Бабье царство. Русский парадокс - Радзинский Эдвард (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Делала успешные шаги к титулу Императрицы и она сама. Главное, что ценили в ней придворные, – она всегда оставалась островком спокойствия. Это было особенно заметно на фоне вечно вспыльчивого, буйного Петра. Она умело показывала себя очень доброй, снисходительной к чужим порокам. Это завоевывало сердца всю свою жизнь. Когда Петр стал появляться с нею на людях, она продемонстрировала главное качество, делавшее ее присутствие при дворе бесценным…
Граф Бассевич писал: «Вся Европа была наслышана о страшных гримасах, искажающих лицо ее супруга, которые становились все чаще. Это был нервный тик… но иногда это были эпилептические припадки. Когда наступали эти припадки эпилепсии или головная боль, вызывавшая у Петра приступы бешенства… придворные разбегались». «…У него бывали иногда припадки меланхолии, когда им овладевала мрачная мысль, что хотят посягнуть на его особу. Самые приближенные к нему люди трепетали тогда от его гнева. Появление припадка узнавали у него по известным судорожным движениям, кривившим его рот. Немедленно извещали ее. Она прибегала, начинала говорить с ним. Один звук ее голоса тотчас успокаивал его. Она усаживала его рядом и, лаская, начинала почесывать, поглаживать его голову – волосы, лоб… Это производило на него магическое действие, и он засыпал в несколько минут. Чтобы не нарушать его сна, она укладывала его голову на свою большую грудь, сидя так неподвижно в продолжение двух или трех часов, пока он спал. После того он просыпался совершенно свежим и бодрым».
Темные тайны?
Думая передать ей трон, он не мог не беспокоиться о ее таинственном происхождении. И у него появилась возможность узнать о нем подробнее.
Это случилось в 1721 году в Риге, где Екатерина находилась вместе с Царем. К ней привезли женщину, назвавшуюся ее родной сестрой Христиной. По словам Лифляндского генерал-губернатора князя Никиты Репнина, «та женка была у Ее Величества и была отпущена в свой дом». Екатерина выслушала Христину и торопливо ее отослала, причем велела ей выдать 20 червонных… Екатерина явно не хотела расследования своего неизвестного прошлого.
Но Петр решил иначе. Он, видно, боялся, что некие неприятные тайны о ее происхождении могут стать известными, когда его уже не будет. И предпочитал узнать о них сейчас, пока его мощная рука правила Империей.
В 1722 году по его приказу Лифляндский генерал-губернатор Никита Репнин начал поиски родственников Екатерины. Розыск завершится уже после смерти Императора.
Ошибка Ленина
В это время был подготовлен Манифест о коронации первой русской Императрицы. Упоминая о достижениях Екатерины, Манифест вынужден был ограничиться единственным конкретным примером – ее участием в Прутском походе. Остальные заслуги повелительницы скрывались за туманной фразой о том, что была она Петру «во всем помощницей».
Итак, кухарка, всего двадцать лет назад бывшая безвестной наложницей, должна была стать первой Императрицей необъятной Империи. В Москве вовсю кипела подготовка. В Успенском соборе, где венчались на царство московские Цари, готовились к небывалой церемонии – коронации женщины. Полы застилали коврами, сооружали помосты для многочисленных гостей. Из царских кладовых извлекли давно не употреблявшуюся серебряную и золотую посуду. В Грановитой палате, где московские Цари принимали послов, под библейскими фресками решили устроить торжественный обед – в честь новой Императрицы… Никто не сомневался в том, что у коронации этой есть тайный смысл. Все тот же граф Бассевич в своих «Записках» передает разговор, состоявшийся между ним и Императором накануне торжества (при этом разговоре присутствовали канцлер Гавриил Головкин и главный бард всех реформ Петра архиепископ Феофан Прокопович). Петр сказал, точнее, объявил – видимо, для передачи обществу, что «Он коронует Екатерину для того, чтоб дать ей право на управление государством; что спасши империю, едва не сделавшуюся добычею турок на берегах Прута, она достойна царствовать в ней после его кончины; что она поддержит его учреждения и сделает монархию счастливою».
Так решил Царь-революционер в 1724 году! Кстати, другой суперреволюционер, Ульянов-Ленин, в XX веке обещал, что при чудодейственном социализме «даже кухарка научится управлять Государством». Ошибся Ильич! Петр Первый за двести лет до Ленина посчитал, что кухарка уже научилась и готова управлять Государством.
Сказка, сказка, сказка!
И наступил тот день – 7 мая 1724 года. Ударили колокола Успенского собора, звон подхватили «сорок сороков московских церквей». В мантии из парчи, подбитой горностаями, с вышитым на ней двуглавым орлом, в затканном золотом и серебром платье, под непрерывный колокольный звон вчерашняя католичка и лютеранка, вчерашняя кухарка, вчерашняя Марта, чей первый муж, возможно, еще был жив, нынче же – православная Государыня Екатерина Алексеевна шла вместе с новым мужем, повелителем бескрайней Империи, по деревянному помосту, соединившему Красное крыльцо с собором.
Царскую чету сопровождали придворные чины, генералитет и первые вельможи страны. Рядом с Императором шествовал фельдмаршал Меншиков. Екатерина шла с графами Апраксиным и Головкиным. Пять дам несли шлейф бывшей сироты, не помнившей своих родителей. С какой сказкой все это могло сравниться?! Стреляли пушки, гремели барабаны, салютовали ружья гвардейцев.
Наконец замолкли колокола. Петр прочитал Манифест о заслугах Екатерины. От имени духовенства к Екатерине обратился Архиепископ Новгородский. Потом Император возложил на голову супруги великолепную корону. Она заплакала и попыталась пасть в ноги Петру, но он не позволил!
После возложения короны и литургии процессия отправилась в Кремлевский собор Архангела Михаила, где Екатерина поклонилась гробницам прежних русских великих князей и Царей, ставших теперь родственниками нашей Золушки. В Грановитой палате состоялся торжественный обед, после которого Император и Императрица открыли бал… Современник описал героиню бала – «яркий румянец на ослепительно белом лице… черные глазки и иссиня-черные волосы, длинные и густые. И выражение лица отнюдь не гордое, но кроткое и оттого весьма приятное». Не забудем вздернутый игривый носик – такой же прелестный, как у ее дочери Елизаветы. Пышное тело и высокая грудь – обязательные для красавицы на Руси.
Петр танцевал с Екатериной и маленькими дочерьми. Он часто и нежно целовал их и Императрицу.
Мужеподобная герцогиня
На коронации присутствовало все большое Царское Семейство, ставшее интернациональным благодаря Петру. Среди толпы гостей запомним огромного роста мужеподобную дородную даму. Это Анна Иоанновна, племянница Императора, дочь его брата Ивана. Она уже вдова, ее муж, Курляндский герцог, умер. И сейчас Анна Иоанновна правит Курляндией вместе с любовником – неким Бироном. Рядом с нею – прославившаяся вздорным характером ее родная сестра, выданная Петром замуж за герцога Макленбургского. В центре толпы – дочери Петра, истинные дети любви: сверкающая молодостью и красотой белокурая красавица Елизавета и темноволосая Анна с женихом – герцогом Голштинским. Анна очень хороша, но увы, слишком худа, чтобы считаться красавицей на Руси. Ее жених герцог мечтает о шведском престоле, он уверен – брак с Анной обеспечит ему поддержку Петра «в сем предприятии».
Пока в залах дворца танцевали, на улице благодарные поданные устроили давку вокруг начиненного разной птицей жареного быка, по бокам которого били фонтаны белого и красного вина.
Императрица начинает править
На следующий день новая Императрица принимала поздравления от вельмож, генералитета и иностранных дипломатов. В очереди поздравителей находился и сам Император. В соответствии со своим чином полковника Преображенского полка по праву старшинства он первым поздравил Императрицу всея Руси, приложился к ее руке и, как положено мужу, поцеловал ее в губы.
