Бабье царство. Русский парадокс - Радзинский Эдвард (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
После коронации Императрице Екатерине было дозволено совершить несколько самостоятельных актов. Одним из них она наградила устроителей коронации: главного маршала церемонии Петра Толстого возвела в графское достоинство, камер-юнкера Монса – в камергеры. Петр Толстой, хотя и занимался всем сам, однако каждое свое решение усердно докладывал другому распорядителю – красавчику Виллиму Монсу.
Измена «птенцов» и «друга Катеринушки»
Этот молодой человек был братом той самой красавицы-немки Анны Монс, изменившей Петру. И он же теперь сделал ситуацию совершенно фарсовой… В то время как Петр беспощадно вешал мздоимцев, его собственный дворец благодаря Монсу стал… средоточием взяток!
Под сенью грозных указов Петра об искоренении мздоимства знатнейшие люди Империи заваливали прошениями и взятками молодого красавца камер-юнкера. Новоиспеченная Императрица почему-то безоговорочно выполняла все противозаконные просьбы, поступавшие от этого изящнейшего молодого человека. И придворные догадывались почему.
Кто бы мог подумать, что все это возможно при беспощадном Петре. Более того – в его личных апартаментах, причем на протяжении нескольких лет! Но никто не шепнул суровому, ревнивому монарху о том, что один из камер-юнкеров наделен его супругой необыкновенною властью и своим вмешательством в дела судебных и правительственных учреждений бросает тень на «друга Катеринушку». Такой голос должен был раздаться со стороны «петровских птенцов», доверенных лиц Государя. Но «птенцы» не только молчали, а и с энтузиазмом унижались перед фаворитом. Монс давал им возможность ходатайствовать по самым сомнительным делам перед «милосердной Государыней», которая благодаря Петру была теперь наделена императорской властью. Короче, «птенцам» было невыгодно открывать глаза повелителю…
Всесильный князь Меншиков, на которого в это время заведено множество дел о захвате частной и казенной собственности, весьма нуждался в заступничестве Екатерины… то есть – Монса! И Светлейший задаривал молодого фаворита!
Тайна дела Монса
Донос на Монса пришел из низшей среды – от его собственного секретаря. Секретарь своровал «сильненькое» и «страшненькое» письмо Монса к Катеринушке. В год великого торжества Екатерины – ее коронации – появился этот опасный донос, не сразу дошедший до Петра.
Все бумаги этого дела сохранились в трех конвертах. Они были положены туда бароном Черкасовым по приказу Петра и запечатаны его печатью. Но был еще один главный, четвертый конверт, где находился тот самый донос секретаря Монса о «сильненьком» и «страшненьком» письме. Но этот конверт исчез. Видимо, некая «высокая персона» уже после смерти Петра повелела уничтожить бумагу.
Мы все воруем, Государь!
Официально Монс будет казнен за взятки. До Петра, и во время Петра, и после Петра на Руси взятки брали все. Петр, как и все правители до него и после него, наивно верил, что сможет истребить эту всероссийскую привычку.
Петр предложил генерал-прокурору Ягужинскому написать указ: «Если кто-нибудь украдет на такую сумму, на которую можно купить веревку, он будет на ней же повешен». «Государь, – будто бы отвечал Ягужинский, – неужели вы хотите остаться без подданных? Мы все воруем, только с тем различием, что один больше и приметнее, чем другой…» Думаю, он должен был так ответить, но вряд ли посмел. Ответ – легенда, однако беспощадная борьба Петра с нашей азиатской коррупцией – быль.
Петр учредил институт фискалов во главе с обер-фискалом. Они должны были тайно надзирать за расходованием государственных средств – вовремя выявлять и пресекать взятки и вымогательства. По заключениям фискалов Петр казнил коррупционеров без оглядки на происхождение и чины. До Монса был казнен всесильный губернатор Сибири, князь Матвей Гагарин, чей род шел от Рюрика. Обер-фискал Нестеров обвинил князя в присвоении государственных средств. Следственная комиссия доказала его вину. Князя казнили в присутствии Петра, придворных и родственников. Труп Гагарина висел на площади перед Биржей несколько месяцев. Туда же, на площадь перед Биржей, перенесли виселицу – для устрашения коррупционеров и взяточников.
Но вскоре пришлось казнить… тех, кто уличал Гагарина! Казнили высших должностных лиц фискальной службы – самого обер-фискала Алексея Нестерова и его помощников. Используя свое положение, эти «тайные надзиратели» украли из казны пугающую сумму, составлявшую несколько процентов от всего государственного бюджета!
В 9 утра началась казнь. Современник, Фридрих Берхгольц, ее описал. Первым на эшафот поднялся главный помощник Нестерова. Когда ему прочли его приговор, он… повернулся к окнам Ревизион-коллегии, откуда Император смотрел на казнь, и несколько раз поклонился. … поцеловал палача, поклонился стоявшему вокруг народу, стал на колени и положил на плаху голову… После него точно таким же образом обезглавлены были два старика-фискала».
Наконец на эшафот взошел сам обер-фискал Нестеров – дородный седой мужчина. Назначив его на должность, Петр наградил его деревнями с крепостными, дал большое жалованье. Хотел, чтобы главный фискал жил богато, не прибегая к воровству. Но как у нас говорят, «денег много не бывает». Несчастному Нестерову сначала раздробили суставы – колесовали, потом еще живого положили лицом в кровь его товарищей и отсекли голову.
Петр продолжал безуспешную борьбу. Мздоимцев пороли, приговаривали к смерти, но ничто не могло победить взяточничество нашей бюрократии. Так, глава дипломатии – спаситель Царя во время Прутского похода вице-канцлер барон Петр Шафиров – был приговорен к казни за казнокрадство. Его привезли на эшафот. Он положил голову на плаху. Палач занес топор и опустил его… мимо головы вице-канцлера. После чего был прочитан приговор о замене казни ссылкой. Петр не смог его казнить – слишком многим был ему обязан. Но титул барона, все ордена и все нажитое конфисковали…Петровский спаситель нищим поехал в сибирскую ссылку. И ждал там, пока взойдет на престол жена Петра Екатерина. Тогда старый враг Шафирова Меншиков поспешил вернуть умнейшего толстяка. К взяткам Меншинков относился снисходительно, а вот ум ценил. Шафиров пережил их всех – и Екатерину, и Меншикова. Умер бароном и главой Коммерц-коллегии при Императрице Анне Иоанновне.
«Ради царского интереса и чести»
Однако главным взяточником при Петре считался царский любимец Меншиков… Сколько раз расправлялся с ним Царь знаменитой дубинкой, но все продолжалось. Иногда, устав бить друга, Царь его стыдил, взывал к разуму. «Зело прошу… чтобы вы такими малыми прибытками не потеряли своей славы и кредита», – почти молил Петр. Правда, отсечь «руку вороватую, но верную» не решался. И причиной тому были не только преданность и способности фаворита.
В своем негодовании меншиковскими аферами Император… немного лукавил! Да, Петр пропагандировал скоромность в тратах – одевался просто, носил платье и белье, заштопанное и перештопанное «сердешненьким другом Катеринушкой». Получая офицерское жалованье, он демократично говорил: «Сии деньги – собственные мои; я их заслужил и употреблять могу по произволу. Но с государственными доходами поступать надлежит осторожно: об них я должен буду некогда дать отчет Богу». Но скромный Царь был большой охотник богато и долго пировать. Обожал он празднества с грандиозной выпивкой, любил фейерверки, маскарады и бесконечные увеселения, сопровождавшиеся большими тратами. По поводу каждой самой незначительной победы шли нескончаемые пиры. Постоянно праздновались и годовщины победных сражений, спуски кораблей на воду, дни рождения и именины придворных, свадьбы, похороны, крестины… Читая о его бесчисленных банкетах, попойках, продолжавшихся порой по несколько дней, спросим: откуда брал на них очень большие деньги очень скромный Царь? Все эти пиры и зрелища должны были устраивать его приближенные, и чаще всех, разумеется, светлейший князь Меншиков. Все торжественные приемы послов в строящемся Петербурге, все официальные банкеты происходили, как правило, в доме этого главного казнокрада и за его счет. Потому-то дом Меншикова на Петербургской стороне получил даже название Посольского. Впоследствии официальные празднества происходили уже в новом доме Меншикова – в великолепных палатах на Васильевском острове. Свадьба Анны Иоанновны с Курляндским герцогом, поразившая своей роскошью, также состоялась во дворце князя. Откуда же брал Меншиков деньги на постройку этих палат, на содержание многочисленного штата прислуги, на покупку картин, золотой и серебряной посуды и прочего? Ведь Петр требовал от него, чтобы перед лицом Европы все выглядело первоклассно! Так что обычно главный взяточник объяснял Царю свои хищения непосильными тратами «ради царского интереса и чести». Петр же, просмотрев счета и оправдательные документы, часто признавал оправдания основательными и приказывал вычесть из взыскиваемых денег эти суммы.
