Откровения Екатерины Медичи - Гортнер Кристофер Уильям (мир книг .TXT) 📗
Мне хотелось закричать на него в бессильной ярости, и не потому, что я впрямь намеревалась отравить Диану, но потому, что он посмел указать на последствия этого поступка. А мне так нужно было верить, что я смогу его совершить! Горюя о потере ребенка, в коей никогда не посмела бы признаться, я обвиняла именно ее. Я верила, что она намеренно удерживала Генриха вдали от моего ложа; в самые мрачные минуты своей жизни я почти не сомневалась, что она заключила договор с нечистым, дабы исторгнуть из моего чрева это злосчастное существо и таким образом оставить меня в своей власти.
— Что ж, ладно, — процедила я наконец. — Найди другой способ, но только поторопись. Времени у меня немного.
Козимо уже направился к своим шкафам и теперь протянул руку к небольшому деревянному сундучку.
— Пускай она тебя не беспокоит, — промолвил он, открывая сундучок. — Я дам тебе шесть защитных амулетов, носи их под одеждой, дабы отразить ее зло. Еще дам притирание для тела, чтобы привлечь мужа. Когда он в следующий раз придет навестить тебя, я заготовлю эликсир: половину должна выпить ты, половину он. И самое главное, не теряй надежды.
— Если бы надежда была семенем, — отозвалась я, принимая у него амулеты, — я бы стала уже матерью целого народа.
— Когда-нибудь ты ею и впрямь станешь, — улыбнулся Козимо.
Я умастилась притиранием, прикрепила к нижней юбке железные амулеты. При помощи раскаленных щипцов я распрямляла свои кудрявые волосы и десятками заказывала новые наряды, с нетерпением дожидаясь известия о возвращении Генриха и засыпая герцогиню вопросами о ходе военных действий. Судя по ее словам, нынешняя война мало чем отличалась от предыдущих: императорские войска окопались, а наши бравые молодцы обстреливали их из пушек. А я изнывала от нетерпения, потому что испробовать эликсир можно было, лишь когда Генрих вернется наконец ко двору.
И тут судьба нанесла очередной удар.
Милая Мадлен умерла, пав жертвой сурового шотландского климата и своих слабых легких. Франциск затворился в покоях и никого не желал видеть. Дни напролет я неотлучно была с Маргаритой, утешала ее в горе, как могла. Мы вновь надели траур, однако у Франциска не было иного выхода, кроме как удовлетворить требование Иакова V предоставить ему другую невесту. Союз с шотландцами был необыкновенно важен для Франции, и Гизы, не тратя времени попусту, предложили в жены Иакову свою дочь Марию. То, что она точно так же могла умереть в Шотландии, никого не волновало: Гизы не могли упустить случай возвыситься. Венчание состоялось через подставных лиц. А вскоре после того Франциск и Карл V, уставшие от войны, которую ни один из них не мог выиграть, подписали мирный договор.
Генрих был отозван домой.
Я готовилась встретиться с ним в Фонтенбло. Неделями я регулярно принимала снадобья и занималась обстановкой своих покоев, и вот теперь, в алого цвета наряде, украшенная рубинами, с нетерпением расхаживала у двери. Я отправила Анну-Марию следить за передвижениями Генриха, а сама предпочла не выходить к ожидающему торжественной встречи двору. Менее всего мне хотелось выглядеть этакой соскучившейся женушкой, которая первой бросится на шею супругу, едва он покажется на глаза.
Чувствуя, что фрейлины не сводят с меня глаз, как было всегда, когда они чуяли мое волнение, я незаметно сунула руку в карман и улыбнулась, нащупав крохотную склянку, которую прислал мне Козимо. Он обещал, что эта смесь вынудит Генриха думать только обо мне. Сама я выпила свою долю эликсира еще утром. Теперь требовалось лишь незаметно подлить оставшееся в вино мужу, а пробужденная природа довершит остальное.
Фрейлины вышивали. Я же с тех самых пор, как пришло известие о возвращении Генриха, была сама не своя и уже собиралась удалиться, когда вдруг услышала стремительный цокот каблуков. Я резко выпрямилась в кресле.
В комнату ворвалась Анна-Мария.
— Его высочество идет сюда! — выпалила она. — Только я слыхала в галерее, что…
— Сплетни я выслушаю потом. — Я пропустила ее слова мимо ушей. — Сядь. Генрих должен подумать, что мы его не ждали.
— Но вашему высочеству нужно знать, что…
— Потом. — Я указала ей на стул.
Анна-Мария с отчаянием глянула на подруг, но села.
Волнение с новой силой охватило меня. С тех пор как мы с Генрихом виделись в последний раз, миновало восемь долгих месяцев. Какое впечатление я произведу на него? Подействует ли эликсир? Смогу ли я вновь забеременеть?
Из коридора донесся буйный взрыв смеха, и в комнату вошли несколько мужчин. Среди них я увидела близкого друга и соратника Генриха — Франсуа де Гиза. Он был все так же худ и долговяз, однако теперь его лицо с резкими чертами, которое могло бы считаться красивым, если бы не выражение холодной чопорности, украшал свежий шрам. Он наискось пересекал щеку, отчего левый уголок рта приподымался в застывшем подобии улыбки.
— Господа, — тепло проговорила я, — до чего приятно вновь вас видеть. С возвращением!
Они низко склонились передо мной, и тут из-за их спин выступил Генрих. Я с трудом узнала его. На нем был неброский коричневый камзол, худощавое лицо наполовину скрывала густая борода, запавшие глаза блестели в тени глубоких глазниц. В этом угрюмом лице я обнаружила зрелость, привитую месяцами войны, когда Генрих принужден был смотреть, как его соратники гибнут за Францию. Мой муж ушел на войну и вернулся, навеки отмеченный ее печатью.
— Не хочешь ли вина? — спросила я, когда он мимолетно коснулся губами моей щеки.
— Я больше не пью вина.
Я опешила. Если Генрих теперь не пьет вина, как же я дам ему эликсир? У снадобья горький привкус, вода его не скроет. Я лихорадочно подыскивала причину настоять, чтобы Генрих принял из моих рук кубок, и тут заметила, что он быстро переглянулся с Гизом. Генрих вновь обратил свой непроницаемый взор на меня, и сердце мое упало.
— Как я рада, что ты вернулся, — проговорила я, взяв его за руку. — Мне тебя не хватало. Если хочешь, мы бы сегодня могли поужинать вместе. Мне так много нужно тебе рассказать.
— Боюсь, это невозможно.
Он отнял руку и направился к своим спутникам. И все же он не ответил категорическим отказом, не отрицал, что может зайти позже. С эликсиром ничего не станется. Я подожду.
И лишь когда Генрих и его спутники ушли, я вспомнила: Анна-Мария хотела мне что-то сказать.
— И какую же новость тебе так не терпелось мне сообщить? — осведомилась я, направляясь к креслу.
— Это всего лишь слухи, — вмешалась Лукреция, из чего стало ясно, что Анна-Мария успела с ней поделиться.
Я остановилась, окинула взглядом женщин и жестом выслала прочь всех, кроме Лукреции.
— Речь о Генрихе? Выкладывай. Что он натворил на этот раз?
Я собралась с духом, приготовясь услышать про очередную уступку Диане.
— Будучи на войне, его высочество однажды… мм… повел себя не слишком скромно, — вместо этого сказала Лукреция. — Затяжные бои так тягостны… подобно любому мужчине, он искал хоть какого-то способа утешиться. Говорят, то была молодая крестьянка, и посещал он ее всего лишь раз или два. На том бы дело и закончилось, вот только теперь она в тягости. И утверждает, что это дитя его высочества.
Пальцы мои стиснули складки платья; я услышала едва различимый хруст и ощутила у бедра нечто влажное — это лопнула хранившаяся в кармане склянка с эликсиром.
— А он… он признал ее притязания? — запинаясь, спросила я.
— Признал. — Лукреция помолчала. — Боюсь, это еще не все. — Она прямо взглянула мне в глаза. — Мадам Сенешаль потребовала, если родится мальчик, отдать его ей на воспитание.
К горлу подступила тошнота. Взмахом руки велев Лукреции уйти, я согнулась пополам в кресле. Меня замутило, однако приступа рвоты не случилось. Лишь во рту остался мерзкий привкус — точно ужас и потрясение, испытанные мной, проникли внутрь, в мою плоть.
Теперь я должна пожертвовать чем угодно, лишь бы выжить.
