Не ангел - Винченци Пенни (читать полностью книгу без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Роберт не Джонатан, Дженетт это знала и не питала иллюзий на сей счет – разумеется, она не слепа к его недостаткам. Но Роберт умен и обаятелен, Дженетт любила его и как мужчину, и как человека, поэтому решила, что будет гораздо приятнее ощущать себя женой Роберта, чем вдовой Джонатана. Кроме того, мальчикам нужен кто-то на роль отца, со временем они оценят и полюбят Роберта. В этом она была абсолютно уверена.
– Я его ненавижу, – сказал Лоренс. – Просто ненавижу. Он такой… такой вкрадчивый. Не понимаю, как он может нравиться маме. После отца.
– Как это – вкрадчивый? – спросил Джейми.
– Скользкий. Лезет в друзья. Со всем соглашается, только чтобы понравиться. Фу!
– Мне кажется, он не такой уж плохой. Подарил мне железную дорогу, когда был у нас последний раз, сказал, что это даже не рождественский подарок.
– Вот-вот! Как ты думаешь, почему он это сделал?
– Потому что я хотел такой подарок? – с надеждой спросил Джейми.
– Глупый! Чтобы понравиться тебе, чтобы ты думал, какой он хороший. Ну, меня-то он не купит, Джейми, даже если купит тебя. А если он тебя купит, я с тобой больше дружить не буду.
Джейми поспешно сказал, что его Роберт Литтон тоже не купит. Он очень боялся Лоренса. Тот больше походил на своего деда, чем на отца, и имел обыкновение замыкаться в хмуром, задумчивом молчании. Однажды Лоренс сказал, что станет даже более известным банкиром, чем Сэмюэль Эллиотт.
– Такой у меня план, – заявил он. – И пусть Роберт Литтон только попытается меня остановить!
Джейми не мог понять, зачем бы это Роберту Литтону пытаться его останавливать. Казалось, Роберта заботило только одно: понравиться им с Лоренсом. Но Лоренс всегда бывал прав. Видимо, он, Джейми, просто чего-то не понял. Наверное, нужно постараться, чтобы Роберт ему меньше нравился. Вот только мама сказала: она надеется, что все они смогут подружиться. Так приятно вновь видеть ее счастливой, слышать ее смех. Джейми любил маму больше всех на свете. Видеть, как она несчастна и одинока после смерти отца, было хуже его собственного горя.
Так или иначе, но приближалось Рождество, и Джейми не хотел, чтобы что-нибудь испортило ему такой праздник. А после Рождества приезжает бабушка Браунлоу – присмотреть за мальчиками, пока мама и Роберт Литтон поедут в Европу на медовый месяц. Они собирались повидаться с лондонскими Литтонами, как их называл Роберт, а мама пообещала, что когда они поедут в Лондон в следующий раз, то возьмут с собой Джейми и Лоренса. Джейми спросил, не могут ли они и в этот раз поехать все вместе, но мама ответила:
– У нас же медовый месяц, дорогой. Мы хотим побыть вдвоем. Но в следующий раз – обязательно.
Джейми толком не понял, что это означает, но Лоренс ему объяснил. Он сказал, что у мамы с Робертом весь месяц будут половые сношения.
– Думаю, это отвратительно. В ее-то возрасте. Лучше бы позаботилась о том, чтобы не родить ребенка.
Джейми точно не знал, что такое половые сношения, но мысль о том, что мама может завести ребенка, показалась ему ужасной. Это он, Джейми, был ее ребенком, она сама всегда так говорила. Зачем же ей другой ребенок?
Селия стояла в церкви, держа за руку Джайлза, и не могла решить, как ей быть: петь о младенце в яслях, слушать хор, смотреть на эти ясли, а ведь всего лишь два часа тому назад она… Нет, не думать об этом. Не думать.
– Смотри, – шепнула она Джайлзу, – смотри, вот они выходят со свечами.
В церкви было очень темно… и в комнате тоже было темно. В комнате Сильвии. Слишком темно, чтобы что-то можно было разглядеть. Все эти тени. Невозможно.
Джайлз сжал ее руку, взглянул на нее, улыбнулся. Сильвия тогда тоже сжала ей руку, очень слабо, и прошептала: «Спасибо…» За что? Ни за что. В самом деле, ни за что. Просто за сочувствие к ней и ребенку. Ее мертвому ребенку. Ведь он мертвый. Совсем мертвый. Тихий, и белый, и умерший сам по себе. С ее помощью. Девочка, это была девочка, как Селия и говорила. Маленькая девочка с милым личиком. Чересчур маленькая. Она слишком рано родилась.
Сын Девы Марии был толстым, румяным и веселым. Не маленьким, не рано родившимся. Не на шесть недель раньше срока. Дева Мария улыбалась. И Сильвия, когда все было кончено, тоже улыбнулась, наклонившись и поцеловав дочь на прощание, улыбнулась сквозь слезы.
– Все к лучшему, – сказала она, – бедное дитя.
Да, так было лучше: младенец все равно бы не выжил. Даже если бы девочка родилась живой, все равно – так сказала акушерка.
У нее на спинке зияла ужасная рана, а ножки были переплетены вместе, буквально обернуты одна вокруг другой. Но личико у нее было красивое, мирное и почти улыбающееся. Селия знала, что никогда не забудет его, это личико. Пока сама жива.
В тот день Селия сказала Сильвии, что, возможно, заедет к ней. Она предвкушала их встречу: лицо Сильвии, когда та откроет корзину с подарками. Селия сидела в машине, волнуясь, как дитя. День обещал быть чудесным, а вечером состоится рождественская служба. Да, в этом году Селия могла всем этим наслаждаться. В конце концов, Рождество потому и празднуется!
Когда Селия вышла из машины, какой-то человек, которого она никогда раньше не видела – наверное, Тед, – сидел на ступеньках дома. Это был крупный, плотный мужчина, он взглянул на нее и попытался улыбнуться.
– Вы леди Селия? – спросил он, как будто можно было в этом сомневаться, как будто сюда то и дело приезжали на больших машинах с собственными водителями.
Да, сказала Селия, это она, и привезла им кое-что к Рождеству.
– У нее началось, – сказал мужчина. – Она рожает. Слишком рано. Она… У нее только что началось. Пару часов назад. Мне пришлось искать повитуху, и она сказала, что все не так, как у нашей соседки Верил, что все плохо, она так и сказала, повитуха. – Мужчина был страшен, мертвенно-бледен, и его трясло.
– О господи! – воскликнула Селия. – Господи, как жаль, я сейчас же ухожу. Вернусь завтра, когда все закончится.
– Нет, – возразил мужчина, – нет, она сказала, что, если вы приедете, не могли бы вы зайти к ней. Она сказала, что это… ей поможет.
– Но…
– Пожалуйста, – попросил мужчина, – она в этот раз так боялась. Не знаю почему.
Селия взглянула на него. Она почувствовала, что и сама испугана.
– Мама, мама, можно пойти посмотреть на младенца?
– Нет, дорогой, нельзя. Ты уж прости…
– А вот другие дети…
Что ж это она говорит? Она снова думает о другом ребенке – о ребенке Сильвии. Не о том младенце, что лежит в яслях. Селия глубоко вздохнула и улыбнулась Джайлзу:
– Да, конечно можно. Прости, дорогой. Мама задумалась. Ну, пошли, посмотрим на младенца. Бери свечу.
Они подошли к яслям и постояли в очереди, чтобы поставить возле них свою свечку. Селия взглянула на младенца, лежащего в яслях, – на улыбающегося, розовощекого младенца.
Вот так же она смотрела на другого младенца – девочку, тихую и белую, у нее на руках. Всего несколько минут, как она есть, и уже несколько минут, как ее нет. Повитуха, миссис Джессоп, пыталась ее оживить, массировала грудку, дышала в маленький ротик, но не помогло. Малышка просто лежала вот так, белая и тихая, словно в ней что-то сломалось. Как в кукле. Миссис Джессоп передала девочку Селии и нетерпеливо заковыляла вниз по улице к своему дому, чтобы принести еще полотенец и газет.
– Я им говорила, чтобы готовили побольше, пора уж знать! – ворчала она. – Побудьте с ней, ее нельзя оставлять.
– Все к лучшему, – сказала Сильвия с отвагой отчаяния, лежа в кровати и глядя снизу вверх на Селию. – В самом деле, это к лучшему. Я знала, что-то не так. Могу я… Дайте мне подержать ее. Всего минутку.
Селия осторожно протянула Сильвии дитя. Миссис Джессоп завернула новорожденную в полотенце. Селия все время думала о приготовленной для нее шали, ловя себя на глупой мысли, что малышке будет в ней теплее. Сильвия взглянула на дитя, погладила его по лицу.
