Жизнь за царя (Правда о Григории Распутине) - Платонов Олег Анатольевич (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
Фрейлина Тютчева с удивительной настойчивостью продолжает распускать слухи о том, что Распутин чуть ли не ежедневно бывает во дворце, купает Великих княжон. Дошло до того, что царь был вынужден пригласить Тютчеву к себе и сделать ей внушение.
Однако и после беседы с царем Тютчева продолжала распускать слухи и интриговать. Как рассказывает Вырубова, "она бегала жаловаться семье Ее Величества на нее же. Она повлияла на фрейлину княжну Оболенскую, которая ушла от Государыни, несмотря на то, что служила много лет и была ей предана. В детской она перессорила нянь, так что Ее Величество, которая жила с детьми, избегала ходить наверх, чтобы не встречаться с надутыми лицами. Когда Великие княжны стали жаловаться, что она восстанавливает их против матери, Ее Величество решила с ней расстаться (это произошло в 1912 г. О.П.). В глазах московского общества Тютчева прослыла "жертвой Распутина", в самом же деле все нелепые выдумки шли от нее, и она сама была главной виновницей чудовищных сплетен на семью их Величеств".
В те же годы распространяются слухи, что Распутин соблазнил нянюшку царских детей М.И. Вишнякову. Распускалась сплетня, что в этом она якобы каялась своему духовному отцу, признавалась, что ходила со своим соблазнителем в баню, но потом одумалась, поняла свой грех и во всем призналась царице. Разбирательство этого дела, проведенное по приказанию царя, показало, что речь идет о больном воображении психически неуравновешенного человека. При допросе она не подтвердила фактов ни интимной связи с Распутиным, ни хождения с ним в баню, зато рассказала, что слышала о его якобы безнравственном поведении от других лиц. В Центральном государственном архиве РФ сохранилась ее маленькая записочка, в которой она перечисляла лица, якобы соблазненные Распутиным (Решетникова в Москве (семидесятилетняя старуха) и баронесса Врангель в Ялте).28 В конце концов ее отправили на лечение.
Как подавалось в высших придворных сферах дело Распутина, можно судить по секретному донесению, хранящемуся ныне в Центральном государственном архиве.29 Донесение напечатано на хорошей бумаге, написано обтекаемым языком, рассчитанным на деликатную публику (избегаются резкие выражения, скабрезности передаются эзоповым языком), датировано февралем 1912 года.
"По кулуарным слухам, - сообщается в донесении, - история Григория Распутина представляется к данному моменту в следующей схеме: значение Распутина двояко, оно заключается, во-первых, в политическом влиянии на Государыню.
Политические учения Распутина изложены в его сочинении, посвященном киевским торжествам, где проводится мысль о государстве как полном народовластии, "единственным выразителем которого является царь, представляющий собой наиболее совершенное выражение народного разума, народной совести и народной воли".
По мнению "секретного доносителя", это учение принадлежит не самому Распутину, а приготовлено для него "Союзом русского народа".
"Секретный доноситель" сообщает о якобы покровительстве Распутина со стороны графа Витте, в последнее время весьма стремящегося к примирению с "Союзом русского народа", что, по мнению правых членов Думы, "возможно, хотя и трудно".
Влияние Распутина на Императрицу, по мнению "доносителя", можно понять, прочитав трактат Блаженного Августина "О граде Божием", в котором грехопадение трактуется как нарушение гармонии между духовным и физиологическим. Свою теорию восстановления гармонии между духовным и физиологическим началами человеческой природы Распутин осуществляет столь изощренными способами, что многие из жертв добросовестно заблуждаются в истинном значении производимых над ними манипуляций (намек на "развратное" поведение Распутина, хождения с женщинами в баню).
При дворе идет борьба двух империатриц. Против Распутина выступает вдовствующая императрица с генералом Дедюлиным, которая стала побеждать, чему способствовала жалоба горничной государыни Вишняковой, которую Распутин якобы хотел соблазнить.
"Доноситель" сообщает подробности отъезда Распутина в Тобольск. На вокзале его провожали Вырубова и Пистолькорс, а перед самым отправлением поезда лейб-казак привез Распутину из царского дворца букет белых роз. Распутин беседовал с сотрудником газеты "Новое время" и якобы сказал ему, что едет в Тобольск за дочерью, которую Государь обещал воспитать вместе с Великими княжнами (чистой воды вымысел газетчика), а затем вместе с царской семьей поедет в Крым.
"Доноситель" зловеще заявляет, что "последнее слово по распутинской эпопее будет сказано именно в Крыму, вдали от Правительства и от русского общества и его представителей". Нет ли здесь намека на готовящееся покушение, которое хотел организовать ялтинский градоначальник Думбадзе? Во всяком случае, совпадение поразительное!
В конце 1911 года Гермоген и Илиодор в присутствии еще нескольких лиц пытаются по-свойски разделаться с Распутиным. По рассказам участников этой истории, Гермоген пригласил к себе Распутина и заявил ему: "Ты обманщик и лицемер, ты изображаешь из себя святого старца, а жизнь твоя нечестна и грязна. Ты меня обошел, а теперь я вижу, какой ты есть на самом деле, и вижу, что на мне лежит грех - приближения тебя к царской семье. Ты позоришь ее своим присутствием, своим поведением и своими рассказами, ты порочишь имя царицы, ты осмеливаешься своими недостойными руками прикасаться к ее священной особе. Это нельзя терпеть дальше. Я заклинаю тебя именем Бога живого исчезнуть и не волновать русского люду своим присутствием при царском дворе". После этих слов Распутин высказал резкое несогласие с несправедливыми выпадами и выводами в свой адрес. Тогда Илиодор, келейник Гермогена и еще один участник встречи кинулись его избивать.
Слежка за Распутиным была заведена еще при Столыпине. Тогда ее организовал П.Г. Курлов. Однако делалось это очень незаметно, сверхсекретно.
После известной речи Гучкова и депутатского запроса в Государственной думе, выступления с клеветническими обвинениями в адрес Распутина царь приказывает принять меры к охране его жизни. Дается соответствующий приказ министру внутренних дел А.А. Макарову.
Но под предлогом охраны враждебно настроенные к Распутину чиновники разрабатывают систему слежки за всей жизнью и деятельностью Распутина, стремясь всеми возможными способами найти в ней криминал, не гнушаясь идти даже на обман и фальсификацию. На первых порах подобный подход был задан А.А. Макаровым. Позднее, при министре Маклакове Н.А., - масоном Джунковским, который, по словам Белецкого, "с первых своих шагов, относился к нему отрицательно демонстративно".30
Как показал на допросе чрезвычайной комиссии Временного правительства Белецкий, и это подтверждается другими показаниями, был выработан план, сводившийся к командированию развитых и конспиративных филеров, которым было поручено, кроме охраны Распутина, тщательно наблюдать за его жизнью, вести подробный дневник, на основании которого составлялись сводки обзора. В Покровское был командирован филер на постоянное жительство, но не для охраны, а для всестороннего шпионажа.
Причем с самого начала у полиции возникли трудности. Прикомандированные к Распутину агенты для охраны сошлись с ним довольно близко, вели разговоры, пили чай, читали ему газеты и тенденциозный компромат на него давать, судя по всему, отказывались. Из показаний Белецкого видно, что этим агентам в плане сбора сведений они не доверяли. Местной агентуры в Покровском завести не удалось. Как пишет Белецкий, "служащий элемент, поставленный Распутиным, держался им и мог бы ему передать и специальные наблюдения за ним, а правительство местное жило с ним в хороших, добросовестных отношениях, и он многое сделал для своего селения".31
Сведения о Распутине в письменной форме представляли министрам и их заместителям. С самого начала большой интерес к этим сведениям проявлял председатель Совета министров (1911-1914 гг.) В.Н. Коковцов.
Полиция использует самые недозволенные приемы. Министр внутренних дел Макаров, получив в руки несколько писем Царицы Распутину, пытается сыграть на этом и дискредитировать его в глазах царской семьи. Письма были украдены у Распутина и вложены в руки Илиодора некими Каробовичем из Вильно и Замысловским.32
