел бы сражаться за родину.
Вот не знаю, что бы он сделал в случае конца света, но знаю точно – это было бы так же логично и продуманно, как орехи и землянка.
Сегодня утром он мне был послан, наверное, небесами, потому что желудок мой совсем прохудился. Я еле на ногах стою из-за сегодняшних приступов рвоты. Меня эта книга в гроб вгонит…
Но книга была ни при чем.
По крайней мере, Анджей искренне надеялся на это, когда ехал вслед за каретой «скорой помощи», которая забрала Эву прямо из офиса.
Она уже с самого утра выглядела неважно: неестественно бледная, глаза покраснели, пошатывалась – он встретил ее у автомата с кофе. Через час она появилась в дверях его кабинета, попыталась что-то сказать – а в следующую секунду он уже ловил потерявшую сознание девушку и бережно укладывал ее на полу, попутно вызывая «скорую помощь».
В себя она начала приходить, когда у дома раздалось завывание сирены.
Врачи измерили Эве пульс, быстренько взяли кровь на экспресс-анализ и без дальнейших раздумий повезли ее в дежурную больницу.
Анджей сидел теперь у постели дремлющей под капельницей Эвы, прижимая у губам ее безжизненную, почти прозрачную ладонь.
«Что ты наделал, кретин! Что ты с ней сделал! – ругал он себя на чем свет стоит. – Уже давно надо было понять, проклятый эгоцентрик, что она себя работой уморит. Она уже несколько недель еле на ногах стоит, худая и без конца бегает к унитазу тошнить, хоть и уверяет всех, что все в порядке, что это просто стресс… А ты, конченый ты идиотина, вместо того чтобы…»
– Поздравляю! – вдруг нарушил ход его мыслей голос врача, который как раз вошел в комнату.
Анджей поднял голову, веки Эвы затрепетали.
– Поздравляю вас! Вы скоро станете отцом!
Обратно Анджей ехал на своем золотом «порше» на автомате. Где надо – тормозил, где надо – поворачивал, переключал скорости, пропускал фуры. Но все его внимание было приковано к съежившейся на пассажирском сиденье Эве.
Когда врач, принявший его за любящего мужа, объявил им эту новость радостным голосом, Анджей сначала остолбенел, а потом расхохотался. Но смех тут же замер у него на губах, потому что шепот Эвы:
– Нет, нет, этого не может быть, нет, нет… – превратился в отчаянный вопль.
Доктор выскочил из палаты как ошпаренный, а Анджей остался один на один с шокированной и впавшей в отчаяние девушкой. Совершенно растерявшись, он мог только молча обнимать ее. Пока она его не оттолкнула.
