Судьбы и фурии - Грофф Лорен (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT, FB2) 📗
Теперь им придется провести за городом все лето, а ведь его пьеса «Ледяные кости» находились в стадии репетиций и ему надо было присутствовать на них. Но что он может сделать в таком состоянии? Он не сумеет взбираться по лестницам на декорации и не решится просить режиссера носить его. Да он даже не способен взобраться по лестнице в их квартирку!
Он сидел на лестничном пролете, разглядывая черно-белую плитку. Матильда бегала туда-сюда, перенося из квартиры в машину еду, одежду и все, что могло бы им понадобиться.
Дочь управляющего выглянула из-за двери и смущенно посмотрела на Лотто.
– Эй, привет, малышка! – обратился к ней Лотто.
Девочка сунула в рот палец, а когда вытащила, он был весь мокрым.
– Что это за странненькая бедолажка сидит тут на лестнице? – спросила она, словно маленькое эхо какого-нибудь взрослого.
Лотто позвал управляющего. Тот высунулся из своей двери, чуть более красный, чем обычно, окинул взглядом гипс и повязку Лотто, сграбастал ребенка, вернул в квартиру и быстро захлопнул дверь.
В машине Лотто залюбовался Матильдой. Какая же гладкая и нежная у нее кожа, точно рожок мороженого. Ему хотелось облизать ее. Если бы вся левая часть его тела не была залита гипсом, он бы точно ударил по кнопке аварийной остановки и вылизал Матильду, как корова – соляную голову.
– Все дети – придурки, – сказал он. – Боже, благослови их. Мы могли бы завести такого, Эм. Особенно сейчас. Ты все лето будешь моей сиделкой, так что у тебя бесплатная лицензия на использование всего моего тела и на самое безумное желание, какое у тебя есть. В результате мы могли бы произвести на свет очаровательного маленького ссыкунишку.
Они уже давно не использовали противозачаточные средства, да и ни один из них не был болен, так что вся проблема заключалась исключительно в удаче и времени. Но когда он не был пьян или под кайфом, всегда был более осторожен, спокоен и чувствителен к ее желаниям.
– Похоже, эти твои таблетки просто супер, да? – спросила Матильда. – Со стороны точно супер.
– Сейчас как раз пора, – настаивал Лотто. – Даже больше, чем пора! У нас есть деньги, дом, и ты еще… можешь забеременеть. Твои эти скоро могут сморщиться, и все. Нам уже сорок. Еще немного, и мы рискуем заполучить ребенка с подтекшей крышей. Нет, не то, чтобы иметь ребенка-тупицу очень плохо. Умники быстро просекают что к чему и сбегают, не успеешь и оглянуться. Тупица задержится дольше. Но, с другой стороны, если мы еще немного затянем с этим делом, то пиццу на его день рождения будем нарезать, когда нам будет по девяносто три. Нет, нужно заняться этим как можно скорее. Например, когда доедем. Когда доберемся до дома, я забеременею тебя к чертовой матери, так и знай.
– Это самая романтичная вещь, которую ты мне когда-либо говорил, – сказала Матильда. Они съехали с грунтовой дороги, и под колесами зашуршал гравий.
А вот и знакомые вишни. Господи, они живут в вишневом раю.
Стоя у задней двери, Лотто наблюдал за тем, как Матильда открывает стеклянную дверь и выходит на веранду, спускается по траве к новенькому сияющему бассейну. Возле него возились два загорелых, мускулистых садовника. Их тела поблескивали на солнце. Белоснежное легкое платье великолепно смотрелось на точеной фигурке Матильды, а в сочетании с коротко остриженными платиновыми волосами делало ее просто ошеломительной. Она сама, раскаленное от солнца небо, мускулистые садовники – все это было просто невыносимо для сердца драматурга. Живая картина. Лотто внезапно сел. Его глаза заволокло чем-то теплым.
Вся эта красота была его апогеем, его удачей. Но на самой глубине этой впадины счастья все же скрывалась крошечной субмариной непонятная, странная боль…
ЛОТТО ПРОСНУЛСЯ В ПРИВЫЧНОЕ ВРЕМЯ, выныривая из странного сна, в котором он плескался в гигантском, намного больше его самого джакузи, заполненном воздушным пудингом. Лотто старался изо всех сил, но никак не мог из него выбраться. В конце концов мучения стали просто невыносимыми, и он застонал так громко, что разбудил Матильду. Она склонилась над ним, обдавая ужасным со сна дыханием. Ее волосы щекотали его щеку.
Когда она чуть позже вошла в комнату с подносом, груженным яичницей, сырным кремом с луком, черным кофе и влажной розой в вазочке, ее лицо было подсвечено непонятной радостью.
– Тебе нравится, когда я такой, да? – проворчал Лотто, кивая на свое увечье.
– Впервые за весь наш брак – да, – сказала Матильда. – Ты впервые не напоминаешь мне ни черную дыру депрессии, ни маньяка-трудоголика. Это мило. Теперь, когда ты не можешь сбежать, мы можем даже фильм посмотреть, да еще и до конца! – сказала Матильда, затаив дыхание, и даже слегка покраснела [Бедняжка!]. – Или мы могли бы вместе поработать над каким-нибудь романом.
Лотто попытался улыбнуться, но ничего не вышло. Утром мир почему-то выглядел намного хуже, и с Матильды вдруг сползла вся ее глазурь. Яйца заплыли жиром, кофе был слишком крепким, и даже запах розочки в вазе сейчас внушал ему отвращение.
– Или нет, – поколебавшись, сказала Матильда. – Это была просто идея, я не…
– Прости, любимая, – сказал Лотто. – Кажется, у меня пока нет аппетита.
Матильда поцеловала его в лоб и прижалась к нему прохладной щекой.
– У тебя жар. Принесу тебе эту твою волшебную таблетку.
С этими словами она ушла, и Лотто пришлось обуздать свое нетерпение и подождать, пока она сходит за водой, открутит крышку бутылки, наполнит стакан и таблетка наконец окажется у него на языке.
МАТИЛЬДА ПОДОШЛА К ГАМАКУ, где Лотто мрачно созерцал, как солнечные брызги проливаются из шумящей листвы деревьев и сверкают на поверхности бассейна. Его бутылка бурборна опустела на треть, хотя на часах и было всего половина пятого. Но кому какое дело? Ему никуда не надо идти, не надо ничем заниматься. Лотто был в глубочайшей депрессии, совершенно и абсолютно разбит. Секвенция Перголези «Stabat Mater» разрывала колонки в столовой так, что долетало даже до Лотто в его гамаке. Он хотел позвонить матери и закутаться в ее милый, нежный голос, но вместо этого смотрел документальный фильм о Кракатау на своем ноутбуке. В его голове клубились фантазии о том, как выглядел бы мир, если бы его покрыл вулканический пепел. Как если бы какой-нибудь вредный ребенок схватил его и измазал черными и серыми мелками. Все воды загрязнились бы, деревья обратились в прах и смешались с пеплом, а весь этот чудесный дерн покрыл бы слой блестящего масла. Царство Аида. Асфоделевы поля покаяния и наказания, крики, разрывающие ночь, клекот костей мертвецов. Лотто блаженствовал в созданном им же ужасе. Упивался своим несчастьем и сломленностью. Было в этом какое-то мазохистское удовольствие.
– Милый, – осторожно обратилась к нему жена, – я принесла холодный чай. Хочешь?
– «Будет ли погода холодной, погода ли будет жаркой, нам с тобой будет удобно, нам с тобой будет сладко. И неважно, какая погода» [17].
– Это даже слишком верно, – вздохнула Матильда, и тут Лотто заметил, что на ней старая голубая хиппи-юбка, та, которую она носила, когда они еще почти не знали друг друга и он запрыгивал на нее по четыре раза в день. Она все еще умудрялась его очаровывать, его милая женушка. Матильда осторожно забралась в гамак, но все равно каждое ее движение отдавалось болью в сломанных костях Лотто.
Лотто застонал, но придушил вскрик, потому что в этот момент Матильда задрала юбку, усаживаясь сверху, и сняла с плеч бретельки. Лотто почувствовал было прилив возбуждения, однако оно схлынуло при очередной вспышке боли. Матильда старалась изо всех сил, но без толку. И тогда она сдалась.
– Кажется, ты и член свой сломал, – попыталась пошутить она, и Лотто с трудом сдержался, чтобы не выкинуть ее из гамака.
КАНАЛ PBS ПОДГОТОВИЛ ПОТРЯСАЮЩИЙ СПЕЦВЫПУСК о черных дырах. О том, что они обладают такой силой, что запросто могут поглотить свет. Свет!
Лотто осушил стакан, не отрываясь от экрана.
