Милая обманщица - Смит Дорис (книги хорошего качества .TXT) 📗
Смысл ее слов дошел по назначению. Дженни слушала очень внимательно.
Джек Уиттейкер, видимо, был очень хорошим человеком, размышляла тем временем Хейди. Он, наверное, мог, если бы судьба дала время, вернуть Гленглассу былое достоинство. И его дочь права, что хранит память о нем.
Однако Дженни заговорила не об отце:
— Мама все в том же состоянии. Обычно люди после такой аварии живут день или два. Прошло уже полтора месяца, а она жива.
Мать Мария переглянулась с Хейди.
— Дженни пора уже подумать и о себе, — осторожно начала Хейди. — Ей предстоит очень напряженный год, — обратилась она к настоятельнице. — Рори переживает, что девочка так долго пропускает школу.
Мать Мария склонила голову в знак согласия:
— Я сама только недавно говорила об этом сестре Габриеле.
— Нет! — возмущенно захныкала Дженни. — Нет, матушка, я не могу уехать. Я не хочу. По крайней мере, сейчас.
Может, она надеялась, внезапно озарило Хейди, что этот визит в монастырь закончится моим разоблачением? Но даже если и так, можно ли ее винить за это? У девочки есть чувство ответственности, и ей наверняка мучительна мысль о вторжении в ее жизнь самозванки.
Столько еще нужно обдумать! Увы, Хейди не успевала все предусмотреть. Получалось так, что тяжесть этой пока неразрешимой ситуации она взвалила на свои плечи и разделить ее не с кем. Масштабы ее ошибки только теперь начинали приобретать истинные очертания. И сейчас, в порыве раскаяния, она готова была раскрыть карты. Не откладывая признаться во всем. Однако напряженное молчание нарушила не она — ее опередила мать Мария:
— Сестра Габриела хотела тебя видеть, Дженни, дитя мое. Пойди к ней. Ты знаешь, как ее найти.
Сестра Габриела прикована к постели, пояснила она Хейди. Ей уже девяносто пятый год. Она самая старшая сестра в монастыре. Живет в Гленглассе уже шестьдесят лет.
— Как это чудесно! — воскликнула Хейди. И тут же поняла, что если это ловушка, то она выдала себя с головой. Но теперь что-либо исправлять поздно. По крайней мере, здесь не стоило идти на хитрость. Она вдруг вспомнила рассказ Рори о часовне. — А можно посмотреть вашу новую часовню? — живо поинтересовалась девушка.
— Да, конечно. — Матушка Мария тут же встала. — Мы так любим показывать ее гостям. Это наша гордость, мы столько о ней мечтали!
Они вышли из здания в меркнущий полуденный свет, пересекли мощенный серым булыжником двор и подошли в красно-бурому зданию с тонким, толщиной с карандаш, шпилем. Часовня расположилась в тени молодых елей.
— Деревья, — пояснила мать Мария, — выделены мистером Хантом и посажены его рабочими. А часовня освящена в честь Святого Духа.
С этими словами настоятельница открыла дверь, и Хейди оказалась под каменным полукруглым куполом с узкими окошками. Она заметила, как искусно сделаны окна, чтобы естественное освещение подчеркивало золотисто-янтарные цвета фресок. На мгновение девушка чуть не задохнулась от восхищения.
— Не хочешь ли ты мне что-то рассказать, дитя мое? — спросила монахиня.
Рассказ оказался долгим, усложненным событиями и ощущениями. Хейди скрыла только факт женитьбы Сюзанны и Рори, а в остальном поведала обо всем, не щадя и не выгораживая себя. Даже если бы она захотела, у нее бы не получилось. В доме, носящем Его имя, царил Дух Истины.
Мать Мария лишь однажды прервала ее, мягко напомнив:
— Я же просила тебя рассказать, а не исповедоваться, дитя мое. Я твой друг, а не судья.
Эти слова сбили Хейди с толку. Предвкушая момент разоблачения, она боялась его. Ей думалось, это будет очень короткое разбирательство и заслуженный приговор — виновна. В апелляции отказать. На деле все оказалось иначе.
— Мы не знаем ответов на все вопросы, — обернулась к ней мать Мария. — Чем дольше я живу, тем больше это понимаю. Я стараюсь никого не судить. Не знаю, что посоветовать.
— Но разве вы не разоблачите меня? — заикаясь, допытывалась Хейди. — Вы ведь не можете одобрить этого.
— Но я не могу не учитывать твои мотивы, твою самоотверженность, желание помочь. — Светлая улыбка смягчила строгость черт лица. — Мудрый человек однажды заметил, что, когда ты делишься вещами — это еще не жертва. А когда ты отдаешь частицу себя — это и есть настоящая жертва.
Они помолчали.
«Но это неправда, — недоумевала Хейди. — Да, я хотела помочь, надеялась, что моя помощь будет нужна, но у меня ничего не вышло».
— Ничего у меня не выйдет, — обреченно вздохнула девушка. — Вы видели, как Дженни ко мне относится. Она меня подозревает и тяготится моим присутствием. Она никогда не позволит мне ей помочь.
В глазах старой женщины светилась мудрость.
— Наверное, ты права. Но ведь ты приехала к ней под самой худшей из всех возможных личин.
— Вы хотите сказать…
— Да, я говорю о Сюзанне. Разве это странно, дитя мое? Разве ты не видишь, в чем дело? Дженни выросла в тени сестры. Сюзанна здесь настоящая легенда. А ее внезапное исчезновение придало еще и романтический ореол ее образу. Бедная мать боготворила ее. Так что Дженни, думаю, в душе радовалась, что такая яркая сестра и соперница далеко отсюда.
Ей показалось или глаза монахини действительно сверкнули? Хейди не могла сказать наверняка.
— Ты очень невинна, моя дорогая, — услышала Хейди. — Я, которой вроде бы не положено знать о таких вещах, все вижу. И время работает против тебя. Прошлый год, следующий год — все было бы намного легче.
— Прошу вас, матушка, вы так сложно говорите, я не понимаю. Вы не могли бы объяснить?
— Нет, дитя мое, я и так слишком много сказала. Но подумай сама. Взгляни на вещи глазами Дженни. Тебе пятнадцать, ты еще не женщина, уже не ребенок, ты уже умеешь любить, но не умеешь терять, и год кажется тебе вечностью.
Похоже, разговор подходит к концу. Но никаких поразительных фактов он не выявил. О том, что услышала от матушки Марии, Хейди отчасти и сама догадывалась. Главное теперь поставить Дженни в известность об истинном положении вещей. Прежде всего она, конечно, не хранитель семейного состояния от пришельцев, а юная девушка, теряющая человека, которого любила. Причем счастливой соперницей оказалась та, что не отпускала и мучила его все пятнадцать лет.
— Значит, если бы я рассказала, что я вовсе не Сюзанна… — вслух произнесла Хейди. — Это все поставило бы на свои места.
— Не знаю, — загадочно улыбнулась мать Мария. — Я бы пока не советовала тебе это делать, дитя мое. Но вот что я тебе скажу. Мне только сейчас пришло в голову. Я как раз размышляла о названии нашей часовни. Ты подставила плечо под колесо, скорее всего, неумышленно. А может быть, так распорядилась судьба. Но теперь уже поздно устраняться. Не торопись. Пусть события развиваются своим чередом. Дух Святой наставит тебя, и все кончится так, как угодно Богу. — Она встала, и складки ее длинной юбки колыхнулись. — А теперь нам пора идти. Дженни долго не будет сидеть с сестрой Габриелой.
Вернувшись в Гленгласс, о поездке почти не говорили.
— Тебе понравилась наша новая часовня? — спросил Рори.
Получив восторженный отзыв Хейди, он удовлетворенно кивнул:
— Я так и думал.
После ужина он ушел на совещание.
— Если мама поправится, — внезапно обратилась к ней Дженни, — ты останешься здесь навсегда?
Как мучительно для нее ожидание, подумала Хейди. Это даже жестоко.
— Дорогая моя, надежды на это нет, — мягко возразила Хейди. — Тебе будет только тяжелее. Нет, я не останусь. У меня своя жизнь, так что я отсюда уеду.
— А Рори об этом знает?
— К Рори это не имеет никакого отношения, — твердо ответила Хейди. — Это связано только с тобой. Если я буду тебе нужна. Так что, пожалуйста, Дженни, всегда помни об этом.
Ее охватили противоречивые чувства. Она увидела довольный блеск в глазах Дженни, но у Хейди при этом сжалось сердце от сладкой и в то же время мучительной боли.
Утром, развешивая во дворе за домом выстиранное белье, она услышала шум из березовой рощицы. Это Бранд настиг очередную жертву в виде черного дрозда. Он не всегда убивал птичек, и тогда Хейди пыталась их спасти и выпустить, но это не всегда ей удавалось.
