Призрак великой смуты - Михайловский Александр (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗
Но я все же надеюсь, что внутрипартийные разногласия в Центросибири не помешают нам сформировать бригаду Красной Гвардии. Радует то, что обстановка в Иркутске относительно спокойна. Брожение среди юнкеров и офицеров местного гарнизона утихли после того, как Красная Гвардия и верные правительству Сталина армейские части разгромили под Ригой 8-ю германскую армию. Потом начались мирные переговоры, и была закончена война с Германией. После этого со страниц газеты «Правда» товарищ Сталин заявил, что армию распускать никто не собирается, и все офицеры, желающие продолжить службу в ней, найдут достойное место в ее рядах.
Но вместе с тем нам также стало известно и о том, что окопавшийся в полосе отчуждения КВЖД есаул Семенов начал собирать под свое крыло всех недовольных новой властью. Похоже, что этот интриган при поддержке японских агентов (а мы прекрасно знали, кто именно является подлинным хозяином в тех краях) собирается начать наступление на Читу, и далее на Иркутск. Так что, похоже, что именно против банды есаула Семенова и будет нацелен удар вновь сформированной бригады Красной Гвардии Забайкалья.
24 января 1918 года. Вечер. Екатеринодар. Железнодорожный вокзал. Штабной поезд корпуса Красной гвардии
Генерал-лейтенант Деникин Антон Иванович
Двадцатого января по новому стилю наш корпус, погрузившись в эшелоны, выступил из Ростова в направлении северокавказских губерний. Продвижение наше по Кубани было стремительным.
Двадцать второго января мы были уже в станице Тихорецкой, где во время краткой остановки полковник Бережной устроил нам что-то вроде «политинформации». Это новое слово пришло к нам из XXI века, и означало краткий доклад о политической и военной обстановке в той местности, куда мы в дальнейшем направим свои стопы. Сразу скажу честно – раньше, в Русской императорской армии, для офицера рассуждать о политике считалось не совсем приличным занятием. Во всяком случае, на того, кто позволял себе публичные рассуждения о внутренней политике государства, сослуживцы всегда смотрели косо. И в этом, как я теперь понял, таилась большая опасность. Неплохо разбиравшиеся в военном деле офицеры оказывались сущими младенцами в политических делах, и не могли грамотно оппонировать разного рода агитаторам, которые, начиная с февраля 1917 года, окончательно заморочили мозги нижним чинам. И закончилось все развалом армии и массовыми расправами над офицерами.
Я никогда не забуду той позорной сцены в тюрьме Бердичева, куда меня посадили по приказу тогдашнего военного министра Керенского. Я слышал, как охранявшие мою камеру солдаты на полном серьезе рассуждали о том, что лучше не тратить время попусту, а тут же, на месте, прикончить «этого золотопогонного буржуя, который, сидя на мешках с деньгами, всю жизнь пил кровь из простого народа». Это меня-то – сына крепостного крестьянина! Моего отца рекрутом взяли из саратовской деревни. Потом и кровью он честно дослужился до майора! Меня – нищего гимназиста, зарабатывавшего на жизнь и на учебу репетиторством, и в начале учебного года рассуждавшего о том, прослужит мой сюртук до лета, если на него поставить еще несколько заплаток, или надо подтянуть пояс и скопить деньги на новый!
Впрочем, ладно, ближе к делу… Во время своей политинформации полковник Бережной рассказал нам о том, что в данный момент творится на землях Кубанского казачьего войска в частности, и на Северном Кавказе вообще. А творится там то, что иначе как очередным изданием смуты не назовешь.
– Господа, – сказал Бережной, – прошу вас учесть, что на Кубани обстановка немногим отличается от той, которая была на Дону. И там, и там до сих пор не разрешены противоречия между зажиточной частью казачества и казаками-бедняками. Богатая верхушка казачьего населения составляет чуть более одной пятой от числа всех кубанских казаков, но ей принадлежит до шестидесяти процентов всей пахотной земли. Лучшей земли, смею заметить. При этом казачья беднота, составляющая чуть менее половины от всего казачьего населения Кубани, имеет фактические наделы по две-три десятины земли. Что же касается проживающих на Кубани иногородних, то и среди них встречаются довольно зажиточные хозяева. Но их всего восемь процентов от общего числа крестьян. Подавляющая же часть иногороднего крестьянства, составляющая большую часть населения области, своих земельных наделов не имеет, и вынуждена арендовать землю у богатых казаков. Несмотря на свое привилегированное положение, основная масса казачества на Кубани бедствует. Как вы знаете, при призыве на службу казак должен был приобрести за свой счет коня, карабин, шашку и всю необходимую амуницию, что серьезно подрывало основы среднего казачьего хозяйства и окончательно разорило казачью бедноту, вынужденную пойти в кабалу к богатеям и их ставленникам – станичным атаманам, которым до сих пор принадлежит фактическая власть на местах. Почувствовав временное безвластие, эти господа в настоящий момент чувствуют себя в станицах полными хозяевами.
Полковник Бережной внимательно посмотрел на бывшего великого князя.
– А вы, Михаил Александрович, – сказал он, – имейте в виду, что почти такая же обстановка и у ближайших соседей Кубани – на Тереке и в Ставрополье, куда направляется ваша бригада, чтобы навести там порядок и восстановить власть центрального правительства в Петрограде. Так вот, к земельным и экономическим противоречиям на Ставрополье стоит приплюсовать еще и противоречия национально-религиозные. А они весьма взрывоопасны. Тем более что их, эти противоречия, активно подогревают турецкие агенты. Теперь о земельном вопросе. В Ставропольской губернии безземельных двадцать три процента от общего числа крестьянского населения, а семнадцать процентов крестьян имеют минимальные наделы, недостаточные для прокорма семьи. Кроме того, частые мобилизации людей и скота на протяжении трех лет войны, а также введенная в пятнадцатом году продразверстка окончательно подорвали крестьянское хозяйство. Только вам, Михаил Александрович, там будет в некотором плане все же легче, чем нам на Кубани, поскольку в Ставрополь недавно с частями 111-го полка и 252-й Самарской дружины из Грозного прибыл надежный товарищ, старый большевик, Николай Андреевич Анисимов. Все необходимые указания, в том числе и насчет того, чтобы он отнесся к вам с полным доверием, он уже получил. Главные ваши заботы, как я вам уже вкратце сказал, это межнациональные противоречия, которые ни в коем случае не должны вылиться в кровавую междуусобицу. Противоречия между различными народами Северного Кавказа и Терским казачьим войском достигли такого напряжения, что достаточно одной искры, чтобы полыхнул пожар всеобщей резни и погромов. Вся надежда, товарищ Романов, на местных большевиков и на ваш авторитет. Ведь многие из тех джигитов, которых вы водили в бой, надеюсь, еще не забыли своего лихого командира. Вы также можете опереться на местных старейшин. Они, в отличие от безбашенных юнцов, люди, умудренные жизнью, и прекрасно понимают, что война – это кровь и разрушения. Кроме того, если кто-то не захочет понимать добрых слов, то вы, не чинясь, должны употребить против него вооруженную силу. Для огневой поддержки вашей бригаде будут выделены несколько бронепоездов военной постройки, захваченных корпусом в полосе бывших Юго-Западного и Румынских фронтов. С вами пока все, Михаил Александрович…
Бережной перевел дух и заговорил снова:
– А теперь поговорим о том, что необходимо знать о положении дел на Кубани… В Екатеринодаре сейчас пыжится хорунжий Рябовол, изображая из себя главу так называемой Кубанской законодательной рады. Вы спросите, почему так называемой? Да потому, что в выборах депутатов этой рады не участвовали иногородние, проживавшие на Кубани менее трех лет, и рабочие. А вот в Армавире в настоящее время готовится созыв I-го съезда Советов Кубанской области, который намерен провозгласить советскую власть на территории всей области. На съезде должен быть избран Кубанский исполнительный комитет областного Совета. Вот он-то и станет настоящим правительством Кубани. Телеграмма в Армавир уже отбита, и сразу после занятия нами Екатеринодара туда прибудут делегаты съезда, чтобы продолжить свою работу. А с паном Рябоволом нам особо нянчиться некогда, поскольку наш корпус должен как можно скорее попасть на Кавказский фронт. В случае, если он все поймет и осознает, мы можем направить его заниматься своим прямыми обязанностями на постройке Кубано-Черноморской железной дороги, где он перед войной довольно неплохо себя показал. Ну а если нет… – тут полковник Бережной с сожалением развел рукой, показывая, что Рябовола ждет незавидная участь. – Что касается его сторонников, ориентировавшихся до сего времени на «правительство» Украины, руководимое паном Петлюрой, то после разгона киевских шутов они утратили свой самостийный пыл, и больше не носятся с идеей создания «незалэжного Кубанского государства». К тому же Декрет «О Советском казачестве» уже подействовал на умы казаков, и на нашей стороне теперь подавляющая масса кубанцев и терцев…
