Огнепоклонники (Адский огонь) - Робертс Нора (прочитать книгу txt, fb2) 📗
Приготовить поесть — это они могли всегда. Кофе целыми кофейниками, кувшины ледяного чая, щедро приготовленные бутерброды. Редкий случай — на этот раз между сестрами не было споров в кухне. Белла плакала не переставая, но Фрэн не закатила ей оплеуху, как можно было бы ожидать. А когда Сандер предложил отнести один из кувшинов, никто не сказал ему, что он маленький.
В воздухе теперь чувствовался запах гари, который ей суждено было запомнить навсегда, дым висел грязным облаком. Но они расставили складной стол прямо на тротуаре, расставили кофейники и кувшины с чаем, разложили бутерброды. Раздали хлеб и чашки в черные от копоти руки. Кое-кто из соседей вернулся домой, подальше от дыма и гари, подальше от пепла, оседавшего на автомобилях и на земле серыми хлопьями. Ослепительного света больше не было, и даже издалека Рина видела почерневшие кирпичи, реки влажной черной сажи, зияющие дыры вместо окон.
От горшков с цветами на крыльце, которые она помогала маме сажать весной, остались одни черепки. Растоптанные цветы были мертвы.
Ее родители стояли на улице у «Сирико», взявшись за руки. Папа был в джинсах, которые натянул впопыхах, когда она его разбудила, мама — в ярко-красном халате, полученном в подарок на день рождения всего месяц назад.
Большие пожарные машины давно уехали, а они все стояли, держась за руки.
Один из мужчин в пожарной каске подошел к ним, и Рине показалось, что говорили они очень долго. Потом ее родители повернулись и, не разжимая рук, направились к дому.
Какой-то мужчина подошел к руинам «Сирико», включил электрический фонарик и скрылся в темных недрах пиццерии.
Когда соседи разошлись, они отнесли остатки еды и питья обратно в дом. Рина подумала, что они выглядят как беженцы из какого-нибудь военного фильма: взлохмаченные, обсыпанные пеплом волосы, измученные бледные лица. Когда все было убрано, мама спросила, кто хочет спать.
Белла тут же ударилась в слезы.
— Как же мы можем спать? Что мы теперь будем делать?
— То, что нужно. Не хочешь спать, пойди приведи себя в порядок. Я приготовлю завтрак. Идите, вам всем надо умыться. Мы все почувствуем себя лучше, когда вымоемся и поедим.
Будучи предпоследней по возрасту, Рина оказывалась и предпоследней в очереди в ванную. Она выждала, пока не услышала, что Фрэн вышла из ванной, а Белла вошла. Тогда она выскользнула из своей комнаты и постучалась в спальню родителей.
Папа вымыл голову, и волосы у него все еще были мокрые. Он надел чистые джинсы и свежую рубашку. Лицо у него было такое, как будто он перенес тяжелую болезнь.
— Твои сестры оккупируют ванную? — Он улыбнулся, но глаза у него остались печальными. — Сегодня можешь воспользоваться нашей.
— Где твой брат, Рина? — строго спросила мама.
— Он уснул на полу.
— Вот как! — Бьянка свернула влажные волосы узлом. — Ничего страшного! Иди прими душ, Рина. Я достану тебе чистую одежду.
— Зачем пожарный пошел туда, когда все остальные уже уехали?
— Он инспектор, — пояснил отец. — Он будет выяснять, почему это случилось. Если бы не ты, они не приехали бы сюда так быстро. А почему ты была на ногах так поздно, дочка?
— Я… — Рине стало жарко. Вспомнив о своих месячных, она почувствовала, что заливается краской. — Я могу сказать только маме.
— Я не буду сердиться.
Рина упрямо уставилась в пол.
— Пожалуйста. Это личное.
— Ты не мог бы спуститься вниз и нарезать немного колбасы, Гиб? — невозмутимо спросила Бьянка. — Я скоро приду.
— Прекрасно. Прекрасно. — Он потер глаза пальцами, потом опустил руки и вновь посмотрел на Рину. — Я не буду сердиться, — повторил он и оставил их вдвоем.
— Что же это ты не можешь сказать отцу? Зачем причинять ему боль в такую-то минуту?
— Я не хотела… Я проснулась, потому что я… Мам, у меня живот болит.
— Ты не заболела? — Бьянка нагнулась и положила руку на лоб Рине.
— У меня началось.
— О! О, моя маленькая девочка! — Бьянка обняла ее, крепко прижала к себе, а потом заплакала.
— Не плачь, мамочка.
— Это только на минутку. Сразу столько всего случилось… Моя маленькая Катарина. Столько потерь, столько перемен. Моя bambina [5]. — Она тихонько отодвинулась. — Сегодня ты спасла нам жизнь. Мы будем благодарить бога за то, что было спасено, и восполним то, что было утрачено. Я очень горжусь тобой. — Она расцеловала Рину в обе щеки. — Живот все еще болит? — Когда Рина кивнула, Бьянка поцеловала ее еще раз. — Пойди вымойся под душем, тебе полегчает. Хочешь у меня что-то спросить?
— Я знала, что надо делать.
Бьянка улыбнулась, но глаза у нее были грустные.
— Иди прими душ, а потом я помогу тебе.
— Мам, я же не могла сказать это при папе, правда?
— Конечно. Ты все правильно сделала. Это женские дела.
Женские дела. Эта фраза заставила ее почувствовать себя особенной. А теплый душ облегчил боль. Когда Рина спустилась наконец вниз, вся семья уже собралась в кухне, и папа так нежно погладил ее по волосам, что она поняла: он уже знает.
За столом царила подавленность, какая-то тяжелая тишина. Но хорошо хоть Белла успокоилась. Видимо, она выплакала весь запас слез, по крайней мере на этот момент.
Рина увидела, как папа сжал мамину руку, а потом он заговорил:
— Нам придется подождать, пока нам не скажут, что можно туда пойти, что это неопасно. И тогда мы пойдем на расчистку. Мы еще не знаем, каков ущерб и сколько потребуется времени, прежде чем мы сможем открыться.
— Теперь мы станем бедными. — У Беллы задрожали губы. — Все погибло, у нас больше не будет денег.
— Скажи, ты хоть раз жила без крыши над головой, без еды, без одежды? — возмутилась Бьянка. — И как ты себя повела, когда в доме горе? Одни слезы да жалобы!
— Она ревела всю дорогу, — сказал Сандер, намазывая маслом гренок.
— Тебя не спрашивают. Что она ревела, это я и сама знаю. Мы с вашим отцом пятнадцать лет работали, чтобы «Сирико» была хорошей пиццерией, чтобы люди туда ходили. А мои родители работали столько лет, чтобы все это создать. Это больно. Но ведь не семья сгорела, а только дом. И мы построим его заново.
— Но что нам теперь делать? — спросила Белла.
— Замолчи, Изабелла! — прикрикнула на нее Фрэн.
— Я хочу спросить, с чего нам начать? — упрямо продолжала Белла.
— У нас есть страховка. — Гибсон взглянул на свою тарелку, словно удивившись, что на ней лежит еда. — Используем ее на ремонт. Все, что нужно, отстроим заново. У нас есть сбережения. Мы не пропадем, — добавил он, бросив строгий взгляд на среднюю дочь. — Но, пока не отстроимся, нам придется экономить. Мы не сможем поехать к морю на День труда [6], как планировали. Если страховки не хватит, придется нам залезть в наши сбережения или взять ссуду.
— Запомните вот что, — подхватила Бьянка. — На нас работают люди, и сейчас они лишились работы. А у них семьи, дети… Не мы одни пострадали.
— Пит, Тереза и малышка, — сказала Рина. — У них ничего не осталось, ни одежды, ни мебели… Мы могли бы дать им что-нибудь.
— Отлично, вот это разумная мысль. Александр, ешь яичницу, — строго добавила Бьянка.
— Я хочу слойку с шоколадным кремом.
— А я хочу норковую шубу и бриллиантовую диадему. Ешь! Нам предстоит много работы, каждый из вас будет делать свое дело.
— Никто… никто, — многозначительно проговорил Гибсон, ткнув пальцем в Сандера, — не войдет туда без разрешения, понятно?!
— Деда, — пробормотала Фрэн. — Мы должны ему сказать.
— Рано еще его тревожить такими новостями, — сказала решительно Бьянка. — Я потом ему позвоню. И моим братьям тоже.
— Как это могло случиться? Как пожарные это теперь узнают? — не унималась Белла.
— Это их работа, а наша — все отстроить заново. — Гибсон поднес ко рту чашку с кофе. — И мы свою работу сделаем.
— Дверь была открыта, — сказала Рина.