Жестокие игры - Пиколт Джоди Линн (книги полностью TXT) 📗
На долю секунды Джеку захотелось сбежать, но он сел и положил руки на подлокотники кресла, чтобы успокоиться.
– Ну-с, – произнес Мелтон, – чем могу вам помочь?
Джек только сейчас понял, что еще не произнес ни слова, они будто прилипли к нёбу.
– Похоже, мне скоро предъявят обвинение.
Мелтон осклабился.
– Отлично! Вот если бы вы сказали, что хотите заказать свинину по-пекински, то обратились бы не по адресу. Почему вы так решили?
– Меня пригласили в полицию… поговорить… несколько дней назад. Одна девочка, моя ученица, намекнула, что она и я… что мы с ней…
Мелтон присвистнул.
– Дальше я догадываюсь.
– Я этого не делал, – стоял на своем Джек.
– Давайте не будем торопить события.
Несмотря на жару, Джек решил выйти на пробежку. Он надел старый тонкий вязаный свитер, который носил еще в колледже, шорты и побежал на восток от дома. Он пробежал четыре километра, шесть, десять… Пот застил глаза, он задыхался. Он был уже за городом, но все продолжал бежать. Дважды обогнул пруд. И когда понял, что как ни старайся, но от страха не убежишь, упал около воды, обхватил голову руками и заплакал.
Кэтрин Марш отчетливо помнила день, когда Джек Сент-Брайд прикоснулся к ней.
Она была нападающей, не сводила глаз с мяча, полная решимости забить гол в ворота противника, и совершенно не заметила, как на нее наскочила исполненная такой же решимости игрок другой команды. Они с громким стуком ударились головами, и это было последним, что слышала Кэтрин, прежде чем потерять сознание. Когда пришла в себя, над ней уже склонился тренер. Его золотистые волосы, словно нимб, сверкали на солнце – так всегда в фильмах выглядит герой, который приходит на помощь.
– Кэтрин, – позвал он, – ты как?
Сначала она даже ответить не могла, потому что его руки ощупывали ее тело, проверяя, нет ли переломов.
– Похоже, у тебя напухла лодыжка, – сказал он. Потом стянул бутсы, носок и стал внимательно разглядывать ее потную ногу, словно принц ножку Золушки. – Ничего страшного. Все отлично, – констатировал он.
А Кэтрин подумала: «Да, рядом с вами».
Она понимала, что между ними особые отношения: он оставлял ее после тренировок, чтобы отработать удар, а иногда даже приобнимал за плечи, когда они вместе возвращались с футбольного поля. Когда она призналась, что подумывает о том, чтобы переспать с Билли Хейнсом, именно тренер отвез ее в соседний городок, чтобы купить противозачаточные таблетки. Сперва, правда, не хотел, но потом согласился, потому что она ему небезразлична. А когда спустя два дня Билли ее бортанул, тренер позволил ей порыдать на своем плече.
Она неоднократно в течение дня задавалась вопросом, куда он дел бюстгальтер, который она потеряла после урока истории. Он совершенно случайно выпал из вороха ее одежды… или, может быть, как казалось уже сейчас Кэтрин, это вмешалась сама судьба. Она заметила отсутствие бюстгальтера и вернулась на поле, чтобы подобрать его, и как раз в это время тренер поднял его и положил в карман. Она почему-то отвернулась и не стала требовать свою вещь назад. Может быть, он спит, сунув его под подушку. Может быть, тонкий шелк струится сквозь его пальцы, а он представляет, что это ее кожа.
Вчера Кэтрин в школу не ходила. Отец не разрешил. Может, оно и к лучшему, поскольку она не знала, что сказать Джеку. До нее дошли слухи, что его в наручниках бросили за решетку, как настоящего преступника. Если бы Кэтрин была там, она бы упала на колени и целовала каждый участочек его запястья, которого касался холодный металл. Она бы молила, чтобы наручники надели на нее. Она бы на все пошла, чтобы доказать, как сильно она его любит. На все.
Джек так близко наклонился к Мелтону Сприггу, что смог разглядеть узор на галстуке-бабочке, который надел адвокат.
– Я этого не делал, – сквозь зубы процедил он. – Неужели мои слова ничего не значат?
– Я просто говорю, что в наше время существует много способов заставить присяжного понять, почему мужчина… взрослый мужчина… заинтересовался девушкой намного моложе его.
– Отлично! Можете использовать эту линию защиты для того, кто действительно виновен.
Джек опустился на стул, полностью разбитый. Сегодня лучший друг предъявил ему обвинение в сексуальном домогательстве. Обвинение было предъявлено официально. Его банковский счет уменьшился на пять тысяч долларов – сумму залога.
На запястьях остались следы от наручников, в которых его ввели в зал суда.
– Мы будем бороться или нет? Так, по-вашему, выглядит система правосудия? Выслушиваются обе стороны. Но кто станет слушать, что говорит пятнадцатилетняя девочка?
Мелтон кивнул и улыбнулся, стараясь ободрить клиента. И не стал ему говорить то, что думал на самом деле: все обязательно поверят тому, что говорит Кэтрин Марш, просто потому, что ей всего пятнадцать.
– Начну без экивоков, – заявил Херб Тейер. – Все чертовски странно!
Наконец-то кто-то был с ним согласен.
– Ты мне говоришь! – воскликнул Джек. – Вчера мне пришлось явиться в участок, чтобы Джей Кавано зачитал мои права. Господи боже, еще в субботу мы играли с ним в теннис, а сейчас он заводит на меня дело. – Едва начав говорить, Джек почувствовал, что его прорвало. – Херб, для меня это словно гром среди ясного неба. Понятия не имею, о чем думает эта девчонка!
– Что у вас близкие отношения, – заявил Херб.
– Но ты же… ты же не веришь ее словам, не веришь?
– Боже, Джек, нет, конечно же! Я просто говорю, что понимаю, как… остальные… могут прийти к другому выводу.
Джек вскочил и начал расхаживать по кабинету. На полке за его спиной стояли трофеи за победу в окружном чемпионате по женскому футболу. Каждый – результат тесных взаимоотношений, которые Херб сейчас ставит под сомнение.
– Я никогда и пальцем ее не трогал.
Херб взглянул в окно, где несколько учениц ели свой завтрак.
– Знаешь, – негромко произнес он, – ты лучший учитель школы. Ты можешь заинтересовать девочек, как никто другой.
Джек почувствовал, как начинает закипать кровь: он неожиданно осознал, что одним увольнением дело не ограничится.
Директор взял ручку и постучал ею по крышке письменного стола.
– Послушай, Джек, я тебе верю. Но родители хотят знать, почему школа принимает на работу учителей с сомнительной репутацией. И Эллидор Марш дышит мне в спину…
– Эллидор Марш гребаный фундаменталист, который не имеет права быть священником в частной гимназии!
– Он еще и отец, который полагает, что его пятнадцатилетняя дочь занималась сексом с человеком вдвое старше ее, которому пристало быть умнее.
Обвинение черным облаком повисло между ними.
– Это бездоказательно! – заявил Джек, и у этих слов был странный привкус.
Херб старательно отводил взгляд.
– Попытайся поставить себя на мое место, Джек. Репутация школы пострадает, если здесь будет работать учитель, которого обвиняют в сексуальном домогательстве. – Он обошел стол. – Если я как-то еще могу помочь…
– Не нужно делать мне одолжений! – отрезал Джек и вышел, не дослушав Херба.
Анна-Лиза Сент-Брайд на самом деле была знакома с Брук Астор. В спальне у нее лежала настоящая шкура тигра, которого муж застрелил на сафари. У нее была квартира на Верхнем Ист-Сайде, которая попадала на страницы «Архитектурного дайджеста» чаще, чем модные квартиры на Грейси-сквер. Но самое удивительное в Анне-Лизе было не это. Интереснее было то, что она жила вместе с бывшей любовницей своего мужа, ставшей теперь ее лучшей подругой. Или то, что среди проституток у нее было столько же знакомых, сколько и среди дебютанток высшего света. Она была хорошо известна своей десятилетней «священной войной» против насилия над женщинами. В самых неблагополучных районах Нью-Йорка благодаря кошельку и железной воле Анны-Лизы было организовано двадцать кризисных центров, где помогали жертвам насилия.
