Бремя страстей - Джексон Лайза (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Эй ты, не смей!..
Бадди сделал еще один неуверенный шажок и оказался в воде по колено.
— Бадди, иди домой! — Но глупый мальчишка продолжал барахтаться в воде.— Мама тебя выпорет, а если не она, так я сам! — закричал Чейз, используя любимую формулировку отца, чтобы произвести впечатление на Энди.
— Я хочу вам помочь,— сказал Бадди, однако поскользнулся на камнях, потерял равновесие и с визгом свалился в воду.
Чейза охватил ужас. Разбрасывая камни, он вскарабкался на плотину. Бадди появился на поверхности, отчаянно крича, но тут же его голова скрылась под водой.
— Нет! — Чейз побежал вдоль бурного потока, Энди бросился за ним следом, пытаясь схватить мальчика, которого несло течением.— Бадди! Держись! Бадди!..
— Чейз! — Услышал он свое имя, несмотря на ветер, и увидел мать, стоявшую в отдалении с ребенком на руках.— Бадди с то…
— Мама! На помощь!
— О Боже! — Санни в ужасе закричала и бросилась к реке, прижимая к груди младенца. Ее черные волосы развевались на ветру — Держите его, держите его! — Младенец заплакал.
Бадди вновь показался из воды. Течение становилось все быстрее. Чейз уже не раз поскользнулся, наглотался воды, но продолжал бежать вдоль реки. Энди мчался вдоль другого берега, тоже намереваясь перехватить тонущего мальчика.
Но было слишком поздно. Бадди несло течением до тех пор, пока он не наткнулся на металлическую решетку, сооруженную поперек Реки для сбора мусора. Маленькое тельце Бадди ударилось о металлическую решетку, и только тогда Энди, плача, вытащил его из кучи мусора, листьев и ветвей, застрявших здесь.
— Бадди, Бадди, мой мальчик! — причитала мать. В халате, развевающемся на ветру, она шагнула в воду. По-прежнему прижимая к себе малютку Брига, она одной рукой перехватила безжизненное тело Бадди.
— Иди домой! — крикнула она Энди. — Скажи матери, чтобы вызвала «скорую помощь»! Зови людей! Быстрей!
Бледный как мел и напуганный до смерти, Энди понесся по берегу как пуля. Чейз рыдал, горько всхлипывая.
— Иди домой и суши одежду. Возьми ребенка и положи его в колыбель,— приказала Санни, вкладывая плачущего Брига в одеревеневшие от холода руки Чейза.
— Мама, прости, прости…
— Иди! Кому сказала!
— Бадди!
— Я сама позабочусь о Бадди! — в ярости крикнула Санни. В этот момент Чейз впервые заметил красные потеки у нее на ногах и что ночная сорочка, видная из-под халата, приклеилась к телу, и что ее губы стали какого-то пунцового, неестественного цвета.
— Ты вся в крови,— сказал он, и подбородок его задрожал, слезы с новой силой покати лись из глаз.
— Иди же! — повторила она сурово.
Лицо Бадди, лежащего на берегу, приобрело голубоватый оттенок, глаза были открыты и неподвижны. Я убил его! Я убил своего брата! Чейз испугался, как никогда прежде. Мать склонилась над Бадди, словно хотела поцеловать его в губы, и несколько секунд что есть силы дула ему в рот, затем надавила обеими руками на его маленькую грудь. Потом подняла глаза — они были неестественно спокойными.
— Чейз, помоги мне. Отнеси Брига в дом и сходи на лесопилку, в контору. Скажи управляющему, чтобы отпустил папу домой. Это срочно. Или попроси его сказать Рексу Бьюкенену, что у Маккензи в доме несчастье.
— К-кому?— переспросил Чейз, заикаясь от волнения.
— Управляющему лесопилки. Иди!
Она снова склонилась над Бадди, дуя в его маленький ротик, а Чейз бросился бегом к фургону, спотыкаясь, прижимая ребенка к мокрой груди.
Он убил Бадди. Он знал это. Все равно, что застрелил его из папиного охотничьего ружья. Чейз поднял взор к серым небесам и решил, что Бог покарал его. Ведь миссис Спирс внушала ему каждый день, что Бог наказывает плохих мальчиков, которые не слушают старших, а сегодня Чейз нарушил материнский запрет и тем самым прогневил Бога. Как пить дать прогневил!
Чейз больше никогда не видел Бадди. Мама объяснила ему, что Бадди в больнице и когда-нибудь вернется домой. Но он так и не вернулся. Однако Чейз привык думать, что братик не умер, по крайней мере, ему не было известно о его смерти. Он не был на похоронах, и мать ни разу не водила его на кладбище. Когда он спрашивал о Бадди, Санни рассеянно отвечала, что брату хорошо и о нем заботятся.
С годами Чейзу стало казаться, что Бадди, возможно, действительно жив, но парализован или сильно искалечен и не в состоянии сам заботиться о себе, поэтому он находится в каком-то медицинском учреждении. Но чувство вины не покидало Чейза. Поэтому ни в семнадцать, ни в двадцать четыре года он никуда не уехал. Он чувствовал свой неизбывный долг перед матерью. Случай с Бадди изменил климат в маленькой семье, и Фрэнк Маккензи, который так и не смог примириться с потерей сына и депрессией жены, стал тяготиться домом, а однажды, уехав на заработки, так больше и не вернулся.
Он оставил семье маленький клочок земли с автофургоном, служившим им домом, разбитый старый автомобиль и кипу больничных счетов, которые Санни не в состоянии была оплатить. Годами в городе шли разговоры о том, что Брига и Чейза следует забрать у матери, которой явно не по средствам содержать их. Состоятельные люди и представители общественности посещали семью ежемесячно, проверяя условия жизни детей, но реальной помощи поступало совсем немного.
Чейз и Бриг выросли в сознании, что в любую минуту их могут оторвать от матери. Они слышали все эти пересуды. Мол, Санни оказалась не на высоте положения и потеряла ребенка по собственной неосмотрительности, да вдобавок муж ушел от нее — видно, из-за слухов о ее неверности; и, что хуже всего, она не в состоянии содержать себя и детей.
В семь лет Чейз начал продавать газеты, а его мать зарабатывала тем, что читала судьбу по линиям на ладони.
Он и Бриг ходили в школу в потрепанных куртках и разбитых ботинках. Быть бедным не позор, часто говорила мать, но быть грязным непростительно. Поэтому их старенькие брючки и пиджаки были всегда отутюжены, заштопанные на локтях рубашки накрахмалены, ботинки не по размеру тщательно начищены.
Санни делала все что могла, чтобы прокормить детей, и Чейз, возможно из-за чувства вины за Бадди, всегда оставался при ней. Это защищало ее от злых языков лучше всего. Но он не мог защитить ее от нее самой и от надвигавшегося безумия, признаки которого, как ему казалось, усиливались с каждым днем…
Сейчас, стянув с рук перчатки, Чейз стер пот со лба и отмахнулся от осы. Он не любил вспоминать. Воспоминания угнетали его.
Он услышал звук мотора старого «Кадиллака» и отставил тачку в сторону, чтобы мать могла проехать по дорожке, где он только что уложил гравий. Сын помахал ей рукой, она улыбнулась в ответ и затормозила возле навеса, который Чейз с Бригом построили для машины. «Кадиллак» был длинный, серебристого цвета, у заднего окна лежала искусственная кошка. Ее глаза вспыхивали при каждом сигнале поворота, и Санни обожала ее. При виде кошки Чейз слегка поежился. Его мать — любимая мишень для всех городских сплетников…
И Бриг еще удивляется, почему он завидует Бьюкененам!..
Глава 7
Рекс Бьюкенен искренне верил в Бога. Он верил в ад и рай и в то, что человек непременно будет наказан, если не старается творить добро, пребывая на земле. Он был воспитан в католичестве, и несмотря на то, что в христианской общине Просперити католики составляли меньшинство, крепко держался за ту веру, которую впитал с детства в престижной иезуитской школе на востоке.
Рекс всегда старался жить по совести. Как и прочие смертные, он много раз поддавался соблазну, но всякий раз старался искупить свою вину, каялся в грехах, жертвовал немало денег церкви и мучился угрызениями совести чаще, чем большинство людей его круга, уверенных в своей непогрешимости.
Он никогда не подвергал сомнению Слово Божье. Никогда не колебался в своей вере. Никогда не удивлялся существованию соблазна — порождению дьявола. Рекс Бьюкенен старался всегда быть справедливым и добродетельным здесь, на земле, чтобы апостол Петр открыл перед ним сияющие врата рая, когда наступит его время.
