Бремя страстей - Джексон Лайза (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Хорошо, Лукреция,— сказал он,— очень хорошо.
— Я хочу сделать аборт!
— Что? Нет, не смей и думать об этом.
— Я именно об этом и думаю, Рекс. Я не хочу второго ребенка. У тебя есть сын. Тебе не нужен второй.
— Но это же непростительный грех…
Только это и остановило ее. У нее в глазах появилось страдальческое выражение, и она вскочила с постели. Лукреция тоже была воспитана в лоне католической церкви, свято верила в ее учение и знала, что погубить жизнь, Даже совсем хрупкую, которая не сможет существовать сама по себе, было смертным грехом.
— Хорошо,— сказала она, схватив лежащий на краю кровати халат и быстро накидывая его на себя,— но это будет последний!
— Крошка, послушай меня…
— Не надо,— отрезала она. Спина ее была прямой и непреклонной, когда она завязывала пояс вокруг своей прекрасной, стройной талии.— Этот ребенок родится, но других больше не будет!
— Я не могу обещать…
Она резко обернулась, глядя на него с яростью.
— Безусловно, можешь. Ты перейдешь в другую комнату и оставишь меня в покое. Навсегда!
Он чувствовал себя так, будто его ударили ногой в пах.
— Это противоестественно. Ты моя жена.
— Для меня вполне естественно!
— Лукреция, прошу тебя…
— Я уже говорила с доктором Уильямсом, поэтому теперь решать тебе. Если ты хочешь этого ребенка, прекрасно, но тогда обещай оставить меня в покое. Если нет, я сделаю то, что намеревалась.
— Как ты можешь! — Теперь уже в нем шевельнулась неприязнь к ней.
— Этот ребенок нужен тебе, Рекс! — Она дернула плечом.
Его вера боролась с желанием, и в конце концов вера победила. Он переселился в другую комнату, в дальнем конце коридора. Лукреция заказала новый замок на дверь спальни и, верная своему слову, родила Энджелу ровно семь месяцев спустя. С того дня как в мир явился этот ребенок, Рекс ни разу не постучал в дверь спальни своей жены.
Он нашел утешение у других женщин, как это бывало до встречи с нею, проклинал собственную слабость и делал большие пожертвования церкви, надеясь, что эти взносы и филантропия снимут с него часть вины. И чем больше фондов он возглавлял, чем больше занимался благотворительностью, тем больше от него требовали.
Всю свою супружескую жизнь он был неверным мужем. Хотел бы быть верным, но он был здоровым, полноценным мужчиной и ему нужен был секс. Которого его лишила жена. И который ему давали любовницы. Особенно одна из них. Связь с ней длилась почти двадцать лет. И он посещал ее до сих пор.
Теперь, еще раз взглянув на портрет Лукреции, Рекс моргнул и отвел глаза. Господи, как ему не хватает ее! Она была единственной женщиной, не склонившейся перед ним, единственной, которая бросила ему вызов, единственной, которая отказала ему. И Энджи похожа на нее. Это проклятие, это бремя страстей он был осужден нести до конца своей жизни.
— Бриг не упускал Реммингтона,— сказала Кэссиди, встретив отца в коридоре у лестницы. Рекс нес в одной руке чемодан, а снятый пиджак был перекинут через другую руку.
— Если он не упустил лошадь, тогда кто же? Ты? — Он скептически поднял бровь.
— Да,— сказала она со вздохом. И, нервно теребя пуговицу на рубашке, добавила: — Я просто взбесилась, потому что никто не позволял мне ездить на моей лошади, и поэтому вчера вечером тайком вывела Реммингтона из стойла, доскакала до старой лесопилки возле пересохшего пруда, но тут он меня сбросил и убежал. Бриг разыскал меня и отослал домой — на своей лошади, а сам отправился на поиски Реммингтона.— Она говорила сбивчиво, торопясь закончить, боясь, что отец в ярости пристрелит Брига, а этого она не могла допустить.— Я знаю, что мне не следовало действовать за твоей спиной, — сказала она тоном искреннего раскаяния, — но правда, папа, я устала ждать…
— Я надеюсь, ты говоришь это не для того, чтобы защитить его? — сказал он, слегка нахмурясь, и Кэссиди пожалела, что не может вытереть внезапно вспотевшие ладони о задние карманы джинсов.
— С какой стати? — Сердце ее учащенно билось. Она любила Брига Маккензи и хотя на этот раз не лгала, но готова была солгать ради него. Однако ей удалось совладать с собой, и у нее на лице не отразилось ничего.
— Я не знаю, но кажется, твоя мать думает, что ты увлеклась этим парнем.
— Он всего лишь один из работников ранчо, не более того! — ответила Кэссиди, зная, что должна хранить свою тайну, и ненавидя себя за нотку превосходства в голосе. Для нее Бриг был больше, чем просто работник. Гораздо, гораздо больше.
— Работник, против общества которого ты не возражаешь,— неожиданно раздался голос Энджи. Видимо, она слышала разговор Кэссиди с отцом от начала до конца. Старшая сестра стремительно спускалась по лестнице. На ней была короткая белая юбка и черная блузка с глубоким вырезом. Склонив голову, она поправила в ухе одну из золотых серег.
— Он объезжает моего коня,— резонно возразила Кэссиди.
— Да-да, конечно.— Энджи улыбнулась довольно многозначительно. Она порылась в сумочке, достала солнечные очки, и Кэссиди постаралась никак не отреагировать на то, что лицо ее отца просветлело. Это происходило всякий раз, стоило Энджи оказаться рядом. Тогда выражение его лица становилось таким же, как в церкви перед статуей Пресвятой Девы.
Встав на цыпочки, Энджи прикоснулась губами к его щеке.
— Куда собралась? — спросил он.
— Фелисити и я едем в Портленд. Надо купить какую-нибудь обновку для пикника у Колдуэллов, — беззаботно ответила Энджи, ослепительно улыбаясь. — У нас есть кредитные карточки, почему бы не съездить.
Рекс добродушно усмехнулся.
— Не хочешь прокатиться с нами, Кэсс? Могла бы тоже прикупить что-нибудь новенькое.
— Нет, спасибо.
Взгляд Энджи презрительно скользнул по стареньким джинсовым шортам сестры и хлопчатобумажной рубашке мужского покроя.
— Нельзя же ехать на пикник одетой, как последняя деревенщина!
— Почему бы нет?
— Потому что это официальный званый вечер, и у судьи Колдуэлла свои причуды. Всем известно, он любит, чтобы его гости были нарядно одеты, а не появлялись в чем попало.
— Меня это не интересует,— произнесла Кэссиди, предпочитая вообще не ехать на этот пикник.
Губы Энджи сложились в брезгливую гримаску.
— Ну что ж. Мое дело предложить.
Она побежала к входной двери, цокая каблучками белых туфелек по каменным плитам пола и оставляя за собой аромат тонких французских духов.
Кэссиди вовсе не хотелось думать о предстоящем вечере, потому что для нее будет пыткой, истинной пыткой смотреть, как Бриг танцует с Энджи.
Огонь и вода. Эти два элемента волей судьбы формируют жизнь ее сыновей. Навсегда! Санни невольно сжалась: видение горящей горы, погребального костра огромных размеров плыло перед глазами. Много лет назад утонул Бадди — отсюда вода. А теперь ее мальчикам суждено встретить адское пламя, такое горячее и неистовое, что оно искалечит их жизни. Впереди их ждет боль и смерть. Черный дым заволок небеса в ее видении, и она закашлялась.
— Нет, нет, нет! — закричала она неистово.
— Мама, что с тобой?— Чейз тряс ее, стараясь разбудить, и в его голубых глазах светилась неподдельная тревога.
Вздрогнув, Санни открыла глаза, но была не в силах отогнать от себя образ смерти, подобный тлетворному дыханию демона.
— Вам нельзя идти на этот вечер,— сказала она мрачно.
Сочувствие Чейза уступило место гневу.
— Полагаю, мы покончили с этим. Я уже сказал тебе, что собираюсь…
— Я говорю серьезно. Вам нельзя идти, ни тебе, ни Бригу.— Она с силой тряхнула головой. — Вам нет туда пути! Опасность слишком велика. Я не хочу даже слышать об этом. — Но Чейз лишь упрямо вздернул подбородок. Совсем как его отец. Сходство было пугающим.
— Не заводи больше этот разговор, ма. Я мечтал об этом многие годы, и наконец меня пригласили. Так что я не собираюсь спускать Мэри Бет Спирс с крючка.— На его лице мелькнул намек на улыбку. Именно эта улыбка всегда разбивала ей сердце. — К тому же, мама, я уже вырос, поэтому мною нельзя командовать.
