Война амазонок - Бланкэ Альбер (мир бесплатных книг TXT) 📗
– Благодарю за него, монсеньор, – не удержался заметить Жан д’Эр.
– По этим неотразимым ударам я узнала его и держу пари, что это был мой кузен! – подтверждала герцогиня Монпансье.
– Кстати, – сказал Гастон, обращаясь к молодому кучеру, – кто вы такой? Молчаливый и таинственный кучер назвал вас именем не совсем незнакомым мне.
– Имя лотарингское, ваше высочество. Случайно мы проезжали по улице с тем человеком и имели счастье оказать вам маленькую услугу.
– Так это вас одного мы обязаны благодарить за спасение?
– Виноват, ваше высочество, но это не так. У меня в кармане рекомендательное письмо от герцога Карла к вам, по этой причине я считаю себя вашим слугою и, следовательно, защищая вас, исполнял только свою обязанность.
– Если бы не вы, так я был бы убит! – воскликнул Мазарини. – Сомнения никакого нет, они до меня добирались. Его высочество герцог Орлеанский так любим в Париже, что и думать нельзя, чтобы это ночное нападение было сделано на него.
– Монсеньор, – возразила принцесса, – если бы мы с отцом не находились в карете, то сомневаюсь, что было бы достаточно рук наших двух защитников, чтобы рассеять толпу бродяг.
– Но мне кажется, что и я не худо действовал шпагою, которую всегда держу в карете про всякий случай.
– Итак, – опять обратился принц к кучеру, – вы отказываетесь назвать по имени вашего храброго товарища?
– Он запретил мне это, ваше высочество.
– Отлично, молодой человек, – сказал Мазарини, – его высочество принимает вас к себе на службу. Что касается меня, так если завтра утром вам угодно будет напомнить мне ваше имя, я постараюсь доказать вам мою благодарность.
– А до тех пор, – сказал Гастон, – так как слуги монсеньора трусы и все разбежались, не будете ли вы любезны довести до конца вашу услугу?
– Ваше высочество, с радостью готов вам повиноваться, но я совсем не знаю Парижа, не знаю, в какую сторону править.
В это время послышался конский топот по направлению к улице Дофина.
– Езжайте к Новому мосту, потом поверните налево, – сказал кардинал торопливо.
Гонтран-Жан д’Эр не заставил себя просить, подозревая в спешащих всадниках если не шайку Ле Моффа, то, по крайней мере, тех особ, с которыми выехал из дома Мартино. Он ударил по лошадям и помчался во весь опор по дороге в Лувр.
Через полчаса Мазарини, Гастон и принцесса были допущены к королеве.
Анна Австрийская сидела в больших креслах у своей постели, две женщины убирали на ночь ее прекрасные белокурые волосы, красоту которых пощадило время.
– Ах! Это вы, моя милая племянница, – сказала она, обращаясь с самой очаровательной улыбкой к принцессе. Мазарини вел ее под руку и, казалось, не замечал Гастона, который шел позади дочери.
– Принцесса не хотела ехать, – заметил Мазарини, смеясь, – я насилу уговорил ее.
– Это понятно, час такой поздний, да и на улицах не совсем безопасно.
– Небезопасно. Ах! Ваше величество, кому вы это говорите? Нам, которые только что избавились от смертельной опасности.
– О, Боже! Что это значит? – воскликнула королева.
– Целая шайка разбойников… Я доложу вашему величеству все подробности, когда отданы будут приказания, чтобы найти шайку, ее предводителей или заговорщиков.
– Возможно ли? В самом Париже засада злоумышленников!
– Действительно так, и нам с его высочеством пришлось порядком поработать шпагами, но мы после потолкуем об этом случайном обстоятельстве. Теперь же приступим к известному делу.
– Подойдите ко мне, Луиза, – сказала королева, протягивая к ней руку.
Принцесса подошла и почтительно поцеловала протянутую руку. Анна Австрийская обняла ее и поцеловала в лоб, но губы ее были холодны и сухи.
Принцесса хорошо знала королеву, удивление отразилось на ее лице.
– Вы дуетесь на меня, душенька, тогда как мне следовало бы на вас досадовать.
– Ваше величество, я никогда не дуюсь, это не в моем характере.
– А если так, зачем же вы ни вчера, ни сегодня не являлись ко мне? Вы знаете, как я люблю видеть вас при себе, а между тем, если бы кардинал не поспешил сам за вами, я лишена была бы удовольствия вас видеть.
– Ваше величество, отец мой собирался ехать со мной в Орлеан.
– В Орлеан? Какое у вас есть дело в Орлеане, любезный братец? – спросила королева, быстро обращаясь к Гастону.
– Ваше величество, – возразил герцог, раскрасневшись, – некоторые дела, не терпящие отлагательства…
– Ваше высочество как наместник короля не имеете права оставлять Париж, то есть особу короля. Что должно быть вам известно.
– Именно потому я и рассчитывал на самое короткое отсутствие.
– На короткое отсутствие? Так это вы потому-то и отправили сегодня половину дома и значительное число экипажей? Впрочем, я не хочу отыскивать причины этой ребяческой досады, всему причиной одна Луиза. Прошу вас, садитесь рядом со мной и выслушайте, что мы вам имеем сказать.
– Ваше величество, – возразил Мазарини, – я уже имел честь сказать его высочеству об известном предмете. Его высочество согласен перед вами подтвердить главные условия этого семейного договора.
– Луиза, – сказала королева, ясно выказывая преимущество дочери перед отцом, – Луиза, надо нанести решительный удар всем беспорядкам, и, если вы хотите содействовать мне, вас ожидает верный успех.
– Ваше величество, у меня нет другой воли, кроме воли его высочества, моего уважаемого отца, а так как он самый верноподданный и приверженный вам слуга, то все, что вами решено, заранее им принято. Не так ли, ваше высочество?
При этом прямом обращении Гастон кивнул головой, хотя, видимо, ему было неловко.
– Ваше высочество, – подхватил Мазарини, – вчера вечером вас посетил господин де Гонди, после этого посещения, вероятно, вы остались убеждены, что коадъютор далек от чистосердечия.
– Вот это совершенно верно, – отвечал Гастон с привычной ему беззаботностью, – Гонди ненавидит принцев, заключенных в Гавре, что не помешало ему советовать мне, чтобы я требовал их освобождения.
– А через это он хотел увлечь вас до нехорошей крайности! Так как освобождение принцев невозможно, то поссорить вас с королевой. У вас не оставалось бы другого выбора, как только броситься в его объятия.
– Я разгадал его, – сказал Гастон, – и Луиза была согласна с моим мнением, когда я ей передал разговор наш с коадъютором.
– Ах, милая моя, неужели вы занимаетесь этими делами? Неужели вам доставляет удовольствие мчаться в вихре политических волнений? Берегитесь, тут можно и голову потерять! Признаюсь вам, мне было бы прискорбно видеть вас увлеченной примером таких дам, как Шеврез, Лонгвилль, Монбазон, и других полоумных ветрениц.
– Ваше величество, – отвечала принцесса, – смею уверить вас, что я не нахожу никакого удовольствия в политике, но мой возлюбленный отец часто удостаивает меня чести знать мое мнение о разных делах, а так как в этих случаях я советуюсь только с сердцем и справедливостью, то и выходит, что мои мнения сообразны со здравым смыслом. Если вашему величеству угодно мне позволить…
– Говорите, говорите, любезная племянница.
– С вашего позволения, – продолжала принцесса, выказывая робкое смирение, противоречившее энергичным словам, – я осмелилась бы вам заметить, что потеря драгоценного времени в мелочных и неблагоразумных ссорах нарушает достоинство короны и посягает на честь короля. Два дня тому назад, в Тюильри, маркиз де Жарзэ оскорбил человека, который, во всяком случае, принц королевской крови, оскорбил в присутствии вашего величества без всякого препятствия с вашей стороны.
– О, моя красавица, так вот причина вашей досады?
– Нет, ваше величество, я не смею досадовать на вас. Но маркиз де Жарзэ благородный, храбрый вельможа, великое было бы несчастье, если он и подобные ему люди будут подвергать свою жизнь опасности в таких безрассудных выходках.
– Вы не правы, племянница, совершенно не правы, смотря с такой точки зрения на порядок вещей. Впрочем, я понимаю ваше сочувствие и желание отдавать каждому должное, удивляюсь только тому, что вы желаете видеть в герцоге Бофоре принца королевской крови.
