Летописец. Книга перемен. День ангела (сборник) - Вересов Дмитрий (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
И дело завертелось. Оксана Иосифовна собиралась замуж за Шульмана, покупала клинику для Вадима и отлаживала уже существовавшие зарубежные связи клиники. На полках офиса «Авиценны Санктуса», с ходу переименованного в «Клинику доктора Михельсона», множились тома документации, всюду попадались проекты рекламных буклетов и черновики смет. А Вадим Михайлович, подписав четыре-пять, десять, двадцать самых необходимых бумаг, а также засвидетельствовав подписью свое намерение развестись с супругой, взял да вдруг исчез в неизвестном направлении. Сказал, что уезжает на время, что нуждается в отдыхе, что к Новому году вернется, оставил заместителя и растаял. Словно смыт был холодными дождями, как детский меловой рисунок с асфальта. Да и черт бы с ним, но под самый Новый год сложились критические обстоятельства с зарубежными договоренностями, которые он обязан был подписать как лицо, официально возглавляющее клинику. И где он, спрашивается? Где он, изверг? Где, негодяй?!
– И где он, спрашивается? – кипятилась Оксана Иосифовна, наполняя горячим паром только что отремонтированный офис «Клиники доктора Михельсона». Одной рукою она подписывала документы, а другой – стиснула невозможной ценности мобильный телефон.
– Вот-с, еще здесь засвидетельствуйте, – подкладывал ей очередную бумажку Марат Адольфович. – Вот-с, еще здесь… Все необходимые изменения внесены-с по вашей просьбе. Господин Шульман, ваш черед-с, не промахнитесь: ниже свидетельствует нотариус. Благодарю-с. Все замечательно. Не хватает лишь подписи господина Михельсона-Лунина. Где же он, Оксана Иосифовна? Вы уверяли, что он вот-вот появится. Как же так-с?
– Господин Михельсон-Лунин временно недоступен, как видите. Он уже чуть ли не месяц временно недоступен. Господина Михельсона-Лунина я придушу собственноручно, как только он изволит появиться.
– Нет уж, протестую-с, – заверещал Марат Адольфович. – Сначала пусть изволит засвидетельствовать бумаги, а уж потом душите-с. Душите, и я помогу. Это ж сколько трудов псу под хвост, если он не явится в течение получаса!
– Оксана! – подал голос Сеня Шульман. – А что бы тебе не позвонить Луниным? Мало ли…
– Ах, да звонила я уже! Никто не отвечает! – Оксанины испарения собирались под потолком в облака и грозовые тучки и готовы были пролиться дождиком, орошая россыпь бумаг на столе.
– Господа, – подал голос нотариус, – мой рабочий день давно окончился. Я спрашиваю вас: что я здесь делаю, господа? Меня ждет семья, накрытый стол. Всего хорошего. С наилучшими пожеланиями. Четвертого января я к вашим услугам, а сейчас позвольте откланяться.
– О, боже! – воззвала Оксана к плафону на потолке, плафон заискрил грозовым разрядом, и дождик, кажется, все-таки брызнул. – Но весь пакет должен быть подписан этим годом, Алексей Иванович, господин нотариус. В противном случае мы потеряем… Страшно сказать, сколько мы потеряем!
– Алексей Иванович, – зашустрил Шульман, – до Нового года осталось еще некоторое время, не могли бы вы… – И он выдернул из бумажника несколько купюр существенной значимости. – Вот. Мы очень просим.
– Хорошо, господа. Я не откажусь от сверхурочных, но поймите, если все напрасно и ваш Михельсон-Лунин не появится, то… что я могу? Я серьезный человек. Я не клонирую Михельсонов-Луниных.
– Он появится! – объявила Оксана, потрясая телефоном. – Он, как только что сообщила мне бывшая свекровь, обещал быть там, праздновать с родителями. Но самого Вадьку найти невозможно, телефон отключен. Поэтому едем на Васильевский и отлавливаем его там.
– Все равно не успеем подписать до полуночи, – сокрушался нотариус и подпирал ланиту десницей. А в глазках его катались-перекатыва-лись хитрые колобки, которых и приметил ушлый Марат Адольфович.
– Алексей Иванович! Я вас сто лет знаю-с! И даже больше, – шепнул он в ухо нотариусу. – Сколько? Сколько за ваш бесценный совет и за ваше бесценное новогоднее время?
– Да сумеете ли вы воспользоваться моим советом, господа? Там уж сочтемся, – вздохнул нотариус.
– Не томите-с, Алексей Иванович!
– Что ж. Есть такие люди, которые больше чем нужно, на мой взгляд, понимают в компьютерах. Тем не менее они бывают полезны. Когда, скажем, нужно отослать факс задним числом. Понятно, не через три дня отослать, а, скажем, в пределах часа после полуночи. У меня таких знакомых нет. Уже нет, – горько вздохнул нотариус Алексей Иванович. – Ищите, господа, сами.
– Беда-с, – убито произнес Марат Адольфович, взглянул на растерянных клиентов, тряхнул бородкой, пожевал губами и от безнадежности позвонил Платону Марковичу.
…Что же касается Вадима Михайловича, он блаженствовал в купчинской квартирке, качаясь на переломе сна и яви. Он то проваливался в пуховый сон, то возносился в умиротворяющую явь. То и другое виделось ему никогда не испытанным доселе счастьем. Рядом спала донья Инес, вытянувшись всем загорелым телом, раскинув тонкие руки. Спутанные волосы ее молодо поблескивали в свете крошки-ночника, а на розовых губах отдыхала в сквознячке свежего дыхания притомившаяся за долгий вечер любовь.
Вадима что-то толкнуло в сердце – должно быть, время. Он подхватился, отыскивая взглядом часы, и принялся ласково тормошить Инну.
– Половина одиннадцатого, Инка. Мы проспали. Давай-давай, выныривай – и бегом к метро. Счастье, если поймаем машину.
– Я так вот и поеду, по-твоему, в натуральном виде? А подкраситься, причесаться?
– Отменяется, любимая. Ты и без того произведешь фурор…
– В этом и не сомневаюсь, – перебила Инна. – Кое-что все-таки вспоминается, знаешь ли.
– …Фурор своей красотой, – педантично закончил Вадим. – Все остальное сгинуло, все остальное – морок. А мы с тобою здесь и сейчас. Остального знать не желаю.
– А если здесь и сейчас тоже морок, Вадик?
– Это ты мне брось, – погрозил пальцем Вадим. – А то ущипну. Узнаешь, какой я морок.
* * *
Только они успели тесной вереницей войти в квартиру, только успели разнести слякоть по прихожей и сбросить шапки и капюшоны, как раздался телефонный звонок. Аврора Францевна, в распахнутом пальто, ответила на звонок и недовольно начала соглашаться в микрофон.
– Это была мать Яши, – прокомментировала Аврора Францевна свое недовольство и положила трубку. – Ей зачем-то срочно понадобился Вадик, и она сейчас появится.
– Ну и что такого, Аврорушка, – махнул рукой Михаил Александрович. – Такая уж сегодня ночь. Будем всем радоваться. Только вот, Аврорушка… Анюта… Анюта, помнишь, как в детстве: незаметно сосчитай гостей. Всех нас сосчитай.
– Дедушка с бабушкой, – смеясь, начала Аня, – мама и Олег Михайлович, Настя и Геннадий Николаевич, мы с Яшей и…
– И еще Вадик с кем-то, – добавила Аврора Францевна, – и еще Оксана с кем-то… Сосчитать я не могу, и стульев у нас не хватит. Шампанского всего одна бутылка и есть почти нечего. Картошки, правда, спасибо Насте, много.
– Ерунда, – сказал Олег Михайлович, полной грудью вдыхавший запах забытого дома, и взялся за мобильный, чтобы звонить к «Палкину», – сейчас все будет. И еда, и вино, и водка.
– Не надо водки, Олег. У нас водки целый шкаф, – остановил его Михаил Александрович. – Стоит с талонных времен. Те талоны, что мы не продали, поменяли на продуктовые, отоварили. Но не пить же ее, в самом деле. Составили в шкаф в дворницкой, где раньше держали рукописи Франца Оттовича. Рукописи-то у нас изъяли, когда кто-то опомнился. Рукописи-то могли быть секретными. Ну вот полки и освободились. А мы их – под водку и под всякую ерунду. Аврорушка, а не?.. За встречу.
– Конечно, Мишенька, сейчас принесу. Доставайте-ка рюмки, – велела Аврора Францевна и отправилась в дворницкую за бутылкой, все оглядываясь на Олега, узнавая и не узнавая его, тоскуя от изменений и радуясь встрече.
В дворницкой сидел Кот и пристально смотрел на шкаф. Подрагивал хвостом, сверкал зелеными глазами, ворожил, паршивец.
– Брысь, – сказала Аврора Францевна, чтобы Кот не попал под размах дверцы. Дворницкая-то была крошечная и узкая, а внушительный шкаф занимал всю торцевую стенку. Кот пересел, и Аврора Францевна распахнула шкаф. «Просто безобразие», – подумала она. Водка исчезла.
