Жестокие игры - Пиколт Джоди Линн (книги полностью TXT) 📗
Лоретта дала священнику время успокоиться. Бедняга! Всего несколько дней назад он узнал, что у дочери шашни с учителем, а сегодня Кэтрин отрекается от очевидного. В такие моменты она понимала, почему прокуроров называют еще советниками юстиции.
– Преподобный Марш, вы ей верите?
– Моя дочь добрая христианка.
– Никто не спорит, но она либо лжет о любовной связи… либо лжет, открещиваясь от нее.
Марш сжал пальцами виски.
– Не знаю, миссис Уинвуд.
– Зачем Кэтрин выдумывать историю о несуществующей сексуальной связи?
– Незачем.
– Верно. А теперь предположим, что, как ни печально, у нее все же были отношения с мистером Сент-Брайдом. Зачем Кэтрин отрекаться от своих слов?
Марш закрыл глаза.
– Чтобы спасти его.
Лоретта кивнула.
– Одна из причин, по которым связь с несовершеннолетними считается противозаконной, заключается в том, что подростки моложе шестнадцати лет слишком доверчивы, ими легко манипулировать. История, которую рассказала ваша дочь… Я много повидала таких девочек, преподобный Марш. Они влюбляются и с гордостью рассказывают всему миру о своей любви. Но когда видят, что предмет их обожания увозит в наручниках полиция, тут же понимают, что раструбить всем об этой любви – не такая уж удачная мысль.
– Вы можете… заставить ее свидетельствовать в суде?
– Я могу силой усадить ее на место свидетеля, но если она не захочет говорить, то будет молчать. Именно поэтому огромное количество подобных дел так до суда и не доходит. – Она закрыла лежащую на столе папку. – Если Кэтрин заявит присяжным, что эта любовная связь всего лишь плод ее воображения, я не смогу обвинить ее в том, что это противоречит ее первоначальным показаниям. Мы располагаем некоторыми косвенными уликами… но они не такие веские, как показания самой Кэтрин. К сожалению, это означает, что Джека Сент-Брайда, скорее всего, оправдают… и в будущем он, вероятнее всего, соблазнит еще не одну несовершеннолетнюю.
Лицо Марша пошло пятнами.
– Гореть ему в аду!
В законе были слабые места. Даже если сейчас Кэтрин уверяет, что солгала относительно того, что имела сексуальные контакты с Сент-Брайдом, это не является неопровержимым доказательством его невиновности, а значит, о ее признании защите сообщать необязательно. Поэтому Мелтон Спригг понятия не имел, что Кэтрин отказывается свидетельствовать против его подзащитного.
– В аду ему самое место, – согласилась Лоретта. – Но нельзя ждать так долго, нужно срочно что-то предпринимать.
– Признать вину? – оторопел Джек. – Разве это не означает, что они испугались?
Адвокат покачал головой.
– Большую часть рассматриваемых в суде дел, где-то процентов десять, без вариантов выигрывает сторона обвинения, процентов десять – защита. Но основную массу, до восьмидесяти процентов, – ни те ни другие. Обвинение всегда предлагает пойти на сделку о признании вины, потому что не уверено, что добьется обвинительного приговора.
– Ну и где я, Мелтон? В тех десяти процентах без вариантов проигранных дел или в десяти процентах выигрышных?
– В вашем случае, Джек, пять процентов там и там, но девяносто – где-то посередине. В делах об изнасиловании чаще всего все сводится к слову обвиняемого против слова потерпевшего. Приговор, обвинительный или оправдательный, может зависеть от того, хорошо ли присяжные позавтракали.
– Я не буду признавать вину! – заявил Джек. – Не хочу признаваться в том, чего не совершал.
– Просто выслушайте меня, договорились? Потому что в мои обязанности входит разъяснить вам последствия сделки или отказа от нее. – Мелтон протянул ему факс. – Они готовы переквалифицировать обвинение в сексуальное домогательство. Восемь месяцев тюрьмы, никакого условно-досрочного освобождения. Это хорошее предложение, Джек.
– Это хорошее предложение для того, кто, черт побери, виновен! – воскликнул Джек. – Я и пальцем ее не трогал, Мелтон! Она врет.
– Вы уверены, что сможете убедить в этом двенадцать присяжных? Вы хотите сыграть в русскую рулетку?
Он поднял чашку Джека, взял из-под нее салфетку и провел посередине линию. Вверху с одной стороны он написал «за», с другой – «против».
– Давайте рассмотрим ситуацию, если вы предстанете перед судом. В лучшем случае вас оправдают. В худшем – осудят за преступление второй степени. Семь лет тюрьмы.
– Я думал, что наказание, предусмотренное по этой статье, от грех с половиной до семи лет.
– Только если освободят досрочно. Но чтобы получить условно-досрочное освобождение, необходимо пройти полный реабилитационный курс для насильников.
Джек пожал плечами.
– А это настолько трудно?
– Вы обязаны будете ежедневно проявлять готовность обсуждать мельчайшие подробности своего преступления, совершенного на сексуальной почве. А это означает, что вы должны чистосердечно признаться, что вас привлекают юные девушки.
– Какая чушь! – вскипел Джек.
– Только не для осужденного. В глазах комиссии по условно-досрочному освобождению вы совершили это преступление. Точка. И вас не выпустят досрочно, пока вы не пройдете реабилитационный курс.
Джек провел ногтем большого пальца по щербине на столе.
– А если признать вину, – выдавил он, – какие здесь «за»?
– Во-первых, отсидеть придется всего восемь месяцев. И все. Даже если вы каждую секунду будете кричать о своей невиновности, вас все равно выпустят через восемь месяцев. Во-вторых, вы будете отбывать срок в окружной тюрьме, на ферме. Будете работать на свежем воздухе. Тюрьма штата – совершенно другое дело. Отсидите свое и вернетесь к прежней жизни.
– Но в моем личном деле будет отметка о сроке.
– За мелкое правонарушение, – возразил Мелтон. – Через десять лет его аннулируют, как будто его и не было. А обвинение в изнасиловании – это пятно на всю жизнь.
К своему ужасу, Джек почувствовал, что в горле встал комок, на глаза навернулись слезы.
– Восемь месяцев! Это очень долго.
– Намного меньше, чем семь лет. – Когда Джек отвернулся, адвокат вздохнул. – Как бы там ни было, мне жаль вас.
Джек повернулся к нему.
– Я не совершил ничего предосудительного!
– Восемь месяцев, – сказал в ответ Мелтон. – Вы не успеете и глазом моргнуть, как окажетесь на свободе.
Зал суда вызывал клаустрофобию. Стены нависали над Джеком, а воздух, который он вдыхал ртом, словно глыба опускался на дно желудка. Он стоял рядом с Мелтоном Сприггом, не сводя глаз с судьи Ральфа Гринлоу, чья дочь три года была у Джека в команде вратарем. Непредубежденный суд? Как бы не так! Каждый раз, когда Джек встречался взглядом с судьей, он видел, как в его глазах мелькала мысль о том, что на месте Кэтрин Марш, сидящей за прокурором, могла оказаться его дочь.
Судья изучил сделку о признании вины – клочок бумаги, на котором Джек поставил свою подпись, как будто кровью подписал договор о продаже души дьяволу.
– Вы ознакомились с этим документом, прежде чем его подписать?
– Да, Ваша честь.
– Было ли оказано на вас какое-либо давление, что-то обещано взамен, чтобы заставить признать себя виновным?
Джек вспомнил салфетку, все «за» и «против», которые написал на ней Мелтон. После встречи с адвокатом он забрал ее с собой и на следующий день смыл в унитазе.
– Нет.
– Вы понимаете, что, признав себя виновным, отказываетесь от своих прав?
«Да, – подумал Джек, – от права жить своей жизнью».
– Да, – сказал он вслух.
– Вы понимаете, что имеете право на адвоката?
– Вы понимаете, что имеете право на суд присяжных?
– Вы понимаете, что присяжные должны прийти к единогласному решению, чтобы признать вас виновным?
– Были ли использованы против вас улики, полученные незаконным путем, чтобы заставить подписать это признание?
Он почувствовал, как Мелтон затаил дыхание, когда судья задал следующий вопрос.
– Вы признаете себя виновным, потому что считаете себя таковым?
