Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг - Худ Брюс (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗

Даже наши ближайшие родственники среди приматов, шимпанзе, могут показаться очень дальними, если наблюдать их в дикой среде. Знаменитый приматолог Джейн Гудолл наблюдала шимпанзе по имени Пэшн, которая регулярно воровала детенышей у других матерей и вместе со своими собственными детенышами съедала их. Несмотря на нашу склонность к антропоморфизму (приписывание человеческих качеств животным), мы как вид, вероятно, уникальны в своей способности понимать психическое состояние других во всей его сложности, что приносит нам огромную пользу в повседневных социальных взаимодействиях.

Эта способность появляется рано. Человеческие младенцы подготовлены эволюцией к тому, чтобы искать других людей и вступать с ними в контакт [204]. Например, младенцы обращают внимание, на что смотрят другие люди, и таким образом они улавливают связь между взглядом и действием: ведь направление взгляда следует нашим намерениям. Если взрослый долго смотрит на одну из двух игрушек, но потом берет не ту игрушку, на которую смотрел, младенцы очень удивляются [205]. То, на что мы смотрим, раскрывает наши интересы и желания, и груднички это понимают!

Выражение лица тоже служит хорошим индикатором того, о чем думает другой человек. Когда полуторагодовалому малышу предлагают брокколи или крекеры, они обычно выбирают последнее. Крекеры для малышей гораздо вкуснее брокколи. Однако если они видят, как взрослый морщит свой нос при виде крекеров и улыбается с выражением «ням-ням», глядя на овощи, то впоследствии дети просят брокколи, когда у них спрашивают, что им дать поесть [206]. Малыши способны определить, что нравится взрослым.

Однако это наблюдение на самом деле не требует присутствия «теории разума». Выяснить, что нравится или не нравится другим, можно, просто видя, улыбаются эти люди или хмурятся. Мы делаем это постоянно, ища внешние поведенческие индикаторы, раскрывающие предпочтения других. Даже животные способны на это [207]. Как могут подтвердить многие владельцы домашних питомцев, животные прекрасно понимают, когда их хозяева довольны ими или злы на них, но это не требует понимания того, что у хозяина на уме. Дабы доказать наше понимание того, о чем на самом деле думает другой человек, надо доказать, что мы способны распознавать, когда он придерживается ошибочных или ложных убеждений [208]. Убеждение – это просто идея, которую мы считаем истиной. Но иногда мы ошибаемся. Если вы можете понять, что кто-то придерживается ложного убеждения, значит, вы можете представить, что именно человек думает, даже если его мысли неверны с точки зрения фактов. Это достаточно тонкий уровень проникновения во внутренний мир другого человека.

Например, если вы покажете мне кондитерскую коробку и спросите, что внутри, то я, скорее всего, отвечу, что там конфеты или другие сладости. Однако если вы откроете ее и окажется, что там на самом деле карандаши, то я пойму, что ошибся. Мое суждение оказалось ложным. Трехлетние дети сделали бы такую же ошибку [209]. В конце концов, у них нет рентгеновского зрения. Но если теперь вы попросите меня представить, что ответит мой сосед, когда его спросят, что лежит в коробке, я буду знать, что, скорее всего, он совершит ту же ошибку, что и я. Я понимаю, что он не будет знать, что лежит в коробке. В противоположность этому, трехлетние дети полагают, что кто-то другой, если его вдруг спросить про содержимое коробки, уже будет знать, что в ней карандаши, и ответит: «Карандаши». Им пока невдомек, что кто-то тоже придет к ложному заключению о том, что лежит в коробке, придерживаясь того же ложного суждения. Однако к четырем годам большинство детей уже понимают, что люди наверняка будут отвечать «конфеты», о содержимом кондитерской коробки.

Психологи полагают, что у маленьких детей не столь развита пока теория разума, чтобы прогнозировать чьи-то ошибочные суждения [210]. Они не могут посмотреть на вещи с точки зрения другого человека. В одном классическом эксперименте дети смотрели сценку, где кукла, которую звали Салли, прятала свой стеклянный шарик в буфет, прежде чем уйти из дома. Когда она уходила, другая кукла Энн, приходила, брала шарик Салли и перепрятывала его в кухонный ящик. Критическим был вопрос, что подумает Салли: где ее шарик? Когда дети смотрели сценку, трехлетние отвечали, что Салли полезет в кухонный ящик искать там свой шарик, в то время как четырехлетние говорили, что она будет искать его в буфете, где прятала сама.

Очевидно и другое. Если вы понимаете, что человек может иметь ложные убеждения, вы способны обманывать его, сообщая ложные сведения. И если задуматься, насколько обман эффективен в социальном манипулировании, становится ясно, что с эволюционной точки зрения теория разума – очень ценный инструмент, которым следует обладать. Она позволяет перехитрить сородичей, приведя их к ложным предположениям.

Недостаточно развитая теория разума у детей отчасти объясняет, почему они порой так нелепо врут. Например, когда ребенок осознает, что наказание неизбежно, то на вопрос: «Это ты съел шоколадное пирожное?» – он отвечает «нет», хотя шоколад размазан у него по всему лицу. Лишь позже дети становятся более изощренными в создании правдоподобных историй о том, почему шоколад оказался у них на лице, обвиняя кого-то другого.

Теория разума на деле представляет собой вид психологической проницательности – понимание вещей с учетом точки зрения другого человека из серии «он думает, что она думает». Чтобы делать это, надо быть способным прослеживать то, что возрастной психолог Элисон Гопник [211] назвала «контрфактуальностями – «если бы да кабы» нашей жизни». Контрфактуальности позволяют вам представить себе различные сценарии развития событий.

Например: что этот человек может предпринять, исходя из того, что он знает. Так мы домысливаем других людей. И для этого нам необходимо обладать когнитивными механизмами, которые просчитывают разные возможные исходы и проигрывают их в нашей голове. Это происходит в основном в ситуациях социальной конкуренции, где приходится предугадывать, что другие сделают в следующий момент. Известно, что теория разума появляется раньше у детей, у которых есть братья и сестры [212]. Постоянная битва за сохранение места в семейной иерархии заставляет детей учиться обводить вокруг пальца своих братьев и сестер.

Слепота разума

Не каждый человек вырабатывает теорию разума. В своей книге «The Emphatic Brain» [213] нейробиолог Кристиан Кейзерс [214] описывает встречу с молодым аспирантом Джеромом, завершавшим свою кандидатскую работу по теоретической физике. Его коллега Бруно Уикер представил Джерома. И тот, войдя в помещение, говорил ровным голосом и ни разу не взглянул Кристиану в глаза.

Бруно: «Мы бы хотели спросить кое-что у тебя, – Бруно показывает Джерому коробку датского печенья, – как ты думаешь, что в коробке?»

Джером: «Печенье».

Бруно открывает коробку, в которой вместо ожидаемого печенья оказываются цветные карандаши.

(Затем в помещение входит ассистентка Бруно.)