Ночной поезд - Вуд Барбара (полные книги .TXT) 📗

– Если не удастся найти для Кеплера неопровержимую болезнь, тогда я ничего не стану предпринимать. Пожалуйста, подумайте об этом, Мария. Я вам доверяю, и мне понадобится ваша помощь.

Она задумчиво смотрела на него, ее красивое лицо напряглось.

– Найдется множество болезней, которыми можно заразиться в такой степени, что освободят от военной службы, но любую из них, какая приходит мне на ум, можно проверить с помощью лабораторного анализа.

– Я тоже так подумал.

Встав, Мария почувствовала, как потряс ее невероятный рассказ главного врача. У нее подкашивались ноги, и, чтобы устоять, ей пришлось ухватиться за край стола. Она посмотрела на бесстрастное лицо Шукальского и поняла, что даже спустя целый год совместной работы он оставался для нее загадкой.

– Конечно, я сделаю все, чтобы помочь вам, – сказала она.

И все же сосредоточиться никак не удавалось. Это был последний вечер вместе с Максом, уезжавшим утренним поездом, так что пока оба завершали ужин в «Белом Орле», дилемма Ганса Кеплера отошла на второй план. Как это бывает всегда, когда хочется растянуть время и заставить его длиться вечно, этот вечер пролетел гораздо быстрее, чем прежние вечера, и закончился в постели Марии последними страстными объятиями. Сегодня они повторяли старые обещания, давали новые, однако война раз уже разбила их надежды, и впредь ничего радужного не предвиделось. Мария не могла спать так спокойно, как он. Она лежала в объятиях Макса, глядя в темный потолок, вспоминая дни, которые оба провели в университете Варшавы, и думая о нежных словах, которые он сегодня говорил.

Проблема Ганса Кеплера начала потихоньку вторгаться в ее сознание. Однако задача казалась неразрешимой. Как им обмануть немцев, контролировавших лаборатории? Как выдать мнимую болезнь за серьезную и остаться безнаказанными? Что же им предпринять… Вдруг ее осенило.

– Тиф, – громко произнесла она и, услышав в ночной тишине свой голос, зажала рукой рот, чтобы заглушить уже вылетевшее слово.

– Что? – пробормотал Макс спросонья. – Что ты сказала?

– Ну, я… – Ее глаза забегали. – Я сказала «тиф». Должно быть, мне приснился больной, которого я видела сегодня. Я как раз засыпала… извини. Я тебя разбудила?

Макс открыл один глаз, и в темноте она разглядела его игривую улыбку.

– Неужели ты думала, что я могу спать, лежа рядом с тобой?

Он притянул Марию к себе и крепко поцеловал. Рука Макса, лежавшая на груди Марии, почувствовала, как быстро бьется ее сердце. Он подумал, что причина этого кроется в нем, но был прав лишь наполовину.

Эдмунд Долата был маленьким, худым человеком с лысеющей головой и округлыми плечами. Одно время он пользовался самой большой властью и влиянием в Зофии как мэр города. Однако сейчас он стал рядовым гражданином. Стоя перед знакомым письменным столом в своем кабинете, он со страхом ожидал прибытия коменданта. Это помещение когда-то было его личной меблированной квартирой в городской ратуше, но теперь оно стало кабинетом Дитера Шмидта.

Вся мебель куда-то исчезла, кроме стола и стоявшего за ним стула. Для посетителей стульев не оказалось. Фотографии и картины Долаты убрали, вместо них на стене за столом висела одна гигантская фотография Адольфа Гитлера, обрамленная по обе стороны большими нацистскими флагами красного цвета.

Долата вытащил носовой платок и вытер вспотевшую голову. Он не имел ни малейшего представления, почему его вызвал Шмидт. Долату, как и многих других горожан, перед рассветом разбудил приглушенный далекий взрыв. Бывший мэр вздрогнул и уронил носовой платок, когда неожиданно вошел Шмидт, хлопая себя по бедру стеком.

– Долата, я вас уже раньше предупреждал, – без предисловий начал комендант. – Я говорил вам, когда приехал в этот жалкий городишко, что не потерплю никакого сопротивления. Я требую лишь сотрудничества, и что я получаю взамен?

Долата широко раскрыл глаза.

– Мины! – рявкнул Шмидт. – Поля за городом заминированы!

У Долаты отвисла челюсть.

– Я не пони…

– Сегодня утром взорвалась мина и двое моих солдат погибли!

– О боже…

– Долата, как вы думаете, кто их там заложил?

– О, герр гауптштурмфюрер, вы же не думаете, что это сделал кто-то из жителей Зофии. Где же им взять мины? И даже если бы они могли их достать, то ничего подобного не сделали бы. Уверяю вас!

– Вы лжете! Долата, ваши люди заплатят за это.

– Пожалуйста, герр…

– Что вы мне посоветуете делать? – Губы Шмидта искривились в презрительной ухмылке.

Эдмунд Долата судорожно искал выход. Если Дитер Шмидт говорит правду, то мину мог заложить лишь тот, кто твердо решил любой ценой сражаться с нацистами. И прежний мэр представил, кто это мог быть.

– Долата, есть только один способ, как расплатиться за такую подрывную работу. Дать вашим людям почувствовать, что значит – наступить на противопехотную мину.

– Подождите, пожалуйста… – Напуганный маленький человек думал о людях, нашедших убежище в пещере. На мгновение ему в голову пришла мысль пожертвовать двадцатью шестью жизнями ради спасения тысяч жителей Зофии. Тут Долата сообразил, как с ними поступит Шмидт, если он сейчас скажет ему, что уже некоторое время знает об их существовании, и тут же отказался от мысли о том, чтобы выдать их.

– Что вы собираетесь делать, герр гауптштурмфюрер?

– Я хочу, чтобы вы вместе с вашим советом собрали горожан на северо-восточной окраине города. Долата, приведите туда всех. Детей тоже. Я заставлю их прогуляться по этому полю.

– Но зачем?

Шмидт угодливо улыбнулся.

– Вы можете предложить что-то получше, как выяснить, не остались ли там другие мины? Слушайте внимательно! Я хочу, чтобы это поле протоптали до последнего дюйма, вы слышите меня? Если там остались другие мины, то на них подорвутся те, кто их туда заложил!

– Но, герр гауптштурмфюрер…

– К полудню, Долата! Все мужчины, женщины и дети этого города к полудню должны быть на том поле. А вы, герр Burgermeister, [17] пойдете впереди.

Мария рассталась с Максом рано утром на железнодорожной станции. Он пообещал вернуться через несколько месяцев и время от времени писать ей. Макс с печальным выражением лица сел в поезд, идущий в Люблин и, когда состав тронулся, продолжал смотреть на застывшую на платформе Марию. Она еще немного постояла, глядя на опустевшие рельсы, пока исчез дым от ушедшего поезда, и решительно пошла назад по снегу. Приближаясь к больнице, она вспомнила мысль, которая ей ночью пришла в голову, и доктор Мария Душиньская почувствовала, как у нее снова быстро забилось сердце. Тиф.

Она прибавила шаг и едва удержалась от того, чтобы не перейти на бег. Ей надо было повидаться с Шукальским.

Эта идея казалась заумной, риск был огромен, но могло получиться. Это могло получиться…

Глава 8

Мария пришла в больницу к началу обхода. Быстро накинув белый халат и присоединившись к Шукальскому на первом этаже у стеллажа с историями болезни, она даже не дала ему сказать «доброе утро». Ян испугался, когда Мария схватила его за руку и, сдерживая волнение, выпалила:

– Я должна кое-что сказать. Можно поговорить об этом прямо сейчас в вашем кабинете?

Оба вошли в кабинет, она закрыла дверь и неожиданно произнесла:

– Тиф!

Он вопрошающе посмотрел на нее.

– Что?

– Тиф, – задыхаясь, повторила она.

– Что вы имеете в виду, какой-то пациент заболел…

– Нет-нет, Ян. Ваш солдат. Он может заболеть тифом. Таким образом, он будет избавлен от необходимости возвращаться в лагерь. Тиф, Ян!

Он растерялся и некоторое время раздумывал, потом медленно сказал:

– Что ж, они вряд ли захотят, чтобы солдат вернулся в лагерь, если обнаружится, что у него такая заразная и смертельно опасная болезнь, как тиф. Но диагноз можно перепроверить анализом Вейля-Феликса. Вряд ли удастся придумать эту болезнь там, где ее нет.