XXI век не той эры (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна (бесплатные версии книг TXT) 📗
Однако, существовал.
Впрочем, если вдуматься, картина получалась не столь уж пугающая. Боги — на самом деле просто высокоразвитая инопланетная форма жизни, которая создала людей в порядке эксперимента. Помнится, даже в моё время подобные предположения бередили умы всяких интересующихся личностей.
Куда сильнее меня беспокоил разговор про судьбу, предопределённость и прочие эфемерные субстанции. В судьбу я не верила чуть больше, чем совсем. Никогда не верила, потому что если бы она существовала, смысла не было бы вообще ни в чём. А эти ребята разговаривали о ней всерьёз, и, более того, этот Симаргл действительно был свято уверен в своих словах. Как вообще можно жить, доподлинно зная, когда что случится, когда ты умрёшь, когда кого встретишь? И ведь ничего, живут вроде бы, и даже радуются жизни. Но это, надо думать, дело привычки и восприятия, и вообще их личное дело.
Не нравилось же мне в этом разговоре то, что они зачем-то приплели меня. А я на предопределённый сценарий была не согласна! Даже если он каким-то чудом окажется светлым и безоблачным. Не хочу знать, что будет завтра.
Из мрачных раздумий меня вывела вдруг пропавшая с плеч тяжесть. Сын Тора, выпустив меня из захвата, неторопливо стягивал перчатки. Я немного отодвинулась, с недоумением наблюдая за действиями мужчины. Левая рукавица тихо шмякнулась на пол, следом за ней — правая, а пальцы привычными отработанными жестами касались каких-то точек на локтях, что-то поддевали и отщёлкивали.
— Кириос чёрный трибун, а… что вы делаете? — рискнула спросить я, когда от перчаток и налокотников мужчина перешёл к плечам, отстёгивая непонятные крепления.
— А ты догадайся, — многообещающая хищная ухмылка на лице полубога смотрелась органично, но очень жутко, и не предвещала ничего хорошего. Были, были у меня предположения, что за Исток Истины такой, из которого мы успели нахлебаться! И что было потом, я тоже помнила. И в свете всех этих воспоминаний и новых известий те ощущения и желания, которые вызывал во мне белобрысый двустворчатый шкаф, предстали натуральным предательством со стороны собственного организма. И поддаваться им я не собиралась, предпочитая спастись бегством. Впрочем, на ослабевших и трясущихся ногах это у меня вряд ли получилось бы. Хотя я начала потихоньку пятиться к выходу.
— Может, всё-таки, не надо? — робко предложила я.
— Увы тебе, но у тебя выбора тоже нет, — с каким-то непонятным чувством протянул сын Тора. То ли с насмешкой, то ли с сочувствием, то ли с предвкушением.
— Кириос Симаргл, а, может, вы его отпустите, и мы на этом разойдёмся? — ещё неуверенней попросила я, продолжая отступать, но при этом боясь отвести взгляд от викинга хоть на секунду. А ну как бросится, и поймает, и прощай, свобода? Выход маячил совсем рядом, и я уже почти собралась с силами для финального рывка, когда спиной наткнулась на того, к кому обращалась со своей наивной просьбой. Руки божественного вестника аккуратно, но крепко сжали мои плечи, прекратив тем самым осторожное отступление и лишив меня последней надежды на спасение.
Он что, будет меня держать, пока этот викинг…
Впрочем, что-то мне подсказывает, викинг и сам справится.
— Ах, так тут с обеих сторон попытки сопротивления? — весело хмыкнул у меня над головой потусторонний субъект. — Видишь ли, милое дитя; ты мне, конечно, не поверишь, но в данный момент я ничего с Ульваром не делаю. И не планирую, честно говоря, он и так справится; абсолют не способен отступить от своей судьбы, раз найдя её. Ты испила с ним вместе из Истока Истины, а, значит, согласилась разделить его путь. Впрочем… если это тебя немного утешит, особого выбора у тебя тоже никогда не было; разве что всё это неприлично затянулось бы. И сейчас выбора у тебя тоже нет. Но ты мне потом ещё спасибо скажешь. И сейчас бы сказала, если бы знала, как здорово вас обоих приложило бы за попытки сбежать от Истины. Это всегда плохо кончается. Радуйся, тебе повезло с этим источником и со мной, поэтому мучиться ты будешь недолго.
— Он меня прямо сейчас убьёт? — жалобно пискнула я. Верхняя половина брони уже была кусочками прихотливо раскидана по гладкому светло-зелёному камню пола, так что я могла полюбоваться на плотно обтянутое чёрным эластичным комбинезоном тело викинга. И если бы мне не было так страшно от всего происходящего и предчувствия того, что будет дальше, я бы действительно полюбовалась. Ибо было, на что.
Сейчас у меня бы язык не повернулся назвать его шкафом или амбалом. При своём росте и ширине плеч, в отсутствие одежды он совсем не казался массивным. В броне, в том эсэсовском чёрном кителе — да, было; а вот в плотно облегающей тело маслянисто-чёрной глянцевой ткани, внешне похожей на винил, он производил совсем другое впечатление. Как-то вдруг вспомнилось, что в греческих мифах полубоги были не только чрезвычайно сильны, но и прекрасны. И чёрный трибун моему чувству прекрасного отвечал полностью. Пропорционально сложенный, удивительно гибкий и пластичный для его размеров; каждая мышца его, кажется, была вылеплена гениальным скульптором, потому что природа не терпит совершенства, а он был именно им.
Только мне почему-то становилось всё жутче и тревожней, и покрытые чёрной гладкой шерстью руки на моих плечах казались оковами дыбы, на которой меня разложил палач. Не помогали даже исподволь закрадывающиеся воспоминания о том, как сладок был тот поцелуй на злосчастном озере, и о том, чего мне самой тогда хотелось. Сейчас мне хотелось сбежать, и при взгляде на многообещающую ухмылку сына Тора я не ждала от её обладателя ничего хорошего, предчувствуя помимо страха ещё и очень-очень много боли.
— Ни сейчас, ни потом, — тихонько засмеялся третий-лишний, продолжая цепко удерживать меня за плечи. Надеюсь, хоть он в предстоящем действе участвовать не будет?! Моя психика этого точно не выдержит, я же после такого застрелюсь или повешусь при первой возможности! Если выживу. — Не бойся, глупая девочка, рождённая поклонниками распятого. Он не сделает ничего такого, что тебе не понравится.
— Он уже делает! — обиженно проворчала я. — И всю дорогу только этим и занимался!
— Врёшь. Ты сама себя пугаешь, — промурлыкал мне в самое ухо, обдав его теплом, этот потусторонний мутант. — И смотришь ты сейчас с удовольствием. Дальше будет только приятнее, — перешёл на интимный шёпот змей-искуситель, и я вспыхнула от стыда. И за прямолинейность похабных намёков, и за их правдивость.
Чёрный трибун в наш разговор почему-то не вмешивался, лишь продолжал спокойными точными движениями снимать броню. Сейчас он сидел на одном колене и разувался, и я могла в полной мере оценить разворот плеч с непривычного ракурса.
А потом полубог красивым плавным движением выпрямился, стягивая тот маслянисто-чёрный комбинезон, и я настороженно и зачарованно замерла, с непонятной самой себе жаждой разглядывая его тело. Мощную шею, широкие плечи, могучий торс, тонкую талию, узкие бёдра…
На этом месте я смущённо зажмурилась.
Собственное поведение и реакции тоже удивили меня и почти напугали. Я ведь не девочка, у меня были мужчины; и даже полностью обнажённые, в, что называется, «полной боевой готовности», они меня не смущали. А сейчас я вела себя как воспитанница закрытого пансиона для девочек, впервые в брачную ночь увидевшая будущего мужа. И, самое ужасное, именно так я себя и чувствовала: страх, море смущения, затаённое предвкушение, вызывающее в свою очередь уже не просто смущение, а самый настоящий стыд.
Над ухом тихонько, пакостно захихикал Симаргл и легонько толкнул меня в здоровое плечо, прямо к неподвижно стоящему в метре от нас абсолюту. Толчок получился очень сильный, меня развернуло в полёте, и я спиной впечаталась в грудь чёрного трибуна. Он тут же, пользуясь случаем, аккуратно прихватил меня за плечи, лишая даже иллюзии возможности побега. И я могла лицезреть, как исчезает на ровном месте потусторонний гад, попрощавшийся с нами шутовским поклоном и проказливой ухмылкой.
— Ульвар, может… — тихонько начала я, боясь лишний раз шевельнуться.
