Аромат жасмина - Мей Дебора (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Элизе показалось, что весь мир вокруг нее завертелся в сумасшедшем беге… Она слышала собственное сердцебиение, и оно сливалось с оглушительным стуком сердца в груди мужчины, сжимающего ее в своих объятиях. Его темные глаза впитывали в себя ее волю, и она уже не могла сопротивляться обжигающему пламени, идущему от губ, глаз и рук Фридриха. Теплый ветерок, ворвавшийся в это мгновение из распахнутого окна, вместо того чтобы охладить это безумие, только усиливал все ощущения… Воздух опьянял ароматами лета, цветов и трав….
Ауленберг с отчаянием смотрел в небесную чистоту глаз Элизы, понимая, что окончательно утонул в их бездонной глубине. Ему хотелось зарыться лицом в ее мягкие волосы, прижаться губами к ее губам, забыться в ее объятиях, забыть вообще обо всем на свете…
А в это время зачарованная зовущим взглядом мужчины Элиза смотрела в его темные глаза, загадочные и желанные. Они хранили в себе тысячи тайн, и ни одну из них она еще не сумела разгадать.
– Вы… не могли бы отпустить меня… – стараясь вырваться из западни этих коварных глаз, умоляюще прошептала девушка.
– Мне почему-то очень не хочется этого делать… – губы Фридриха умышленно не касались нежного рта Элизы и лишь опаляли ее жарким дыханием.
Чувствуя, как пылают щеки, Элиза опустила голову и попыталась освободиться из кольца объятий.
– Я слишком тяжелая, и вы можете устать… Вам лучше опустить меня на пол.
– Лучше в постель… – прошептал барон и тут же усмехнулся: – Не бойся. Я не собираюсь нарушать слово, данное твоей матушке. Но чувствую, что еще пара таких мгновений – я и стану клятвопреступником. Моя прелесть, ты все больше напоминаешь мне юную розу, нежную и благоухающую, и, конечно, с острыми шипами, способными поранить мое бедное сердце. Именно их уколы делают мою жизнь намного интереснее и привлекательнее.
– Твои слова весьма понравились бы моей матушке…
– А тебе? – тихо спросил он.
Дыхание Фридриха прерывалось, и Элиза чувствовала, как дрожат его пальцы. Но она не могла и не смела верить этому обольстительному мужчине. Проклиная свою гордость, девушка заставила себя выскользнуть из мужских рук и отскочила прочь, с трудом пытаясь успокоиться. Ей казалось, что ее грудь слишком высоко и неприлично вздымается.
Но Ауленберг не собирался сдаваться. Улыбка этого ловеласа стала еще более обольстительной и манящей.
– Ты полна удивительной красоты и нежного изящества, твоя кожа подобна шелковистым лепесткам розы, а пахнешь ты, словно цветок жасмина.
Очарованная его словами, Элиза не заметила, как Фридрих вновь оказался в опасной близости от нее. Вот он уже запустил пальцы в ее мягкие волосы и притянул голову к себе. Он хотел ее. Она ощущала его желание, оно подбиралось к ней и захватывало ее душу и тело… Элиза безумно захотела оказаться вместе с ним где-то далеко, где не было бы никого, кто сможет помешать их любви. Боже, что с ней происходит?..
– Мой нежный бутон розы… – шептал он. – Ты нуждаешься в моем уходе и заботе, иначе никогда не распустишься… А я хочу увидеть, как ты цветешь… – его губы уже коснулись ее губ. – Нет, я хочу чувствовать, как ты распускаешься в моих руках…
Элизе уже и самой хотелось ощутить то, что она прежде отвергала: желание и страсть. Их уста слились в страстном поцелуе, и тепло любви заструилось по их телам ручейками удовольствия. Забыв обо всем, Элиза полностью подчинилась своим желаниям… Фридрих нежно обвил рукой ее талию и медленно повлек к дивану. Прильнув к губам Ауленберга, девушка уже не осознавала, что лежит в его объятиях, запрокинув голову и обвивая руками мужские плечи. Ее тело дрожало от неведомого наслаждения, а барон, ощущая это, осыпал жадными поцелуями лицо, шею и плечи Элизы, пальцы его заскользили к ее груди с желанием поскорее освободить девушку от платья. Она не пыталась сопротивляться и вместо этого соблазнительно изогнулась ему навстречу, подставляя свое тело его поцелуям и ласкам. Она страстно желала раствориться в нем, стать ближе, еще ближе…
– Что?.. – рука Аманды замерла на полпути к вазе. Она составляла букет из голландских тюльпанов, но теперь смотрела на Людвига так, словно увидела его впервые. Аманда велела дворецкому отнести шампанское в будуар дочери, но слуга неожиданно вернулся и заявил, что не осмелился войти в комнату Элизы. Ему помешали звуки страстных поцелуев.
Аманда глубоко задышала, словно ей не хватало воздуха, а затем, подхватив юбки, опрометью кинулась на второй этаж. Но, подбежав к покоям дочери, она на мгновение замерла и медленно, сдерживая дыхание, проскользнула в гостиную, смежную с комнатой Элизы, из которой по-прежнему слышались вздохи и поцелуи. На этот раз она не стала скромничать и сразу же прильнула к замочной скважине. Зрелище, которое предстало ее взору, заставило Аманду мгновенно отшатнуться от двери и на дрожащих ногах отойти в сторону.
– Похоже, я проиграла… – тоскливо проговорила она.
Аманда понимала, что всего этого невозможно было избежать, но ей было невыносимо больно видеть свою дочь в объятиях известного всей Вене развратника.
– У малышки есть любовник, – прошептала она. Теперь у нее не осталось никаких сомнений, что Элиза и барон фон Ауленберг влюблены друг в друга. – Бедная моя девочка, – сокрушалась она, едва сдерживая слезы.
Фридрих ничего не видел вокруг. Ничего и никого, кроме Элизы. Щеки девушки пылали, губы распухли от поцелуев, а зрачки расширились от возбуждения. Он чувствовал, что отныне она принадлежит ему. Только ему. Он только что распахнул перед ней двери, ведущие в мир любви, и теперь уже никто не остановит его. Вместе с Элизой они взлетят к самым дальним высотам этой удивительной заоблачной страны…
Элиза испытывала ни с чем несравнимое, чарующее наслаждение. Сладострастная истома закружила ее, и было страшно, что это восхитительное ощущение может закончиться. И потому, когда Фридрих внезапно оторвался от нее, она мгновенно потянула его обратно, чтобы вновь прикоснуться к его губам, ощутить искушающие ласки… Но этого не случилось. Барон осторожно разомкнул круг ее рук и отошел прочь.
Боже милостивый, что же с ней было? Поцелуи… Жар… Томление… Счастье… Неужели она, подобно всем женщинам, подвластна чувствам! Неужели она способна отвечать на ласки мужчины… И испытывать при этом удовольствие… Элиза растерянно потрогала свои губы. Неужели все это происходит с ней?
Избегая смотреть в лицо Фридриху, девушка легко вскочила на ноги. Что ж, все это значит лишь то, что она – нормальная живая девушка, а не холодная кукла. А сейчас нужно собраться. Этот Дон Жуан может вообразить, что сумел подчинить ее себе… подавил ее волю…
Осторожно взглянув на Фридриха, она с удивлением обнаружила, что на его лице отразились самые противоречивые эмоции: нежность и жалость, восхищение и страсть, усмешка и желание…
– Ты и сейчас будешь утверждать, что абсолютно лишена романтики и богиня любви обошла тебя стороной?
– Ты поэтому преподнес мне ее статуэтку? – Элиза беспомощно смотрела на него. Похоже, он прав – она не в силах сопротивляться любви. Смотреть в его глаза, видеть его улыбку, любоваться его совершенной фигурой, следить за его кошачьими движениями было выше ее сил. Желание свободы и самостоятельности куда-то улетучилось, и хотелось лишь одного – любить и быть любимой…
– Не переживай так. Еще ни один смертный не смог противиться чарам Венеры… – Фридрих быстро привел в порядок свою одежду и попытался придать более приличный вид помятому платью Элизы. – Думаю, теперь нам стоит переговорить с фрау Розенмильх. Полагаю, слуги уже кое-что ей сообщили… Выше нос, малышка, и ничего не бойся.
– А я и не боюсь! – дерзко заявила девушка, которую задел снисходительный тон барона. – Мне кажется, здесь находится более осторожный господин, который опасается мнения моей матери о себе.
– Ты невероятно дерзкая девчонка! – возмущенно воскликнул Фридрих. – Сначала ведешь себя словно «синий чулок», потом в тебе просыпается вулкан страстей, а теперь пытаешься обвинять меня в трусости. А ты не думаешь о том, что твоя мать сочтет меня слишком развратным для столь невинного создания, какое ты пытаешься изображать? Она ведь может запретить мне видеться с тобой. Где ты найдешь себе другого любовника? Да еще способного безропотно сносить все твои фокусы, как это делаю я?
