Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
- Айме, моя бедная Айме… Что ты наделала, чтобы найти свою смерть? До какого предела дошла? Пусть Бог просит тебя, как простила тебя всей душой я!
- Моника, Моника…! Я искал тебя, как безумный… Мы должны поговорить…!
Ренато, дрожа от переполнявших эмоций, подошел, сжав ее руки и запястья так, что Моника не могла даже отойти, не давая ей времени оправиться от удивления, вызванного неожиданным появлением, резким возвращением в настоящее из такого далекого прошлого, которое изобиловало ее нежностью.
- Ради Бога, Ренато, оставь меня! Отпусти, нас могут увидеть! – она освободилась от рук, избегая их, а они безумно тянулись к ней, и ее гордый взгляд остановился на Ренато: – По какому праву ты приближаешься ко мне таким образом?
- Это правда, ты права… Всегда права насчет меня. Я заслуживаю твои упреки. Заслуживаю, чтобы ты ненавидела и отвергала меня, но не презирай меня, Моника. Не презирай, потому что правда во мне сглаживает все: я люблю тебя!
- Мне не поможет твоя любовь! Меня она не волнует! Теперь это правда, больше, чем когда-либо. И эта могила…
- Я не копал эту могилу! – порывисто крикнул Ренато. – Я не хотел, чтобы она нашла смерть. Я не ненавидел ее. Я ненавидел лишь час, мгновение, когда любил ее, когда ясно не смотрел в глубину души. Возненавидел час, когда уверовал в ее предательство, и в тот момент я бы убил ее. Но прошла минута, она избежала удара. Все было против тебя, все во мне ополчилось против тебя, ненависть была более свирепой и жестокой, меня разжигала мысль, что она, будучи моей женой, обманула меня.
- Что ты говоришь?
- Правду. Правду, в которой сам себе хотел признаться, правду, которую никогда не произносил до этого момента. Если я и взял на себя права, ослеп от ярости, вручая тебя Хуану Дьяволу в страстном желании наказать тебя, это было именно потому, что сам того не зная, любил тебя. Разве ты не понимаешь? Я не понимал тогда. Я чувствовал, как сгораю, терзаюсь изнутри. Я любил тебя, не зная об этом, любил с детства. Ты, более сознательная, знала, что любишь меня, но молчала.
- Не возвращайся к этому: не вороши прошлое. То было сном.
- То было любовью, от которой я отказался. Знаю, понимаю. Айме сблизилась со мной, заняла твое место, а ты ушла. Если ты ушла к другой любви, ревность заставила меня очнуться; ты уехала, и вернулась холодной и далекой…
- Все случилось так, как должно было. Все теперь так, как сейчас с Айме: мертво, закопано в землю. Не о прошлом мы должны говорить. Если ты и должен мне сказать, так то, что я хочу знать. Как она умерла? Почему тебя обвиняют, что ты подтолкнул ее к смерти? Только в твоей совести есть правда; не увиливай, говоря о прошлом, которое уже не имеет для меня значения.
- Для меня имеет. Из-за прошлого я потерял тебя; из-за него ты отталкиваешь меня. Во мне нет вины, тебе незачем избегать меня. Клянусь тебе! Она приготовила ловушку, упала в собственные сети, шла на поводу своих безумств. Жила среди лжи, обмана, даже сын, которого она должна была мне родить, был неправдой.
- О чем ты говоришь?
- Моя мать может доказать. Айме никогда не любила меня, чувства были неискренними, чтобы оправдывать ее. У нее было безумие быть извращенной, и нельзя, чтобы наши жизни разошлись из-за призрака вины, которую я не совершал, никогда даже не думал совершать. Я не убивал ее, мне не за что было ее убивать. Или ты думаешь, как сказала твоя мать в безумии, что есть причина, по которой я мог бы убить ее? Последние часы я ищу правду. Была виновата Айме в чем-то, кроме неосознанности и фривольности? Запятнала мою честь? Унизила мое имя? Эти обвиняющие взгляды словно провозглашают это, и если это правда, то мне нужно знать. Не из-за нее, которая уже в земле, а из-за человека, который еще жив, человека, который, возможно, смеется надо моей доверчивостью, но который заплатит жизнью, если это правда…
Со свирепой решимостью говорил Ренато, изменившись в лице, в этом странном месте, перед недавно закопанной могилой, где еще не увяли цветы ее похорон, где кажется, еще носился запах лепестков, сильный запах той женщины. Слова имели странное звучание вместе с произнесенными словами любви, воспоминаний, неудержимого пыла любви в Монике. Теперь в его душе адски смешивались различные страсти, переходя от одной к другой в огненном вихре; а Моника отступала, словно он душил ее в этой буре обнаруженных чувств, вспыхнувших в сердце. В одно мгновение ожило все: от детской разбитой мечты, до минуты, когда она остановилась у могилы сестры. Но сильнейший страх заставил ее возражать и кричать:
- Ты не можешь этого сделать, Ренато! Расследовать, будоражить, выискивать, бросить грязь на ту, которая уже умерла, заплатив жизнью за ошибки и недостатки. В сотни раз больше тебя страдала я из-за нее, но смогла от всей души ее простить.
- Я простил ее, но его…
- Если ты любишь меня, как говоришь, не должна быть в твоем сердце ненависть и жажда встретиться с так называемым соперником. Если любишь, как клянешься, неужели тебя настолько волнует то, что Айме могла сделать…
- Меня волнует потому, что это важно, потому, что меня очерняют, унижают и пятнают позором твои глаза. Женщина может любить мужчину, который убил другую, чтобы наказать за предательство кровью. Не думаю, что можно любить и ценить того, кто глубоко оскорблен и обижен, кто забыл обиды и простил обман. Что-то мы не можем позволить уничтожить и отстаиваем любой ценой, любя и ненавидя, а мое сердце…
- Это говорит не твое сердце. Это кричит твоя гордыня, а этот голос я не хочу слушать, Ренато. Это…
- Я вижу, ты дрожишь. И эта дрожь, скорбь подтверждает подозрение, которое свернулось клубком в моей душе. Соперник, которого мне придется найти, чтобы отомстить за оскорбление Айме, тот самый человек, которому я кинул тебя в момент безумия, с кем безуспешно борюсь, чтобы вырвать тебя. Моя тень, вечный соперник, враг природы и общества, которого я получил прямо с рождения: Хуан Дьявол!
- Нет! Нет! – отрицала встревоженная Моника.
- Да! Да! Твой голос, цвет, взгляд изменились. Чего ты боишься? Волнуешься из-за него или меня? Думаешь, он сможет победить меня, стоя лицом к лицу? Ты думаешь, как и моя мать, что я слабее?
- Я думаю лишь, что ты потерял рассудок. Хуан Дьявол ничего тебе не сделал. Ничего, потому что его не волнует. Разве Хуан Дьявол оставил бы меня в монастыре, если бы любил? Он принял без возражений прошение о расторжении брака, чтобы разлучиться навсегда. Повернулся к нам спиной, ему ничего не надо от нас. С деньгами, что он выиграл у тебя ночью, он готовит дело, чтобы добиться успеха. Он покупает лодки для рыбной ловли и строит дом на Мысе Дьявола…
- Он все это делает? А ты откуда знаешь? Откуда тебе известны такие подробности? Почему это тебя так волнует?
- О! Иисус! – воскликнула напуганная Моника.
- Что? Хуан Дьявол!
Они резко разъединились, удивление Моники превратилось в ужас. Хуан явился, как на заклинание на свое имя, с покрасневшим лицом при быстром беге, заставив скакать лошадь, со взъерошенными волосами, обнаженной широкой грудью, с неряшливым и неопрятным видом в наихудшие свои дни. Его взгляд молнией осветил Монику и Ренато. Можно сказать, он измерял, оценивал бледных и траурных, и презирая с плебейским видом двух одинаковых сеньоров, иронично проговорил:
- Вижу, привычки аристократов не изменились. Когда умирает родственник, даже если нам кажется великолепным, что наконец-то он умер и похоронен, одевается траур, благоразумно вытираются слезы, и начинаются молитвы перед могилой, покрытой цветами. Как же красиво все это! Как романтично! Было ужасно любопытно узнать, по-прежнему ли так происходит в высших кругах. Любопытство настолько огромное, что ради него я совершил эту поездку, и не ошибся. Стоило гнать лошадей. Сцена трогательная. С той стороны ограды трогает душу. Оно может служить темой художнику запечатлеть свое лучшее полотно.
- Хуан… Хуан…! – упрекнула Моника, сгорая от стыда.
