Письма крови - Агамальянц Александр (книга жизни TXT) 📗
27
Несмотря на то, что наша с Михаэлем беседа была крайне насыщенной и плодотворной, длилась она всего несколько часов. Когда мы подошли к логическому завершению разговора, было слегка за полночь. И, вот, когда я понял, что больше мне ничего узнать не удастся, и был готов отпустить старика спать, до моего носа донесся знакомый запах, который я чувствовал каждый раз, когда сталкивался с демоническим присутствием, включая прошлую остановку в этой церкви. «Вы ведь тоже это чувствуете, да, пастор? – заговорщически прошипел я – И продолжаете делать вид, что ад это просто метафора? Зачем тогда так настойчиво приглашать всякого путника ночевать в церкви?!». Священник обреченно пожал плечами и вздохнул: «Я видел, что они делают с человеком… Когда это началось, группа паломников проходила мимо. Бедняги отказались ночевать под крышей, мотивируя это данным ими обетом, а я даже не подозревал, чем это им грозит. Всю ночь я слышал их крики их ужасных мучений и агонии, а на утро нашел даже не растерзанные тела, а просто какие-то куски плоти и костей, разбросанные по округе». Старик сжал кулаки, лицо его стало крайне серьезным. «Мне страшно не оттого, что за стенами обители бродят дети нечистого. Мне страшно оттого, что я ничего не могу с этим поделать. Я просто старик, Гете. Немощный старик, который и ходит-то с трудом».
Я криво усмехнулся в ответ: «Не исключено, что через пару-тройку сотен лет, я буду искренне завидовать тебе. Ведь я не смогу состариться и счастливо умереть в бессилии. Да и после смерти, таких как я, ждет крайне незавидная участь, по мне, так даже худшая, чем адское пламя». После этих слов я встал, подошел к своему багажу, который слуги перенесли в церковь из кареты для большей надежности, и взял оставшуюся из двух шпаг, которые отправились со мной в это путешествие. Эта была довольно тонкой, практически рапирой, и идеально подошла бы для изысканной дуэли, в то время, как отчаянная мясорубка могла бы ей сильно навредить. Но выбирать, по традиции, не приходилось. Я вернулся к пастору: «Михаэль, возможно вы не столь бесполезны в борьбе с адскими тварями, как думаете. Благословите этот клинок, и мы узнаем, на нашей ли стороне Господь, или я совершенно не имею надежды на союзников в своей войне». Пастор снова переменился в лице. Похоже, эта ночь не переставала его удивлять и пугать. «Ты хочешь… выйти к ним?!». «Да, – спокойно ответил я. – Была такая традиция в языческие времена – меч необходимо напоить кровью сразу же, как впервые вынешь его из ножен. Это я и собираюсь сделать. В худшем случае, у меня хватит сил, чтобы вернуться сюда».
«Что ж, тогда не будем затягивать», – промолвил Михаэль. Он прочел небольшую молитву и осенил шпагу крестным знамением три раза. Все это время я держал ее на руках и, когда священник закончил, не почувствовал ровным счетом никаких изменений. Это настораживало, но, с другой стороны, мне же никто не обещал, что я что-то почувствую. Я подошел к выходу из обители – сразу за дверью слышался хриплый низкий рык множества голосов и иногда раздавался звук, как-будто кто-то скреб ее снаружи. Все это подсказывало, что будь у меня хоть трижды благословенное оружие и сам я вымочен в бочке со святой водой, меня все равно разорвут в клочья, как только я переступлю порог. На мое счастье в церкви была еще и боковая дверь, выходившая во двор, перераставший в небольшое кладбище. Как раз, в том дворе я и упражнялся в прошлый раз, но тогда мне на глаза попалось всего несколько тварей, а сейчас казалось, что их там не один десяток. Ненависть к адским отродьям и уверенность в собственных силах не оставляли места страху в моей голове – я вышел через вторую дверь, пересек дворик и в два счета перемахнул через ограду, служившую скорее символическим обозначением границ святой земли, нежели реальным препятствием.
И мои расчеты полностью подтвердились – я был один на один с несколькими десятками демонов. Вы, моя ненаглядная, вероятно, слышали об упырях и вурдалаках, с которыми нас зачастую путает дремучее людское воображение? О зловещих мертвецах, восставших из могил и рыщущих по ночам в поисках живой плоти, которую они пожрут без малейшего сострадания, пытаясь утолить свой вечный голод, имеющий противоестественную, дьявольскую природу. Именно такие существа стояли передо мной в ту ночь. Множество мертвецов, некоторые выглядели, будто умерли совсем недавно, другие будто пролежали в земле не один год, но все, как один, имели острые когти на пальцах рук и не менее острые клыки, торчащие из оскаленных пастей. Они были крайне медлительны и явно представляли угрозу только в большом количестве либо для совершенно неподготовленного к подобным встречам путника. Я бы даже сказал, что они не являются демонами в полном смысле этого слова, скорее, это просто мертвые тела, в которых вместо души сидит искра адского костра, дающая им эту псевдожизнь, уродующая плоть и разжигающая бесконечную страсть к уничтожению живых.
Несчастные уродливые марионетки, куклы в руках проклятого кукловода.
Неумолимо надвигающаяся стена мертвой полусгнившей плоти.
Десятки кровожадных когтей и клыков, чью хватку ничто не ослабит.
И я устремился в самую гущу этой толпы, нанося удары шпагой практически вслепую. Зная, что почти каждый удар достигнет цели. Мне нельзя было останавливаться ни на секунду, чтобы иметь вокруг себя свободное пространство для передвижения и ударов, поэтому я активно помогал себе, нанося удары руками и ногам, насколько это представлялось возможным. Однако, места для хитрых финтов шпагой все равно не было и основным приемом было то, что в германских фехтбуках зовется «дедовским ударом». Грубо и примитивно, крест-накрест, проламывая под собственным напором и силой любую защиту и броню. Первый же упырь, попавший под мой удар, буквально развалился на части, заливая все вокруг черной гнилой кровью – я зря опасался за свой клинок, священник сказал над ним правильные слова. Шпага такого вида совершенно не предназначена для бесхитростной размашистой рубки и завязла бы в ране, а то и сломалась бы, после одного-двух ударов от плеча. Мой же освященный меч, казалось, вовсе не замечал преград в виде плоти и костей адских тварей.
Впрочем, это не сильно мне помогало. Мало помалу, упыри все теснее и теснее сжимали кольцо вокруг меня. Я рубил, колол, топтал их тела. Ломал кости, крушил черепа, выдавливал глаза, отрывал руки и головы. Вся земля под ногами была плотно устелена истерзанной плотью. Фактически, это было уже месиво из мяса, крови, костей и внутренностей. Скользкое, липкое, чавкающее болото. Упыри тоже не оставались в долгу передо мной, и некоторым удавалось вонзить в меня свои клыки или полоснуть когтями. Раны мои, конечно же, заживали почти мгновенно, но на их месте вскорости появлялись новые. Перед глазами все плыло от количества трупного яда, попавшего в кровь, но я не останавливался и продолжал свой безжалостный промысел. Самый сильный из смертных уже давно предстал бы перед судом Создателя, получи он хотя бы четверть тех ран, почувствуй он хотя бы четверть той боли, что познал я, и будь у меня тогда хоть мгновение передышки, я, несомненно, преисполнился бы гордости за свое бессмертие. Наверное, впервые за долгое время. Но на подобную щедрость рассчитывать не приходилось. Я все сильнее и сильнее увязал в болоте живой мертвечины.
28
Я совершенно потерял счет времени, казалось, что я провел уже несколько часов в этом кровавом бреду. Силы начали оставлять меня – слишком много драгоценной крови я потерял, слишком много ран пришлось заживить за короткое время и слишком много яда занесли в мои вены кривые клыки вурдалаков. Но и ряды демонов значительно поредели – осталось не больше четверти, из которых некоторое количество уже успело получить раны. У меня получилось, наконец, прорубить себе проход и немного отступить в сторону церковного забора. Времени на передышку совсем не было – отродья не собирались отступать и неотвратимо приближались, однако, получилось собрать оставшиеся силы и оценить ситуацию, которая вырисовывалась вовсе не самой приятной. С одной стороны, я еще достаточно уверенно стоял на ногах и, при определенной доле осторожности, вполне смогу закончить начатое. Но с другой – мой безрассудный порыв сыграл со мной крайне злую шутку. Мне нечем было восстановить силы после боя. Из людей вокруг был лишь старый священник да два моих слуги. Естественно никого из них мне есть не хотелось, хотя, и по разным причинам. Но обдумать эту проблему я смогу, только разделавшись со всеми упырями, самые ближние из которых были уже в шаге от расстояния моего удара.
