Воля Небес (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич (книга жизни TXT, FB2) 📗
Изумрудное сияние захватывает меня, вырывает сознание из тела и увлекает за собой. Неожиданно я обнаруживаю себя падающим с отвесной скалы, но страха нет — я всецело отдаюсь происходящему. Ныряю в воду и погружаюсь в морскую пучину. Словно напитавшееся морской водой дерево, иду ко дну, в самую глубь, навстречу пустоте. И замираю.
Сначала ничего не происходит — ни движения, ни даже отблеска рыбьей чешуи, лишь абсолютная тишина и покой. Свет сюда не проникает, но мне он и не нужен. Время ускоряет свой бег, и я вижу, как на дне зарождаются первые растения — мельчайшие водоросли. Вот она, колыбель стихии. Вот где на самом деле берёт своё начало древесная стихия.
В воде, словно в материнской утробе, они сперва едва заметны, но постепенно набирают силу, тянутся вверх и крепнут. Так растения заполоняют морское дно.
Мне открывается понимание, почему раньше я с такой лёгкостью овладел водной стихией — вот он, закон порождения стихий во всём своём великолепии.
Вскоре видение уносит меня дальше, к берегу. Там, на мелководье, водоросли выбираются на сушу. Лишённые привычной силы воды, на открытом воздухе они съёживаются и высыхают, превращаясь в мох. Цикл жизни и смерти порождает совершенствование внутри стихии. Сильные в воде, над водой они слабы или даже мертвы, но это только поначалу.
Мох стелется по земле, покрывая её, становясь сильнее, трансформируясь — сначала в кустарники, а затем и в деревья. Мощные, величественные исполины разрастаются вширь и ввысь.
Так мне открывается истинный лик изменчивой стихии. Так же, как древним предкам ещё до времён Аранга. Здесь, в долине, не искажённой человеческим присутствием.
Я вижу сотни, тысячи практиков, но не таких, как ныне живут в Империи. Они постигали природу, Путь и стихии ради самого важного — ради понимания сути вещей, в поисках первопричин. Не ради силы, не ради власти и богатства. Нет. Ради соблюдения природного баланса.
Моё сознание возвращается в тело, но я уже ощущаю лес иначе. Вижу, слышу, чувствую течение энергии каждой частицей своего тела. Все пять стихий свободно и непринуждённо струятся сквозь меня.
Круг порождения и смерти, взаимосвязи поддержки и противодействия. Я вижу это не только в картинах прошлого, но и в отпечатках собственной жизни, что хранит моё сознание.
Человек — лишь часть природы, но в последнее время, в эпоху Империи и величия нашего народа, мы погрязли в низменных инстинктах. Тут даже неуместно сравнивать нас с животными — они лишь кажутся примитивными, но продолжают хранить природную мудрость, тот самый баланс. В отличие от людей, звери не убивают ради развлечения или трофеев — они делают это лишь для пропитания и выживания, следуя естественному ходу вещей. В их существовании нет ничего лишнего, продиктованного алчностью или тщеславием — лишь вечный круговорот жизни.
Я прихожу в себя на месте, где прежде парил манускрипт. Вновь закрыв глаза, погружаясь в медитацию, ещё более глубокую, чем раньше. Теперь мне становится ясно многое. Стихия — уже не просто мой инструмент, способ продвижения по Пути. Она проникает глубже, течёт в моей крови, сливается с самой моей сущностью.
Во время медитации я углубляюсь в самую суть древесной стихии. Я чувствую, как энергия жизни пульсирует во мне, подобно сокам, текущим по стволу могучего дерева. Каждый вдох наполняет меня силой земли и солнца, каждый выдох сплетает моё тело с окружающим миром в единую сеть.
Моё сознание расширяется, охватывая всю долину. Я ощущаю каждое дерево, каждую травинку, каждый листок. Их жизненная сила резонирует с моей, наполняя меня спокойной уверенностью и мощью.
Доходит до того, что моё тело полностью, до самых костей, обращается древесиной. Ещё миг, и изумрудная энергия поглотит меня целиком. Я растворюсь в первостихии, исчезну из этого мира, уступив место могучему дубу. От практика по имени Рен не останется и следа. Собрав последние крохи воли, я удерживаю контроль, возвращая себе человеческую суть.
С каждым прошедшим часом чувствую, как мои техники обретают новую силу и глубину. Я становлюсь не просто повелителем леса — я сам становлюсь лесом, неотъемлемой частью извечного круговорота жизни.
Я достиг этапа Рубинового Феникса, владея довольно скудным арсеналом техник, зато каждая из них была отшлифована тысячами часов практики до ослепительного блеска. По мере того, как моё единение с древесной стихией крепнет, во мне зарождается странное чувство. Будто бы техники, которые раньше казались вершиной мастерства, теперь становятся чем-то сковывающим, ограничивающим.
Поначалу я отмахиваюсь от этого ощущения, считая его блажью переутомлённого разума. В конце концов, именно благодаря этим техникам я достиг своего нынешнего уровня. Как они могут быть ограничением?
Однако чем глубже я погружаюсь в суть древесной силы, тем отчётливее понимаю: это не сумасбродство, а проблеск истины. Словно разглядывая прекрасную картину через узкое окно, я вдруг получил возможность распахнуть двери и шагнуть внутрь, оказаться в самом сердце творения.
Раньше я думал о техниках как о незыблемых законах, определяющих границы возможного. Каждая техника была для меня как рамка, как шаблон для достижения конкретного результата. Шаг за шагом, я следовал этим шаблонам, не задумываясь об их сути и происхождении.
Теперь же, познав саму суть древесной стихии, я понимаю, насколько иллюзорны эти ограничения. Техники — лишь условности, созданные адептами прошлого для того, чтобы облегчить освоение стихии юным неофитам. Своего рода костыли для неокрепшего разума.
Истинное же мастерство приходит тогда, когда ты отбрасываешь костыли и начинаешь ходить сам. Когда твой разум сливается со стихией настолько, что ты можешь формировать её напрямую своей волей, без посредников в виде техник.
Я ощущаю это прямо сейчас. Лес откликается на каждое движение моей мысли, словно стал продолжением моего тела. Больше нет нужды в заученных жестах — древесная стихия течёт сквозь меня свободно, как кровь по венам. Достаточно одной мысли, одного лишь намерения.
Хочу ли я призвать лианы, чтобы опутать врага? Мне больше не нужен Оплетающий Побег. Лианы послушно откликаются на мой мысленный зов, вырастая из земли и устремляясь к цели.
Нужно ли мне преодолеть расстояние? Шаг Пылающего Солнца теперь не более чем воспоминание. Я просто представляю место, где хочу оказаться — и древесная стихия переносит меня туда, сплетая моё тело из окружающих листьев и ветвей. Везде, где есть её очаги, могу появиться я. Легко, будто сделал единственный шаг.
Теперь я понимаю, что единственный предел — это моё воображение. Древесная стихия становится продолжением моей воли, послушная каждому побуждению разума. Я могу создавать любые эффекты, любые формы, повинуясь лишь своей фантазии и намерению.
Это чувство свободы и единения со стихией опьяняет и в то же время налагает огромную ответственность. Ведь теперь я не просто адепт, использующий силу леса. Я — воплощение этой силы, её проводник и хранитель. И мой долг — использовать эту безграничную мощь мудро и осторожно, всегда помня о хрупком равновесии жизни.
Время перестаёт для меня существовать. И не только для меня — для нас обоих. Долина доносит отголоски эманаций Ки моей возлюбленной, и я знаю — с ней тоже происходит трансформация. Нет, не так. Вернее будет сказать — рождение. До этого мы оба родились как люди, а теперь рождаемся вновь, становясь истинными адептами, мастерами своего Пути.
* * *
Несколько дней спустя мы находим друг друга и сливаемся в объятиях. Насладившись моментом, Наоки отстраняется.
— Что дальше, Рен? Знаешь, я ощущала, как ты растёшь. Думала, вся долина покроется густым лесом, — озорная улыбка расцветает на её губах.
— А я думал, что ты её затопишь, — шучу в ответ, но смотрю вдаль, к скалам, окружающим нас.
Мы ещё не изучили всю долину. Да, мы, несомненно, стали сильнее, но это всего лишь первые шаги на нашем собственном Пути. Пока мы как дети, и интерес в нас обоих разгорается всё сильнее. Я вижу этот огонь и в глазах Наоки.
