Прекрасная притворщица - Хейно Сьюзен Джи (книги .txt) 📗
– Я и не представлял, что ты такой филантроп, – заметил друг, которому все это показалось весьма забавным.
– Я несчастная жертва, вот кто я, – пробормотал Растмур.
Он попытался бросить на Джулию пронзительный взгляд, но та как раз отвлеклась, поправляя свой галстук, и ничего не заметила.
– Все это впечатляет, Энтони, – не без скептицизма заметила Пенелопа, – и я почти понимаю, почему мистер Нансини был готов забыть о своей безопасности и броситься в огонь, чтобы спасти тебя, хотя ты и был мертвецки пьян.
– Что, прошу прощения?
Растмур мог лишь безмолвно таращиться на сестру. Даже если не обращать внимания на тот факт, что эта информация была полностью выдумана, у кого, Бога ради, Пенелопа научилась подобным выражениям?
– О, он не хотел тебя оскорбить, – продолжила Пенелопа, вспыхнув. – Нам пришлось умолять его, чтобы он рассказал нам все о том ужасном пожаре.
– И я полагаю, что зря, – добавила мать. – Страшно представить, что произошло бы, если бы мистера Нансини не оказалось там!
– Но он там был, – напомнила ей дочь. – А сейчас он здесь. Наш герой!
Она обернулась и посмотрела на Джулию, но та даже не побеспокоилась о том, чтобы изобразить хотя бы малейшее смущение.
Герой. Так, хватит.
– В самом деле, я многим обязан мистеру Нансини, – сказал Растмур, встречая лживый взгляд Джулии. – И я начну возвращать долг прямо сейчас, напомнив всем, что мистер Нансини крайне нуждается в покое и отдыхе.
Он подошел к Джулии и положил руку ей на плечо. Мышцы ее напряглись, и она съежилась. Он ее напугал? Это хорошо. Ей это не помешает.
– Идем, Нансини, – произнес он. – Должно быть, ты крайне утомлен.
Разумеется, Джулии нечего было сказать. Она могла лишь смотреть, и так она и поступила: взглянула мстительно, но ему было все равно. Нравилось ей это или нет, однако здесь он был главным, и ради своего собственного блага Джулии следовало делать так, как он говорит. Если ее личину раскроют, она окажется в опасности. Откуда ему знать, что слуги Дэшфорда не разболтают историю о женщине, переодетой мужчиной? Для Фицджелдера, Линдли, да и любого, затаившего зло, это будет более чем достаточно.
У него было слишком много других забот, чтобы думать еще и об этом.
– О, но мистер Нансини кажется мне совершенно здоровым, – запротестовала Пенелопа. – За исключением того, что он просто не может разговаривать.
– Дорогая, если Энтони считает, что нашему новому другу необходим отдых, то лучше нам довериться ему. Я уверена, что прошлой ночью они оба пережили ужасающее событие.
– Разумеется, – добавила леди Дэшфорд, поднимаясь с места. – Позвольте, я пошлю за слугой, который мог бы вам помочь, мистер Нансини.
– В этом нет необходимости, – заверил ее Растмур. – Я провожу мистера Нансини наверх, в его комнату, и прослежу, чтобы с ним было все в порядке.
Джулия удивленно изогнула бровь. Казалось, Дэшфорда это тоже позабавило, и он со смехом сказал:
– Может, Растмур, нам следует нанять сиделку для бедного Нансини? Кажется, ты уверен, что его ни на минуту нельзя оставить одного.
– Я считаю, его необходимо оставить одного, – ответил Растмур. – Идем, Нансини, сегодня ты достаточно написал. Как бы у тебя не начались судороги.
Джулия нахмурилась, но сочла за лучшее уступить. Она вежливо поклонилась дамам и тихо вышла в коридор. Дождавшись, когда они отойдут на приличное расстояние от дверей, она, едва сдерживаясь, зашипела:
– И за чем именно вы собираетесь присматривать в моей комнате, милорд?
Ее тон не оставлял сомнений в том, что она думает обо всем этом.
Растмур не ответил. Он даже не посмотрел на нее. Интересно, как ему удастся удерживать ее в комнате остаток вечера и все остальные дни? Или он решил в ней поселиться?
Джулия решила, что лучше не спорить с Растмуром. Она обнаружила, что так гораздо безопаснее; очевидно, что он разгневан. Его зловещее молчание пугало ее, но больше всего нервировало то, что он точно знал, в какую комнату идти.
Растмур вошел следом за Джулией и запер дверь.
– Браво, мисс Сент-Клемент, – сказал он, скрестив руки на груди. – Ваше выдающееся представление помогло вам завоевать новых поклонников. В частности, Пенелопа, кажется, совершенно потеряла голову.
– Очевидно, ее вкус гораздо лучше, чем я думала, – ответила Джулия.
Она невольно отступила, когда Растмур направился к ней.
– Черт возьми, что ты вообще там делала? – бушевал он.
– Я не выдала себя и не нарушила твоего глупого правила о молчании. Я просто его обошла.
– Боже, Джулия, но это не игра! Зачем ты заставила Пенелопу буквально влюбиться в этого итальянского пройдоху, который даже не существует?
– Что?
– Не пытайся меня убедить, что ты этого не заметила. Она просто без ума от тебя.
В самом деле? Что ж, будет даже справедливо, если она привлекла к Нансини внимание его нареченной. Это послужит Энтони хорошим уроком.
– Она от меня без ума? Я не заметила.
– Черта с два ты не заметила.
– А в чем дело? Ты ревнуешь?
– Нет, Боже правый, я просто в ярости. С какой стати ты думаешь, что можешь вот так использовать мою сестру?
На этот раз Джулия задержалась с ответом.
– Сестру?
Сжав кулаки, Энтони мерил шагами комнату.
– Значит, ты это задумала? Выместить злобу на моей сестре? На невинной впечатлительной девочке? Это отвратительно, Джулия, даже для тебя. Пенелопа совершенно неопытна.
– Подожди, я не… То есть… она твоя сестра?
– Разумеется, она моя сестра! Кто же еще, черт побери?
Что ж, на этот вопрос она уж точно не собирается отвечать. Зато теперь она все поняла; из-за ревности она совершенно потеряла голову и последние полчаса из кожи вон лезла, стараясь влюбить в себя Пенелопу. Она просто не могла вынести мысли, что эта девчонка влюблена в Растмура. Боже правый!
– Ты слишком бурно реагируешь, – сказала Джулия, желая поскорее закончить спор. – Я уверена, что Пенелопу совершенно не интересует мистер Нансини.
– Пенелопа уже боготворит его!
– Ты преувеличиваешь.
– Да, я видел, как она хлопала своими ресницами и как ты склонялась над ней. И ты расположила к себе мою мать! Уж кому, как не тебе, хорошо известно, как выглядит влюбленная восемнадцатилетняя девчонка с горящими глазами.
– Кажется, она весьма разумна. Она знает, что все это ничего не значит.
– Ты написала ей сонет, Джулия. На французском!
– Подумаешь, один сонет. И я не понимаю, какая разница, на каком языке.
– Я сказал, чтобы ты оставалась здесь. В безопасности.
– В безопасности? Но какими ужасами наполнены коридоры чудесного дома лорда Дэшфорда?
– Ты прекрасно знаешь, о каких ужасах речь, – сказал Энтони. – Если только ты не была честна со мной относительно твоих отношений с Фицджелдером. Может быть, этот человек на самом деле не представляет для тебя ни малейшей угрозы?
– Если бы ты в это верил, то сейчас бы уже скакал в Лондон, а не пытался удержать меня здесь. Ты знаешь, что я говорила правду.
Энтони выругался.
– Я хотел бы верить тебе, Джулия, но как я могу, если ты с таким пренебрежением относишься к предупреждениям? Достаточно одного-единственного слуги, который разболтает в ближайшей деревне о том, что в доме Дэшфордов прячется женщина, переодетая в мужской костюм. Ты видела, на что способен Фицджелдер. Если он и в самом деле затаил на тебя злобу, то почему ты продолжаешь испытывать судьбу?
Джулия отвернулась и подошла к окну.
– Мне жаль. Я не хотела причинять неприятности твоей сестре.
– Что же нам теперь делать? – Энтони все еще колебался. – Пенелопа юна и избалованна. Эта неуместная привязанность может ей сильно навредить.
– Послушай, если и есть какая-то привязанность, с ней весьма легко справиться, – заверила его Джулия. – Просто скажи всем, что я женат. В Италии у меня есть жена, и я ей предан. И влюбленность твоей сестры вмиг пройдет.
– Ты полагаешь, с чувствами так легко справиться?
