Мадемуазель Шанель - Гортнер Кристофер Уильям (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗

Я сделала глубокий вдох:

— Каждая женщина по природе уникальна, поэтому одежда не обязательно должна быть таковой, уникальной ее делает женщина, если правильно ее носит. А моя одежда скроена таким образом, что в толпе, баронесса, именно вас будут видеть в первую очередь.

Она замолчала, молчание длилось бесконечно долго, и я ждала, понимая, что, если сейчас она уйдет, не сделав заказа, я потеряю тот круг клиентуры, которого отчаянно добивалась.

Но вот баронесса кивнула, и у меня словно камень с души свалился.

— Ну хорошо, посмотрим, как эта ваша теория работает на практике. Я беру этот ансамбль и еще два ваших платья на каждый день… Как, вы говорите, называется эта ткань?

— Джерси, — ответила я, чувствуя, что у меня вдруг закружилась голова, и я даже слегка покачнулась.

— Да-да, джерси. Значит, еще два платья. Надеюсь, вы сохраните у себя в картотеке мои размеры, вдруг мне захочется купить что-нибудь еще. Примерки так утомительны, — вздохнула она. — Терпеть их не могу.

— Ну конечно. Подождите минутку, я пришлю Адриенну: мерку у нас снимает она.

Душа у меня пела и ликовала, я весело обещала баронессе, что ее заказ будет готов в течение недели, потом прошла в заднее помещение, где за длинными столами со швейными машинами с обеих сторон трудились мои девочки.

— Больше ни одной примерки, — сказала я, погрозив пальчиком. — Размеры баронессы у нас есть. Я очень надеюсь, что через три дня она выйдет отсюда одетой с иголочки. Вы меня поняли?

Однажды, когда магазин уже был закрыт, а я засиделась допоздна, разглагольствуя перед усталыми швеями по поводу небрежно подрубленного края или несимметрично пришитого рукава, сама не понимая, доходят ли до них мои слова, как вдруг явилась взволнованная Адриенна. Она вызвала меня на улицу и показала на толпу прохожих:

— Ты только посмотри, Габриэль! Видишь вон там баронессу де Ротшильд, на ней твои юбка и жакет. А с ней рядом, видишь, это ее подруга, примадонна Сесиль Сорель, она приходила к нам в магазин на прошлой неделе, помнишь? И на ней твоя блузка в полоску с синим пуловером. А вон там, смотри, все эти женщины, они все в твоей одежде!

Я щурилась, какая-то пелена застилала мне взор. Увидев меня в дверях магазина, они остановились, обернулись к нам с Адриенной, дружно кивнули и только потом двинулись дальше в сопровождении служанок, вспотевших от тяжести коробок из других магазинов.

— Они… они все… они поздоровались со мной, — потрясенно пробормотала я.

Никто и никогда публично не здоровался с теми, кто их одевает. Даже властный Пуаре не сумел завязать дружеских отношений со своими клиентками.

— Господи, они признали меня…

Адриенна сжала мне руку:

— Ну да, конечно признали. О, Габриэль, это наконец случилось. Ты добилась успеха! Они расскажут о тебе всем своим друзьям. И те повалят к тебе толпами. Не успеешь оглянуться, как тебя примут в высшее общество, иначе и быть не может! Ведь ты не какой-нибудь мужлан, обшивающий женщин, ты шьешь для себя, ты одеваешься так же стильно, как и они, даже лучше, потому что ты учишь их хорошему вкусу. — И она обняла меня прямо там, в дверях магазина. — Я так горжусь тобой! Я всегда знала, что такой день наступит. И я буду тебе помогать, — сказала она, отступая на шаг. — Морис говорит, что нам пора переезжать в Париж, что я могу чем-то заняться и не ждать, пока его родственники позволят нам пожениться. И я буду работать у тебя в магазине на улице Камбон, если, конечно, я тебе еще нужна.

Я терпеть не могла слезы. И сама плакать терпеть не могла. Но тут не удержалась, потащила ее в бутик и крепко обняла. Потом вытерла мокрые щеки; она тоже хлюпала носом.

— Allez! [20] — приказала я ей. — Снимай свой корсет к чертовой матери. Хочешь у меня работать — должна одеваться только в моем стиле.

Неожиданный вихрь того лета из Довиля докатился и до Парижа.

С окончанием летнего сезона, когда Адриенна уже помогала Антуанетте в ателье на улице Камбон, туда явились те же самые дамы, что разгуливали по курорту в моих моделях, и с разочарованием обнаружили, что у меня ничего из одежды нет, но тем не менее, увидев мои ни на что не похожие, новаторские шляпки, немедленно захотели их приобрести. В течение нескольких месяцев, буквально кусая ногти до крови от волнения, я устроила демонстрацию своих трикотажных изделий, воспользовавшись ситуацией, когда в моду вошло увлечение спортом. Дамам теперь страшно захотелось кататься на велосипедах в красивых юбках и жакетах из джерси, играть в гольф или крокет в элегантных пуловерах и гонять на автомобилях во фланелевых пальто. «Да нет у меня никаких платьев», — уверяла я сварливую портниху, грозившую меня выселить. Это просто одежда, которую можно носить в разных комбинациях, словом, ничего такого, что можно было считать посягательством на ее сферу бизнеса. Впрочем, я уже начала рисовать в своем воображении такие платья, которые наконец окончательно освободят женщину от необходимости затягивать тело в корсет и покажут всему миру, что элегантно выглядеть она может и демонстрируя свою естественную фигуру.

Мой банковский счет быстро пополнялся, я надоедала Бою просьбами выкупить договор об аренде и расширить магазин, сняв дополнительные помещения в здании. В списке клиенток у меня теперь было более сотни влиятельных светских дам, включая титулованных, благодаря любезности Китти Ротшильд, которая рекомендовала меня всем своим знакомым. Хотя на светские мероприятия меня еще не приглашали, я стала достаточно известной фигурой и даже удостоилась карикатуры в газете «Le Figaro», где Бой был изображен в виде кентавра с клюшкой для игры в поло и с надетой на ее конец шляпкой, а рядышком, приобняв его, стояла я с коробкой в руке, на которой было написано мое имя.

— Смотри-ка, мы стали знамениты, — сказала я Бою, хвастаясь карикатурой. — И я зарабатываю больше чем достаточно, так что самое время расширяться.

Он нахмурился:

— Надо немного подождать. Все изменится раньше, чем ты думаешь.

— Изменится? Как? До сих пор я всегда была права, — категорично заявила я. — Не хочешь помочь, обойдусь без тебя.

— Коко, ты в газетах читаешь хоть что-нибудь, что написано не только про тебя? Не успеет закончиться год, как будет война. Все политики, которых я знаю лично, в один голос твердят…

— Но женщины все равно хотят одеваться. Не станут же они провожать солдат на войну голые!

Он закатил глаза и вернулся к своим газетам:

— Делай что хочешь. Тебя все равно не переубедить.

Мне бы следовало понять: он так встревожен, что у него не было сил спорить со мной. Но я была слишком взволнована своими успехами. Бой был, конечно, прав: газет я почти не читала. Победы вскружили мне голову, и ни о чем другом я не могла думать. Оставалось взять последний бастион, быть принятой в высшем обществе — это была вершина моих амбиций. Я решительно настроилась стать первым модельером, которого радушно примут в этот избранный, недоступный простым смертным круг, где я стану диктовать всем, что и как надо надевать и носить.

Это было в ноябре 1913 года. Летом 1914 года Европа уже пылала.

Действие третье

Сбросить лишние побрякушки

1914–1919 годы

1

Телеграмма пришла, когда я была в Довиле, — короткое сообщение от Боя, что его призвали на военную службу. Все лето новости поступали одна зловещее другой, прежде всего о страшном убийстве эрцгерцога Фердинанда Австрийского в Сараеве. За этим последовало объявление Австрией войны Сербии и агрессивные действия Германии, которая объявила войну России и потребовала от Франции и Британии нейтралитета, что правительства обеих стран, разумеется, отвергли.

А я все еще оставалась в блаженном неведении. Летний сезон в Довиле обещал быть еще более прибыльным, чем предыдущий, жара стояла жуткая, воздух был как в бане. Каждый свободный час, призывая на помощь продавщиц и Адриенну, мне приходилось снова и снова заполнять полки. Китти Ротшильд привела своих знакомых; тут были и принцессы, и графини, и жены известных художников, например мадам Дега, и все они буквально опустошали мои запасы.