(не) Обручённые (СИ) - Снегова Анна (читать книги без .TXT, .FB2) 📗
Такая разительная перемена с тем, как он вёл себя раньше, что мне становится страшно. Неужели сломалось что-то важное, и прошлого уже не вернуть?
Вдруг понимаю, что злюсь на саму себя. Сколько можно быть такой трусихой? Если уж что-то решила, хватит колебаться. И дурой набитой быть тоже хватит.
Из всех возможных вариантов объяснений его действий теперь я стану выбирать правильные.
Он просто отчаянно боится снова меня напугать.
Он как человек, ступающий по тонкому льду. Ещё один неверный шаг – и смерть.
Я должна доказать, что отныне собираюсь стать ему надёжнейшей в мире опорой.
Тихо двигаюсь к нему ближе, прижимаюсь всем телом, дрожа, утыкаюсь лицом в плечо.
- Я замёрзла. У тебя холодно. Обними, пожалуйста.
Он хрипло выдыхает моё имя. Меня окатывает волной его эмоций – тоска, отчаянная жажда, неверие… надежда.
Только теперь Бастиан поворачивается ко мне на жалобно скрипнувшей тощей постели, тянется, обнимает обеими руками и прижимает к себе. Выдавливает из себя несколько слов. Но сколько же стоит за этими словами! Для нас обоих.
- Мэг… прости. Больше – никогда. Веришь?
Я зарываюсь лицом ему в рубашку, губами ловлю вкус кожи в распахнутом вороте, жмусь ладонями к широкой, бешено вздымающейся груди.
- Нет... Но мне всё равно. Потому что я и правда вернулась навсегда.
В этот момент мне становится невероятно тепло и спокойно.
Как хорошо, оказывается, быть кому-то жизненно необходимой! Как хорошо, когда находишь, наконец, человека, который жизненно необходим тебе. Потому что только теперь осознаю, что всё это время вдали от мужчины, которого люблю, я тоже медленно умирала внутри.
Люблю.
Люблю.
Я его люблю.
Минута течёт за минутой, они сливаются в часы, мы не замечаем бега времени, мы вплавлены друг в друга.
Дыхание Бастиана постепенно выравнивается. Я больше не слышу хрипов. И кажется, кожа его перестаёт быть такой ненормально обжигающей. Лихорадка отступает.
От всех этих переживаний я так устала, что сама не замечаю, как проваливаюсь в сон. Хотя даже во сне чувствую, как Бастиан сжимает меня так, что возможно, сломает мне пару рёбер.
Но я засыпаю невозможно счастливой.
Кажется, я все-таки сделала самый правильный за всю мою жизнь неправильный выбор.
9.21
Предощущение рассвета как обычно меня будит. Тело очень быстро вспомнило старые привычки.
Просыпаюсь нехотя – давно уже привыкла, что днём не ждёт ничего хорошего, только хмурая беспросветность, и я всегда пыталась как можно дольше удерживаться на границе со сном. Ведь только во снах я снова была с ним.
Ворчу недовольно и потягиваюсь всем телом…
Об что-то очень горячее потягиваюсь, если так рассудить. И тесновато как-то. Королевская постель во дворце Саутвинга таких гигантских размеров, что там на десять меня места хватит. А тут ни рукой, ни ногой толком не двинуться…
Стоп.
Распахиваю глаза и встречаюсь с двумя чёрными безднами других глаз.
Кажется, ночью Бастиан встал незаметно и зажёг свечи.
Потому что я наконец-то могу видеть его лицо.
Он лежит рядом, по-прежнему крепко обнимает и смотрит на меня – смотрит, будто не спал всю ночь и всю ночь вот так смотрел. Я бы не удивилась, если оно так и есть. Смотрит, как умирающий от жажды в пустыне путник впивается взглядом в далёкий оазис на горизонте.
Я сама принимаюсь жадно ощупывать его взглядом.
Господи, исхудал ещё сильней, бедный! Просто скелет здоровенный, бледный как смерть.
Но с него по крайней мере сняли оковы – наверное, он был слишком слаб, и к нему проявили хотя бы каплю милосердия.
Особенно пристально всматриваюсь в лицо. С облегчением вижу, что во взгляде Бастиана нет того пугающего чернильного мрака. Нет одержимости. Нет тьмы по ту сторону. Это и в самом деле он.
Черные глаза медленно опускаются вниз по моему лицу, чертя жгучие дорожки на коже. Останавливаются на губах.
Меня накрывает смущением. Потупившись, улыбаюсь несмело.
- Ты… бороду отрастил.
- Сбрею.
Вздыхаю и снова прячу лицо у него на груди. По-прежнему не очень понимаю, что говорить – и надо ли. В голове туман. Всё тело в расслабленной неге, каждая клеточка поёт.
- Рассвет скоро…
- Никогда так сильно не ненавидел рассветы.
Трусь носом ему об рубашку.
- Даю тебе честное-пречестное слово, что вернусь сразу после заката.
Бастиан ревниво сжимает объятия.
- Не верю.
Кое-как умудряюсь отстраниться и привстать на локте. Мои непослушные кудри падают Бастиану на плечо. Мне безумно нравится это зрелище.
- Хорошо, тогда так! Вернусь, если кое-что сделаешь.
В чёрных глазах вспыхивает искра смеха. У меня сердце сжимается от этого. Кажется, он оживает!
- И чего же от меня хочет моя маленькая колдунья?
- Хочу, чтоб ты съел всё, что тебе принесёт стража, до последней крошки! А я вечером проверю. Пойму, что не съел – развернусь и мигом уйду обратно!
Его улыбка на краешке губ для меня – как солнце после долгой ночи.
- Такое повеление будет проблематично выполнить, моя госпожа!
- Это ещё почему?
- Потому что здешние стражи по велению недоумков-врачей повадились таскать мне одну жидкую бурду. Пытались насильно вливать в меня какие-то, мать их, куриные бульоны. Можешь себе представить? В последний раз едва не ушли отсюда с ложкой в… а впрочем, эту часть, так и быть, опустим.
Я вспыхнула.
- Вот, значит, как ты себя до такого состояния довёл! Упрямый, как ослиная задница!
- Не знал, что принцессам можно такие выражения! – ухмыльнулся Бастиан и насмешливо вздёрнул чёрную бровь. А у самого в глазах плещется что-то такое жадное, дикое… что внутри меня просыпается мурчащая кошка, и хочется остаться в этой самой постели, никуда не уходить, и наплевать на рассвет. В конце концов, после таких угроз ложкой от Бастиана стражники, может, сегодня и сами не придут…
- Принцессам можно всё! На то они и принцессы! – заявляю Бастиану, а потом забываю, что хотела сказать дальше. Когда он дёргается в мою сторону… и застывает.
На секунду мне казалось, что сейчас вопьётся поцелуем.
Но через полсекунды он себя остановил. И упрямо сжатые губы так и не коснулись моих.
Бастиан почти насильно отрывает себя от меня, вытягивается на постели и подкладывает руки под голову – как будто убирает их подальше от соблазна. Я сажусь и опускаю ноги на холодный пол. Оглядываюсь на Бастиана, поправляю сползшее с плеча платье.
Он на меня не смотрит. Смотрит в потолок. Больше ни следа улыбки.
Цедит сквозь стиснутые зубы.
- Иди уже, Мэг! И я клянусь тебе – волью в себя даже самые несъедобные помои, которые мне притащат мои палачи, если ты обещаешь и правда вернуться вечером.
- Принесу чего-нибудь вкусного, - тихо отзываюсь я.
И ещё добрых несколько минут переминаюсь с ноги на ногу, стоя возле постели, прежде чем решиться уйти. Пока Бастиан с потемневшим лицом и желваками на скулах протыкает взглядом потолок и борется с желанием схватить меня и никуда не пустить.
9.22
Отоспавшись как следует, ближе к вечеру я выползла из своей комнаты и обрадовала брата, что устала от путешествий и решила вернуться домой. А потом совершила набег на кухню. Плевать, если Бастиан снова будет отказываться! Надо просто очень быстро всё съесть, тогда не останется никаких компрометирующих запахов.
В преддверии наступающих сумерек у меня всё тело было охвачено дрожью предвкушения.
Больше мне не нужно бояться звериной тоски, накрывающей в сумерках. Теперь ночь снова станет самым лучшим временем на свете.
Я приняла ванну, долго и придирчиво копалась в шкафу, в очередной раз ничего путного не нашла и взяла, что под руку подвернулось. Что-то очередное чёрное, ну да ладно. Какая разница, в конце-то концов! Я же не на свидание собираюсь…
