Московский модерн в лицах и судьбах - Соколова Людмила Анатольевна (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗

Евгения Федоровна смогла уехать за границу, и последние годы жизни провела в Париже, в доме на бульваре Курсель, № 30. Там она и скончалась в ноябре 1924 года и похоронена на парижском кладбище Батиньоль.

Ну а в здании на Большой Никитской в 1920 году был создан Театр революционной сатиры (Теревсат), а с 1922 года преобразован в Театр революции, который возглавил Всеволод Мейерхольд.

С 1931 года руководителем театра становится выдающийся актер и режиссер Алексей Дмитриевич Попов. А с 1943 по 1967 год театр возглавлял талантливый актер и режиссер Николай Павлович Охлопков.

С момента прихода в театр в 1968 году гениального Андрея Александровича Гончарова (1918–2001) начинается, пожалуй, самый яркий период в жизни театра, который уже носил имя Маяковского. Он руководил театром более 30 лет, вплоть до своей смерти в 2001 году. С 2002 года художественным руководителем театра стал Сергей Николаевич Арцибашев, до этого 10 лет возглавлявший созданный им «Театр на Покровке». В начале 2011 года в театре разразился кризис, и труппа потребовала снятия Арцибашева. Департамент культуры Москвы принял решение поддержать труппу. И художественным руководителем театра стал литовский режиссер, обладатель многих престижных театральных наград России, Миндаугас Карбаускис.

На прославленной сцене Театра имени Маяковского в разные годы играли такие замечательные актеры, как Мария Бабанова, Михаил Астангов, Максим Штраух, Лев Свердлин, Фаина Раневская, Лидия Сухаревская, Армен Джигарханян, Ольга Яковлева, Наталья Гундарева, Александр Лазарев-старший и др. Сегодня в спектаклях театра блистают: Игорь Костолевский, Михаил Филиппов, Светлана Немоляева, Евгения Симонова, Ольга Прокофьева, Анатолий Лобоцкий, Анна Ардова и многие другие.

Только вот о замечательной женщине, которой мы обязаны появлением этого театра – княгине Евгении Федоровне Шаховской-Глебовой-Стрешневой, – никто не вспоминает…

Так уж получилось, что следующий рассказ опять о театре. Потому что просто не сказать о нем – хоть он и не сохранился до настоящего времени – нельзя: ведь это был театр, принадлежавший Михаилу Валентиновичу Лентовскому, с которым Шехтеля связывала дружба еще с Саратова и совместная работа. Да еще и самостоятельная работа молодого зодчего. Находился театр на Божедомке в увеселительном саду Эрмитаж.

Но прежде всего надо рассказать о самом Лентовском – человеке ярком и неординарном, много сделавшем для развития театрального дела в России – в особенности массовых театральных постановок.

Михаил Валентинович Лентовский (1843–1906) – русский артист драматического театра и оперетты, куплетист, режиссер и антрепренер.

Родился он в Саратове, в семье бедного музыканта и с детства грезил сценой. Судьба его была бесповоротно решена, когда со спектаклем в город приехал великий актер Михаил Щепкин. Промаявшись какое-то время, Лентовский решился и написал своему кумиру. Тот, тронутый его письмом, посылает юноше денег на дорогу и на первое время решает приютить у себя в доме. Он протежирует ему для поступления в театральное училище при Малом театре, но, к сожалению, больше помочь ничем молодому человеку актер не сумел, потому что вскоре скончался.

Молодое дарование – что признавали все – отличалось крайне невоздержанным и неуживчивым характером, поэтому вскоре его попросили из труппы Малого театра, посоветовав набраться опыта на периферии. И на целых восемь лет у Лентовского растянулось путешествие по провинциальным театрам: Орел, Казань, Саратов, Харьков, Одесса и др. Там он пробует себя и в качестве режиссера, и довольно успешно.

В начале 1870-х годов он открыл в санкт-петербургской Новой Деревне собственный увеселительный сад «Кинь грусть». Но не сказать, что дела шли успешно, потому что в 1873 году Лентовский возвращается в Малый театр, где играет опереточные роли. Хороший голос, яркая внешность, кураж на сцене, заражающий зал – все это делает его известным театральной Москве. Затем он переходит в драматическое амплуа, параллельно ставя бенефисы, водевили…

Но его буйный темперамент создает проблемы руководству театра, и оно – руководство – решает избавиться от неуправляемого артиста: «В связи с преобразованием штатов и сокращением актерского состава Лентовский с собственного его согласия был уволен от службы в Малом театре 1 ноября 1882 (звание артиста императорских театров за ним сохранено)».

И тогда Лентовский, отказавшись от заманчивого предложения директора императорских театров Ивана Александровича Всеволожского, предложившего ему должность оперного режиссера, решает создать собственный театр.

Вначале это был Театр народных представлений «Скоморох», просуществовавший неполные два сезона, потом «опереточный театр» на Пресне, который сразу стал пользоваться большим успехом, что позволило Михаилу Валентиновичу взять в аренду сад Эрмитаж на Божедомке. И Франц Шехтель строит там летний «Фантастический театр».

Лентовский так описал архитектору идею: «…Неизвестное семейство приехало летом в имение, расположенное вблизи развалин замка. Молодые люди отправляются гулять и осматривают замок. Одна из частей его удивительно напоминает театр: большой полукруглый амфитеатр, обставленный высокими каменными глыбами, по которым ползет и вьется зелень. Сцена также задрапирована растительностью».

Новый театр поражает Москву доселе невиданным размахом и яркостью театрализованных зрелищ. Кстати, декорации, костюмы артистов, афиши и программки были оформлены Шехтелем.

Восторженное описание «Фантастического театра» оставил человек, всегда настроенный критически, которого не так просто было поразить, – А.П. Чехов:

«Театр сей воздвигнут на стогнах сада «Эрмитаж», в одном из тех пустопорожних мест, которые доселе были ни богу свечкой, ни черту кочергой. О начале представления дают знать звоном в здоровеннейший вокзальный колокол… Вообразите себе лес. В лесу поляна. На поляне огромнейшим брандмауэром возвышается более всех уцелевшая стена стариннейшего средневекового замка. Стена давно уже облупилась; она поросла мхом, лебедой и крапивой. Она одна уже дает вам некоторое представление о тех поэтических руинах, которые вы так привыкли встречать в иностранных романах. От этой стены к зрителю и в стороны идут более и совсем уже развалившиеся стены замка. Из-за развалин сиротливо и угрюмо выглядывают деревья, бывшие свидетели тех благообразий и безобразий, которые совершались в замке. Деревья высушены временем: они голы. На площадке, которой окружены развалины и были прежде «полами» замка, заседает публика. Пересечения стен и разрушившихся простенков изображают собой ложи. Вокруг замка рвы, в которых теряются ваши глаза… Во рвах разноцветные фантастические огни с тенями и полутенями. Все прелестно, фантастично, волшебно. Не хватает только летающих сов, соловья, певшего те же самые песни, которые пелись около замка, когда он еще не был разрушен… Развалины освещены электричеством. Нам кажется, что стена с занавесом освещена слишком. Искусственное освещение, пущенное неумеренно, стушевывает несколько фантастичность.

Вся суть, разумеется, в фантастичности. Нужно стараться, чтобы фантастичность не пропадала во все время, пока зритель глядит на развалины, иначе пропадет очарование. Очарование пропадает бесследно, когда занавес, устроенный в одной из стен, распадается и вы видите на банальной сцене банального любовника, ревнивых мужей и бешеных тещ… По нашему мнению, водевили, дающиеся на сцене «Фантастического театра», нужно заменить чем-нибудь другим, не портящим общего впечатления…»