Моя жизнь со Старцем Иосифом - Филофейский Ефрем "Старец Ефрем Филофейский" (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Еще он меня учил, что тот, кто не оказывает послушания, требует его от других.
Также он говорил:
— Если мы не оказываем послушания одному Старцу, значит, будем его оказывать многим старцам.
— Старче, что ты имеешь в виду? — спросил я его.
Он ответил:
— Вот что я имею в виду, дитя мое. Если мы не оказываем послушания своему Старцу, мы будем его оказывать многим старцам: многим желаниям, многим бесам, многим страстям. И во всем этом мы совершенно запутаемся. Оказывая послушание одному Старцу, мы оказываем его Богу. Ибо без послушания ради любви Христовой, без послушания с жертвенностью не может человек проявить самоотречения и своей любви к Богу. Когда мы начинаем жить по своей воле, каждое желание и каждое послушание какой-нибудь страсти становится для нас старцем, и тогда нами руководит уже он. Поэтому мы и видим сейчас послушников, которые не почитают своих Старцев.
Как-то раз, дитя мое, я возвращался на корабле из Дафни в наш скит. Со мной плыл игумен одной обители, которого я знал. И я видел, как его послушник говорил, говорил, говорил своему Старцу, а тот, бедный, выслушивал все молча. Послушник делал ему замечания, обличал его и противоречил, а тот, будучи опытным, молчал.
Печалился, но молчал. Конечно, он не хотел опозорить своего послушника перед множеством отцов, бывших на корабле, и поэтому молчал. Я смотрел на него, огорчался и думал: «Ох, что приходится переносить сейчас этому Старцу от своего послушника!»
И я сам, дитя мое, однажды плыл из скита в Дафни со своим послушником. Его рот ни на минуту не закрывался: он говорил то с одним, то с другим. Когда мы высадились в Дафни, я ему сказал: «Ты совершенно не закрывал рта». — «Прости, Старче». — «Какой толк теперь от этого „прости“? Твой язык столько сказал в присутствии твоего Старца, что можешь принять мои поздравления за свое послушание».
Таковы награды непослушных послушников. Добрый же послушник экспрессом добирается до Престола Божия. Он не останавливается даже на мытарствах. Они далеко отступают от его пути, потому что им не за что в нем зацепиться. И правда, за что можно было бы его ухватить?
Хотя Старец сам был исихастом, он говорил:
— Хорошего послушника я ставлю выше, чем пустынников и исихастов.
— Почему, Старче? — спросил я как-то.
— Потому что исихаст исполняет свою волю, живет, как сам хочет. Кто ставит ему препятствия? В чем его затруднения? Ни в чем. А хороший послушник пришел исполнять не свою волю, а волю своего Старца. Все затруднение состоит в своей воле, ибо послушанием ограничивается, стесняется ее свобода. Свобода — это царство человека. Отними у него свободу — и он становится животным, становится пленником, становится узником. Но послушник, становясь узником здесь, на земле, узником в смысле отсечения своей воли, становится свободным душой и свободно пройдет узкие врата, вход для него открыт. Это видели и святые отцы в видениях: чин послушников, этих славных подвижников, был увенчан дважды. Авва Моисей Мурин сказал: «Бегите, чада, туда, где есть послушание. Туда, где существует свобода, где дорога открыта, где любовь, согласие, мир, благодать, милость».
Это и многое другое, сказанное Старцем нам, молодым монахам, жившим у него, служило краеугольным камнем, прочным основанием для всего дальнейшего. Если бы у нас не было этих наставлений Старца и мы, со своей стороны, не следовали бы им, не осуществляли бы их на деле, у нас абсолютно ничего не получилось бы.
* * *
Когда человек не имеет самоотречения и не отрекся от своей воли, он страдает, все время на его пути возникают преткновения. То одно у него виновато, то другое его колет, то третье ему досаждает, то четвертое его задевает. И поэтому он всегда мучается. Когда же монах отречется от своей воли и исполняет волю Божию — тем, что оказывает послушание Старцу, — тогда он живет счастливо. Он делается подобным малому ребенку, младенцу. Он становится духовным младенцем, нет у него никакого огорчения, никакой заботы о своем спасении, он ощущает большую легкость, чувствует себя очень счастливым. Он спит и просыпается, как малое дитя. Ребенок, конечно, ведет себя так из-за младенческого ума, в нашем же случае монах младенчествует злобой (см. 1 Кор. 14:20).
Это мы познали на деле. Когда мы жили со Старцем, мы были сущими младенцами. Я был совершенно счастлив. После первого периода, после битвы за то, чтобы остаться и удержаться на монашеском пути, вся остальная жизнь была праздником. У нас были, конечно, телесные труды, но я все равно был очень счастлив, в душе у меня были радость и мир. Ни смерть меня не беспокоила, ни Суд Божий. И я так ощущал эту жизнь, что просил Бога о том, чтобы, если возможно, уйти мне сейчас. Просил, чтобы Он меня забрал теперь, пока я пребываю в послушании, пока я чувствую себя так. Потому что я знал: в будущем, когда уйдет Старец, начнутся заботы, своя воля, я буду жить по своим представлениям, со своей ответственностью, со своими мыслями, мне некого будет слушаться, и я буду за все отвечать сам. А сейчас, когда я все делаю по благословению Старца, какой будет с меня спрос? Все это означает несомненное, гарантированное спасение. И происходит так потому, что человек отрекся от своей воли и теперь воля Божия — это и его воля: он делает то, что хочет Бог.
Пребывая в этом состоянии, я однажды спросил Старца:
— Почему, Старче, я не озабочен своими грехами, мыслями о своем исходе, о прохождении мытарств? Когда я молюсь, я стараюсь представить себя во время Второго Пришествия слева от Судии, ибо я должен скорбеть о многих своих грехах. Но у меня не получается, меня как-то само собою, свободно и непринужденно влечет направо. Может быть, это прелесть?
— Ну ты даешь, дурень! Разве ты этого не понимаешь?
— Не понимаю.
— В тот момент, когда ты, послушник, переложил весь свой груз на мои плечи, тебе стало легко. За что же ты будешь оправдываться, если ты все возложил на меня, если все взял на себя я, а ты — свободен? Как тебе после этого не пойти направо? Что тебе может в этом воспрепятствовать? А если бы ты исполнял свою волю, то груз был бы на тебе и ты не чувствовал бы того, о чем говоришь.
— Да, Старче. Просто я знаю только то, что заслуживаю левой стороны, а правой не заслуживаю.
Но Старец был прав, потому что мы ничего не делали, не спросив его.
И была у меня радость. Благодаря послушанию у меня не было помыслов.
— Почему, Старче, у меня нет помыслов?
— Потому что свой груз ты отдал нам.
Мы жили как странники, ожидая, когда уйдем. Смерть мы вменили ни во что. От многих трудностей и телесной немощи у меня появились признаки туберкулеза: тяжесть в груди, сильный жар. Но меня совершенно не заботило мое здоровье. Я заботился лишь о том, как угодить Старцу и как я уйду из этой жизни. Когда послушник угождает Старцу, он угождает Богу. Какие еще могут быть вопросы? Послушник угождает Старцу своей духовной жизнью и чем больше преуспевает в духовном совершенствовании, тем больше угождает. И таким образом получает благословение Божие.
* * *
Как-то раз Старец намеренно грубо отправил одного своего послушника исполнить некую работу. Тот, как всегда, ответил «буди благословенно» и пошел выполнять. Тогда Старец сказал сидевшему рядом отцу Ефрему Катунакскому:
— Насколько же угодно Богу и насколько угодно Старцу, когда послушник говорит «буди благословенно»!
И произнеся это вполголоса, так, чтобы не услышал уходивший послушник, Старец перекрестил его и опять же тихо сказал ему вслед:
— Бог да благословит тебя!
Какой бы наказ ни давал мне Старец, я думал только о том, как его выполнить. В этом мы были очень внимательны.
Я оказывал послушание и старцу Арсению. Как-то, когда я был еще новоначальным, мы сажали с отцом Арсением лук. До этого мне никогда не приходилось его сажать, но я знал, как он растет. Вначале я сажал как положено: корешками вниз, а перышками вверх. Отец Арсений мне сказал:
