Судьбы и фурии - Грофф Лорен (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT, FB2) 📗
– То, что у него на шее татуировка, еще не значит, что он обдолбыш, – сказала Матильда и после паузы добавила: – Наверное.
После колледжа Рейчел просто не знала, куда себя деть. Целыми днями носилась по дому как неугомонная колибри, занималась то кухней, то своими волосами, то фигурой, и этому не было конца.
– Люди не женятся в двадцать три только потому, что у них был плохой год, – сказал Лотто.
– Ты женился в двадцать три, – сказала Рейчел. – Умоляю, поведай нам еще раз эту историю.
– Туше, – улыбнулась Матильда.
Лотто покосился на нее.
– И вообще-то нам было по двадцать два, – сказала она.
В любом случае, как уже было сказано, у Рейчел был плохой год. Элизабетт бросила ее, и виновата была Рейчел – она сделала что-то такое, отчего и сейчас краснела, а ее муж сжимает под столом ее коленку.
Тогда она вынуждена была вернуться домой, в пляжный домик, под крыло Салли. А Пит работал неподалеку, в «Морском мире».
– Ты, наверное, ученый, Пит? – спросила его как-то Матильда.
– Нет, я кормлю дельфинов, – ответил тот.
По словам Рейчел, Пит оказался в нужное время в нужном месте. А еще Рейчел собиралась поступать на юридический, и, если Лотто не будет против, по окончанию хотела бы забрать то, что ей причиталось.
– Неужели ма отлучила и тебя тоже? – удивился Лотто. – Боже, бедная женщина. Ей придется отменить праздник передачи наследства, которого она так долго ждала. Теперь ей некого будет пригласить, да никто и не придет, но она все равно получит удовольствие – планируя событие. Твои любимые бараньи отбивные, Рейчел. Торт размером с пирамиду ацтеков. Девушки с цветами и в пышных юбочках. Все ее родственники-янки с ожогами от солнца готовы лопнуть от зависти. Не удивлюсь, если она превратит передачу законного наследства в чокнутую церемонию спасения от бедности или во что-то вроде того.
Салли вздрогнула и принялась с преувеличенным интересом изучать свою салфетку.
– Она… не отлучала меня, Лотто, – тихо сказала Рейчел, и повисла долгая пауза. Лотто моргнул.
– Мне пришлось подписать брачный контракт, – сказал Пит. – Согласно ему, я получу только два миллиона. – Он скорчил притворно-печальную мину.
Все опустили взгляд в свои стаканы с «Кровавой Мэри». Пит покраснел и добавил:
– Я имею в виду… если что-то случится.
– Ничего не случится, милый, – сказала Рейчел.
Однако его опасения не были напрасны. Через шесть месяцев светлокожая, светловолосая Элизабетт с мягкой грудью и кошачьими глазами вернулась к Рейчел, и уже навсегда.
В театре Лотто наблюдал за сестрой и тетей. Через десять минут, когда их тушь потекла, он облегченно вздохнул и потер лицо.
После всех выходов на бис, поздравлений и объятий, а также речи, которую он прочитал обожающим его актерам с горящими глазами, Матильда увела его через заднюю дверь в бар, куда ассистент уже привел всю его семью.
Салли рыдала у него на груди, Рейчел с силой обняла его за пояс, и, пока они тискали его, Пит все пытался пролезть между ними и похлопать его по плечу.
– Подумать не могла, что ты так хочешь детей, – прорыдала ему на ухо Салли.
Лотто удивленно взглянул на тетушку.
– С чего ты это взяла? Что я хочу детей? – спросил он.
– Ну, это… пьеса о семье, о том, как многое передается от поколения к поколению, – сказала Рейчел. – О том, как человек прикипает сердцем к земле, на которой родился. Это очевидно. К тому же Дороти беременна, у Джули тоже есть ребенок. Даже Гувер носит ребенка в переноске, как кенгуру. Разве не очевидно?
– Нет, – рассмеялась Матильда.
Лотто пожал плечами.
– Возможно, – сказал он.
«Элеонора Аквитанская», 2006 год
Невысокий мужичок ворвался в темную клетушку ВИП-зоны. Его седые волосы растрепались. На нем был длинный зеленый плащ с широкими рукавами, который делал его похожим на гигантскую бабочку сатурнию.
– О, мой милый мальчик, мой дорогой, дорогой Лотто, ты это сделал! Я всегда знал, что ты добьешься успеха! Театр у тебя в крови. Позволь же Талии поцеловать тебя в щеку!
Лотто улыбнулся коротышке, подражающему Талии, и позволил ему расцеловать себя в щеки. Он взял бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта.
– Мне всегда нравилась Элеонора Аквитанская, – сказал Лотто. – Она гениальна, мать современной поэзии. А теперь, простите меня, я вижу, что мы с вами знакомы, но напомните, как мы познакомились.
Коротышка отстранился, удивленно моргая.
– Ох. Мой милый мальчик, не знаю, простишь ли ты меня, но я следил за твоей карьерой, и с таким удовольствием! Твои пьесы… Я вижу тебя в каждой из них! Я следил за тобой так долго, что мне начало казаться, что и ты знаешь обо мне все. Старый учительский предрассудок! Да-да, я был твоим учителем в средней школе. Дентон Трэшер. Это… – Он вдохнул, и выглядело это несколько наигранно. – Это имя никак не отзывается у тебя в памяти?
– Простите, мистер Трэшер, – сказал Лотто. – Но нет. Не припоминаю. У меня просто беда с памятью. Но все равно спасибо, что вы пришли и… – Он улыбнулся коротышке.
– Ты… не помнишь? – заикнулся тот, а затем вдруг резко покраснел, и вид у него сделался такой, словно он готов был лишиться чувств прямо на месте.
Матильде, которая все это время стояла рядом с мужем, стало любопытно. Память Лотто была поистине феноменальной, острой, как грань алмаза. Он не забыл еще ни одного лица и мог запросто пересказать пьесу, прочитав ее дважды.
Под ее пристальным взглядом Лотто обернулся к какой-то очередной звезде и поцеловал ее руку. За всем показным обаянием и легкими смешками она ощутила в нем внезапный всплеск каких-то странных эмоций.
Дентон Трэшер удалился.
Матильда тронула мужа за руку. Лотто договорил со звездой, а когда та отплыла в сторону, неожиданно повернулся к Матильде и уткнулся лбом в ее плечо. Пара минут – и он снова вернулся к остальным.
«Стены, потолок, пол», 2008 год
– «Стены, потолок, пол»? – недоверчиво спросил продюсер. Он был мягким человеком с очень сонными глазами, во влажной груди которого билось поистине каменное сердце.
– Первая часть трилогии о потере наследства, – сказал Лотто. – Та же семья, другие главные герои. И они теряют фамильное поместье, где хранилось все самое ценное, вся их история, воспоминания, вся их любимая мебель. Трагедия. Мы надеялись, все три части можно будет запустить параллельно.
– Параллельно. Боже. Как амбициозно, – сказал продюсер. – И какая часть трилогии эта?
– Самая важная, – твердо ответил Лотто. – Психологически.
«Последний глоток», 2008 год
– «Последний глоток». Хм, дайте угадать. – Продюсер призадумался. – Тема – алкоголизм?
– Лишение права выкупа закладной, – сказал Лотто. – А последняя – «Благодать» – про ветерана Афганистана, который только что вернулся домой.
– Военная история под названием «Благодать»?
– Я две недели прожил в корпусе морских пехотинцев в Афганистане, – сказал Лотто. – И каждую минуту мне казалось, что я вот-вот умру. И не умирал. Я чувствовал на себе чье-то благословение, и это даже несмотря на то, что ушел от религии еще в детстве. Верите или нет, но это самое подходящее название.
– Вы меня убиваете. – Продюсер на секунду прикрыл глаза, а затем сказал: – Ладно. Я прочту их, и если они мне понравятся, мы ими займемся. Вы сразили меня своими «Источниками» и «Гримуаром». У вас в голове определенно происходит что-то интересное.
– Договорились, – прозвучал голос Матильды со стороны кухни, где она выкладывала на тарелку свежеиспеченное бельгийское печенье.
– Только не на Бродвее. Где-нибудь в Нью-Джерси.
– Первое время. – Матильда примостила поднос и чай на столике.
Продюсер рассмеялся, но его никто не поддержал.
– Вы не шутите, – ухмыльнулся он.
– Прочтите это и увидите, – ответила Матильда.
