Еврейские погромы и национализм (СИ) - Зверев Станислав Викторович (читать книги без регистрации полные txt) 📗
А.И. Спиридович в аналитической записке об антисемитизме в России обоснованно заключал, что погромы возникали вследствие местных причин. «Относительно же предупредительных мер архив Департамента полиции может дать доказательства, сколько соответствующих циркуляров создал Департамент полиции по этому поводу хотя бы в 1903, 1904 годах» [«Вопросы истории», 2003, №8, с.31].
Воспоминания начальника Кишинёвского охранного отделения Заварзина подтверждаются губернатором, которого направил Плеве для предотвращения погромов: «в секретном деле Департамента полиции, которое я внимательно изучил перед приездом в Бессарабию, не было ни одного намёка, дававшего повод предположить, что Министерство внутренних дел считало желательным допустить не только избиение евреев, но даже какую бы то ни было антиеврейскую демонстрацию».
Это написал автор, прославившийся филосемитизмом и вступивший в ряды масонов после ухода со службы.
Перед Пасхой следующего, 1904 года, Плеве послал специальный приказ предупредить возможное повторение погрома. Но вопреки всем известным усилиям министра по защите евреев, клеветнические обвинения Плеве по-прежнему популярны и используются в антимонархической пропаганде. Продолжаются и лживые приписки устройства погромов монархическим организациям, хотя автора «Записок губернатора», засвидетельствовавшего невиновность правительства, но попытавшегося в угоду евреям обвинить черносотенцев, в 1913 г. суд отправил в тюрьму на 4 месяца за доказанную клевету по адресу активиста монархического движения [С.Д. Урусов «Записки. Три года государственной службы» М.: НЛО, 2009, с.404, 723, 769].
В ноябре 1905 г. на либеральном съезде планировалось принять резолюцию о привлечении к ответственности полиции в тех местах, где произошли погромы. Представитель Екатеринослава Каменский, знакомый с действительными причинами преступлений, опроверг мифологические представления сторонников конституции: «укажите, что сделать, чтобы остановить эти разгромы и спасти евреев. В деревне нельзя объяснить погромы только делом рук полиции. В населении есть такие свойства, которые нужно остановить, нужна для этого особая власть». После нескольких выступлений других ораторов, А.И. Гучков, говоря о Польше, заявил: «насилия начались со стороны революционеров». В ответ на это собравшиеся в Москве со всей страны любители свободы слова кричали ему с мест: «Довольно! Замолчите!». А на другой день еврейский делегат из Иркутска Фриденсон, поставив в заслугу евреям революционный террор, тоже показал подлинный источник погромов: «30 лет участвую я в революционном движении и за это время видел, какие жертвы принесены в этом движении евреями. Но кроме этого за каждый успех движения евреи платились ещё специальными погромами» [«Либеральное движение в России» М.: РОССПЭН, 2001, с.459, 462, 465, 470].
Согласно сводке Департамента Полиции за декабрь 1905 г.: «в гор. Екатеринославе революционеры почти неделю держали в страхе весь город. Они ходили по частным квартирами, вымогали деньги для своих преступных целей, и насильственно закрывали торгово-промышленные заведения». Боевой стачечный комитет подчинил себе заводской район, потребовались войска, чтобы одолеть комитет из сбежавшихся туда революционеров, захвативших управление районом. Уже после октябрьского погрома в Одессе полиция перехватила транспорт оружия с 42 тысячами патронов, а 17 декабря в Одессе в кофейню, посещаемую интеллигентной публикой (не в чайную СРН) террористы бросили 4 бомбы, убив и ранив несколько человек [«Красный Архив», 1925, Т.11-12, с.173-175].
В такой-то обстановке единственно, что беспокоило либералов – как бы спасти евреев. Связи между еврейскими жертвами и убийствами русских по всей стране, точно обозначенной словами Гучкова, либералы признавать не желали.
Даже на революционных сборищах признавалось насчёт погромов: «деклассированные слои общества, уголовные преступники и подонки городского населения всегда пользовались революционными волнениями для своих антисоциальных целей» [«Четвёртый (объединительный) съезд РСДРП. Апрель-май 1906» М.: Госполитиздат, 1959, с.528].
В высшей степени проеврейский историк заключает по поводу антимонархической клеветы, доселе используемой людьми, одержимыми борьбой с антисемитизмом: «многие годы русская либеральная интеллигенция тешила себя иллюзией, что погромы были организованы правительством. Как показывают исследования современных историков, грехи правительства общественное мнение сильно преувеличивало. Организацией погромов оно не занималось» [О.В. Будницкий «Евреи и революция 1905 года в России» // «Неприкосновенный запас», 2005, №6].
Но долгие годы до такого признания, в данном случае соответствующего всегдашнему направлению консервативной русской историографии, процветала, да и теперь ещё не всюду высмеяна и выгнана, дилетантская антимонархическая мифология.
Как правило, авторы, не вникающие в историю погромов, не очень хорошо ориентируются и в других аспектах политической истории. Так, в одной коллективной работе отмечено, что погром 7 мая 1916 г. в Красноярске произошёл, «весьма вероятно», «при благожелательном попустительстве губернатора». И это при том, что никаких данных в пользу такой вероятности не существует, кроме того, что губернатор Я.Г. Гололобов был правым монархистом. В другой части книги о погроме написано, что за его свершение обвиняла губернатора оппозиция. Поскольку никакого анализа типовой достоверности массы таких обвинений коллективом историков не проведено, то и дать должную оценку ни монархической власти, ни революционного движения такие историки не в состоянии, им остаётся воспроизводить устоявшиеся мнения, не поднимаясь над уровнем сплетен [«Забытая доблесть. Енисейская губерния в годы Первой мировой войны» Красноярск: Поликор, 2014, с.153, 258].
Если нельзя доказать организацию погромов, остаётся воображать попустительства. Одно едва лучше другого.
На сплетнях создавались такие устойчивые наименования и типовые описания, как: «организатор погромов Плеве». «Начались погромы. Натравленная толпа, руководимая городовыми и шпиками, избивала революционеров, разгоняла митинги и т.д.» [М.Н. Покровский «Избранные произведения» М.: Мысль, 1967. Кн.4, с.133, 168].
На деле Плеве разрешал сионистам провести съезд в Минске в 1902 г. На нём Т. Герцль, который сотрудничал с В.К. Плеве, «всеми силами пытался нейтрализовать критику царских властей», а Плеве обещал ему оказать политическое влияние на Турцию для успеха эмиграции [«Вопросы истории», 2010, №8, с.66].
Обе чёрные легенды при ближайшем рассмотрении не подтверждаются: ни Т. Герцль в качестве автора «Протоколов сионских мудрецов», ни В.К. Плеве в ипостаси погромщика и антисемита.
В 1940 г. военный историк В.А. Меликов в книге «Героическая оборона Царицына» нанизывал последовательность лживых представлений о противнике, без которых Сталин и Ворошилов смотрелись бы непритязательно. 1) «Генералов Краснова и Денисова» «немцы купили для борьбы с советской властью». 2) «Кайзеровские захватчики» ввели «кровавый режим террора против рабочего класса, режим еврейских погромов» [«Возвышение Сталина» М.: Вече, 2010, с.34, 91].
В годы первой мировой войны немцы вовсе не устраивали таких погромов, и евреи им часто симпатизировали. Вот живой пример: «в 1916-м, во время германской оккупации Минска, немецкий офицер был свидетелем на свадьбе моих дедушки и бабушки. Когда 25 лет спустя, они решили бежать от наступающей немецкой армии, их еврейские соседи смеялись над ними», считая немцев друзьями евреев [И. Шамир «Каббала власти» М.: Алгоритм, 2008, с.138].
Апологетическое враньё не спасло доктора военных наук Меликова от ареста в 1942 г. и гибели в тюрьме в 1946-м – в стране победившего советского нацизма – воплощённого не на бумаге отечественного варианта «Человека в высоком замке». Странно только, что его судьба не отвратила современных последователей Меликова от новых сталинистских подтасовок в «Возвышении» и других книгах.
