Пациент скорее жив - Градова Ирина (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗

– Ну, – повела плечами актриса, – одинокая пожилая дама в шикарной квартире, полной предметов старины, – лакомый кусочек для нечистых на руку людей.

Внезапно Элеонора всплеснула руками:

– Да что это я – совсем позабыла о правилах хорошего тона! Чай, кофе выпьете?

Павел взглянул на настенные часы и открыл было рот, собираясь отказаться, но Андрей ледяным взглядом остановил его.

– С удовольствием, Элеонора Степановна, очень мило, что вы предложили.

Старая актриса еще раз внимательно вгляделась в правильные черты сурового лица гостя. Его глаза, несмотря на учтивую речь, смотрели холодно: от прозрачного взгляда мурашки начинали бегать у нее по позвоночнику. Элеонора тут же пожалела о том, что предложила мужчинам выпить чаю, но – слово не воробей, как говорится! Поэтому, подавив глубокий вздох, она направилась на кухню, а Павел Кобзев засеменил за ней, услужливо предложив свою помощь.

Оставшись один, Андрей быстро прошелся взад-вперед по комнате. Удивительно, как женщины одного возраста и одной профессии могли быть такими разными – не только внешне, но и по уровню достатка. Он побывал в квартире Александры Орбах после того, как милиция составила опись похищенного: им тогда помогла именно Элеонора Кочетова. В сущности, у Андрея в том не было такой уж необходимости, но он нанес свой визит после того, как выяснилось, что Александра Орбах стала пациенткой больницы, в которой работала Агния.

Его мысль внезапно метнулась к женщине-анестезиологу. Агния отличалась от всех, с кем ему приходилось общаться и по работе, и вне ее. Казалось бы, обычная молодая женщина, мать, отличный специалист – но разве это делало ее особенной? В их первую встречу Агния показалось ему суетливой и настырной, а данные качества Андрей Лицкявичус презирал во всех людях, но в особенности не прощал их женщинам. Знакомство вышло, надо сказать, не из приятных [4]. Именно поэтому между ними с самого начала выросла стена взаимной неприязни. С его стороны эта стена разрушилась – постепенно, по кирпичику, и теперь от нее осталась только пыль да неприятный осадок в душе из-за того, что он так и не смог сделать Агнию своим другом. А ведь обычно ему легко удается очаровывать людей – почти всех!

Его взгляд вновь скользнул по стенам с картинами. Полотна, следовало признать, выглядели неплохо, но их качество и количество, естественно, не могло сравниться с теми предметами живописного искусства, что похитили из квартиры Орбах. Даже после того, как жилище ограбили, было совершенно ясно, что до взлома оно представляло собой настоящий музей. Судя по описи, параду художников, представленных в квартире Орбах, мог бы позавидовать каждый уважающий себя коллекционер. Старинная мебель, естественно, осталась нетронутой: воры точно знали, за чем именно лезут в дом. Исчезли только картины и драгоценности. А Элеонора Кочетова, судя по всему, никак не могла похвастаться большим достатком, несмотря на то что в свое время была, пожалуй, не менее знаменита, чем Александра Орбах.

Вдруг его внимание привлекло нечто, торчащее из-за большого платяного шкафа и аккуратно прикрытое куском бархатной материи. По всей вероятности, еще одна картина, почему-то не удостоившаяся чести быть повешенной на стену. Приблизившись, Андрей вытащил ее, откинул край материи, и его взгляду открылась пестрая кубическая неразбериха в сине-фиолетовой гамме. Лицкявичусу тут же вспомнился художник из «Клуба самоубийц» в «Приключениях принца Флоризеля» и его картина «Клетчатый». Парень в фильме был абсолютно уверен, что вполне понятно изобразил человека, которого видел, и надеялся, что здорово помог полиции. А они даже не смогли разобрать, мужчина это или женщина! Да, такое, пожалуй, и в самом деле не стоит вешать на стену, уж слишком оно не вяжется с классическими полотнами в квартире Элеоноры.

Андрей снова прикрыл картину бархатом и задвинул обратно. Он опустился в кресло как раз вовремя, чтобы вошедшие хозяйка и Павел застали его сидящим.

Разлив чай по чашкам, актриса выжидательно посмотрела на него.

– Я так понимаю, Андрей Эдуардович, – сказала она, – вы хотели еще о чем-то меня спросить? Спрашивайте: я всегда готова помочь, если это как-то улучшит Сашино положение. В конце концов, таких динозавров, как мы с ней, осталось немного, и мы просто обязаны помогать друг другу!

Лицкявичус понял, что старая актриса ожидает комплимента и реплики вроде: «Ах, что вы, какие ваши годы!» Однако он никогда не был склонен к лицемерию и промолчал. Павел укоризненно посмотрел на него.

– Вы правы, – заговорил глава ОМР после короткой паузы, – у меня есть еще пара вопросов. Во-первых, не знаете ли вы тех, кому Орбах продавала картины и антиквариат?

– Вы полагаете, что среди них могли затесаться нечистые на руку люди? – встревоженно поинтересовалась актриса.

– Вполне возможно.

Элеонора задумалась.

– Следователь спрашивал меня о том же самом, – сказала наконец она. – Дело в том, что я действительно свела Сашу с парой людей, но те являются коллекционерами, а не посредниками, и я готова поручиться за любого из них. Однако, как я уже сказала, впоследствии Александра сама вышла на каких-то торговцев, и о них я ничего не знаю.

– Понятно, – кивнул Андрей. – А как насчет ее квартиры?

– Вы о чем? – не поняла Элеонора.

– Известно, кому жилплощадь достанется в случае, скажем, смерти Александры Орбах?

– Даже думать о таком не хочу! – замахала руками старая актриса. – Но у Саши нет родственников – во всяком случае, насколько я знаю. Может, есть какая-нибудь седьмая вода на киселе, но они не объявлялись, несмотря на шумиху, которую в последнее время подняли СМИ вокруг Сашиного имени. Думаю, если бы кто-то претендовал на жилплощадь, он предпочел бы поскорее приехать и заявить о себе…

Примерно сорок минут спустя гости попрощались. Выходя из подъезда, в котором жила Элеонора Кочетова, Лицкявичус выглядел мрачным и задумчивым.

– Ну, и что? – не выдерживая затянувшейся паузы, спросил друга Павел Кобзев.

– В смысле?

– За каким чертом мы сюда притащились, ты можешь сказать? Что за дурацкие вопросы ты задавал? Все, что рассказала Кочетова, можно было узнать из описи имущества Орбах. Но я слишком хорошо тебя знаю, Андрюша: ты не поперся бы в такую даль и не заставил бы меня отменить семинар, если бы у тебя не имелось каких-нибудь идей. Вот я и спрашиваю тебя: что мы должны были выяснить?

– Понимаешь, Паша, – задумчиво проговорил Андрей, – я уже буквально голову себе сломал, размышляя, как связать воедино Светлогорскую больницу, ограбление квартиры Орбах, гипноз Урманчеева и его попытку вывести Агнию на чистую воду, а также загадочного медбрата Антона, исчезновение пенсионеров и, наконец, гибель медсестры Наташи.

– Да уж, ребус не из легких, – угрюмо согласился Павел. Кобзев давно заметил, что, когда Андрей задумывается, он начинает растягивать слова, и в его речи появляется прибалтийский акцент, который потом куда-то пропадает, стоит только Лицкявичусу полностью овладеть собой. – Но почему ты думаешь, что все это должно быть как-то связано?

– Слишком уж много чего происходит, причем в одной больнице, тебе разве не кажется странным? По-моему, так даже чересчур странно, чтобы не иметь ничего общего. И я напряг Карпухина.

Павел помнил майора Карпухина из следственного отдела прокуратуры. Они впервые встретились тогда же, когда познакомились и с Агнией Смольской [5]. Майор являлся координатором ОМР по оперативным вопросам, а также в его обязанности входило обеспечение отдела необходимой информацией, которую можно добыть только по каналам прокуратуры.

– На предмет? – осведомился психиатр.

– На тот предмет, чтобы между всеми пропавшими было установлено нечто общее.

– И как успехи?

– Не ахти. Проанализировав все случаи исчезновения пенсионеров, мы с Карпухиным сперва предположили, что могло иметь место какое-то квартирное мошенничество. Ты ведь знаешь, по телевизору о таких вещах кричат постоянно – черные риелторы и тому подобное. Учитывая прошлое Урманчеева и то, как он пользовался гипнозом, выманивая из клиентов деньги, это казалось вполне логичным. Но выяснилось, что ни одна из квартир не продана. Более того, жилье досталось родственникам, как и положено.