Губительница душ - фон Захер-Мазох Леопольд (читать книги без регистрации TXT) 📗
— Следовательно, эта хозяйка была их сообщницей?
— По-видимому, эти разбойники были ее старыми знакомыми.
— Как зовут содержательницу шинка?
— Прасковья Вотрубешко. Допросите нашу деревенскую девушку, и она подтвердит вам мои слова.
— Вы полагаете, что Пиктурно похоронен в той роще, где его убили?
— Вероятно… Но были ли это разбойники, еще неизвестно.
— Быть может, заговорщики? Но с какой же целью…
— Известно ли вам о существовании секты «небесных посланников»?
— Господи, Боже мой! — воскликнул Бедросов. — Я давно уже преследую эту проклятую кровожадную секту и до сих пор мне не удалось поймать ни одного из ее членов. Эти изверги люты, как тигры, и лукавы, как змеи!.. Вы убеждены в том, что именно они убили несчастного Пиктурно?
— Я в этом не сомневаюсь.
— Почему же ваша крестьянка говорила, что убийство студента совершено разбойниками?
— Они были всего лишь оружием в чужих руках и действовали под влиянием угроз или просто за известную плату.
— Это совершенно справедливо… Спасибо вам, барышня.
— Вы никому не скажете, что я выдала вам эту тайну?
— Даю вам честное слово.
Вдали показался шинок и за ним — небольшая сосновая роща.
— Здесь мы свернем с дороги, — сказала Генриетта, — и пройдем прямо в лесок. Там я останусь, а вы с вашим агентом и моим кучером отправитесь в шинок. Не забудьте только закурить трубки — у здешних крестьян они постоянно торчат в зубах.
— Да какая же вы умница, милая барышня!
В роще было совершенно темно. Лошади шли шагом при слабом мерцании звезд. Наконец сани остановились в чаще леса.
— Позвольте мне оставить здесь с вами моего агента, — начал Бедросов, — вас могут испугать.
— Я ничего не боюсь… Впрочем, как вам угодно.
Она заранее знала, что ее не оставят одну ночью в лесу. Миров взял вожжи в руки, между тем как Бедросов раскуривал коротенькую малороссийскую трубочку.
— Когда вы мне понадобитесь, я подам вам сигнал, — сказал он, — а если услышите выстрел, тотчас же бегите ко мне на помощь. — И, пожав девушке руку, он отправился вместе с кучером Доливой по тропинке к шинку.
Огромный волкодав с громким лаем бросился на непрошеных гостей; в окнах шинка светился огонек, но на дворе не было ни души. Частный пристав подошел к окну и увидел сквозь закоптелые стекла, что в шинке у одного из столов, свесив голову на грудь, дремлет пьяный мужик, а хозяйка, сидя за прилавком, считает деньги.
Бедросов и Долива вошли в шинок. Первый сел в темный угол у стола, а второй потребовал вишневки. Хозяйка подала бутылку наливки и два стакана и, заигрывая с кучером, ударила его кулаком по плечу.
Тот отвечал ей подобной же шуткой, с добавлением крепкого словца.
Между тем частный пристав не без любопытства рассматривал плотную женщину среднего роста. На ней была пестрая юбка, короткий полушубок, вокруг шеи в несколько рядов — коралловые бусы, из-под белого платка торчали космы черных как смоль волос, оттеняя слегка загорелое, довольно красивое лицо; вздернутый нос и приподнятая толстая верхняя губа изобличали в ней сварливый характер. На вид ей было слегка за тридцать.
— Как зовут твоего приятеля? — спросила хозяйка, пристально глядя на Бедросова. — Мне кажется, я его где-то видела… Никак не припомню его имени.
— Это Иван Клучанка.
— Из Ромшина?
— Ну да, он самый.
— Вы приехали из города?
— Экая любопытная!
— Нас потребовали к допросу, — вмешался в разговор частный пристав, — проклятые полицейские крючки пронюхали, что у тебя в шинке зарезали какого-то молодого барина… вот, значит, у нас и спрашивали, не знаем ли мы, кто его убил.
— Этого дела никто не знает, кроме меня, — возразила хозяйка.
— Так это правда?
— Сущая правда!.. Раз ночью приехал сюда из Киева молодой барин, красавец-мужчина… и вслед за ним барыня с закрытым лицом… Вдруг отворяется дверь, и в шинок врываются разбойники… связывают меня по рукам и ногам, завязывают платком глаза и бросаются на молодого барина… Я слышу, как он с ними борется… кричит сердечный… зовет на помощь, а я и пошевельнуться не могу!.. Потом все утихло, и все они куда-то уехали… Когда они вернулись в шинок, то есть разбойники-то, ни барина, ни барыни с ними не было, ну развязали они мне глаза, руки и ноги, да и показывают мне золотое колечко: купи, дескать, тетка, дешево продадим.
Между тем Генриетта, оставшись в лесу с Мировым, мысленно молила Бога вразумить и поддержать ее — бедной неопытной девушке досталась самая трудная роль в этой кровавой драме.
— Кажется, все идет благополучно, — после долгого молчания заметил полицейский агент.
— Беда, если там догадаются, что Бедросов не мужик.
— Я слышал, что вы дружны с девицей Малютиной?
— Да, я с ней знакома.
— Говорят, что она участвовала в убийстве студента Пиктурно.
Генриетта не возразила ни слова.
— Быть может, это вас удивляет, — продолжал агент, — но я уже давно слежу за девицей Малютиной и пришел к убеждению, что она принимала личное участие в этом преступлении.
— Я не нахожу тут ничего невероятного.
— Носятся слухи, что она принадлежит к ужасной секте губителей…
Не замечали вы чего-нибудь странного в ее поведении?
— Нет, но, зная ее характер, полагаю, что она способна совершить преступление.
В эту минуту неподалеку, между деревьями, показалась женщина верхом на лошади. Она махнула белым платком. Миров не мог этого увидеть, потому что стоял к ней спиной.
— Что это значит? — вскричала Генриетта. — Сюда кто-то идет…
Агент оглянулся… В тишине ночи раздался выстрел, и несчастный с окровавленным лицом повалился на снег… Он еще дышал, но не мог говорить, только в глазах его застыл немой вопрос: «За что ты меня погубила?».
— Покайся, — сказала ему Генриетта, — ты в моих руках, и я принесла тебя в жертву… За это Господь отпустит тебе твои грехи.
Миров поднял сжатые кулаки, но в это мгновение сектантка снова нажала курок… Этим окончилось первое действие кровавой драмы.
Услышав первый выстрел, Бедросов выбежал из шинка вместе с Доливой, но не успели они сделать нескольких шагов по направлению к роще, как навстречу им выехал на лошади Каров.
— Стой! — закричал частный пристав. — Стой, или я застрелю тебя!
В ту же минуту, словно из-под земли, выросла Эмма Малютина. С быстротой молнии она накинула Бедросову петлю на шею и во весь дух помчалась по полю, увлекая за собою несчастную жертву… Вопль отчаяния замер в воздухе… Никто не явился на помощь… От свирепой амазонки нельзя было ждать пощады.
XXXIX. Небылицы
Рано утром на следующий день старик Монкони приехал в полицейское управление вместе со своей дочерью. Бледная как смерть молодая девушка была сильно встревожена: глаза ее горели, лихорадочная дрожь пробегала по всему телу.
— Застав однажды господина Бедросова у моей приятельницы, Эммы Малютиной, — начала Генриетта, обращаясь к полицмейстеру, — я шутя попросила его принять меня в число его агентов и вчера вечером, переодевшись в крестьянское платье, поехала вместе с частным приставом и господином Мировым в село Мешково. По дороге, неподалеку от шинка, на нас напала шайка жутких разбойников. Они остановили наших лошадей, вытащили из саней Бедросова и его агента, связали их по рукам и ногам и увезли в лес, приказав нашему кучеру отвезти меня обратно в Киев.
Крестьянин Долива дал при допросе точно такие же показания.
Полицмейстер, взяв с собой лучших из своих агентов и человек двадцать конных казаков, немедленно поехал на место преступления. Двери шинка были заперты, так что пришлось их выломать, но в домике не нашли ни души, только на конторке лежала записка следующего содержания:
«Напрасный труд. Вы не найдете людей осудивших и казнивших изменника Пиктурно».
Обыскали лес: там на одном из деревьев висели трупы Бедросова и Мирова, под ними к стволу был прибит гвоздями плакат с надписью: «Смертный приговор.
