Чужая земля - Устинова Татьяна Витальевна (читать книги txt, fb2) 📗
– Лена, это какая-то кривая реальность, – рассказывала она по телефону сестре во время ежевечернего разговора.
Обычно их беседа крутилась вокруг Мишки, ну, и, конечно, Наткиных детей Сеньки и Настеньки, а также вокруг душевного состояния Сашки, недавно расставшейся со своим молодым человеком Фомой Гороховым. Именно эти семейные темы волновали обеих сестер больше всего, но в последнее время Натка не могла удержаться, чтобы не обсудить с разумной и спокойной Леной свое нервное напряжение в связи с работой.
– Что именно? – уточнила Лена.
Как судья, она ценила точность формулировок.
– Ну, вот смотри. Я зашла на сайт вакансий для мигрантов в России. Им предлагается зарплата в строительстве в размере восьмидесяти тысяч, в такси от ста двадцати, у швей – шестьдесят три тысячи. И для сравнения: в одном из крупнейших оборонных предприятий на юге страны ищут техника по обработке материалов с зарплатой в двадцать пять тысяч. А в его трудовые обязанности, на минуточку, входит обработка и оформление материалов испытаний и технологических тренировок. Автоматчику холодно-высадочных автоматов готовы платить двадцать восемь тысяч, а квалифицированному инженеру-программисту – тридцать три. Лена, это ненормально. Куда катится этот мир?
– Ты и без меня знаешь, куда он катится, – вздохнула Лена, – только вот зачем обсуждать то, на что ты никак не можешь повлиять? Иностранные работники остаются реальностью России, во многом обеспечивая развитие нашей экономики. Во всем мире нарастает конкуренция за трудовые ресурсы, и хорошо, что в Средней Азии в бывших республиках СССР остался такой демографический потенциал, который может быть привлечен именно на российский рынок. А вот слабость нашей миграционной политики нужно признать и сделать соответствующие выводы. Она у нас как минимум непоследовательная. Миграция может стать дестабилизирующим фактором, потому что ее организацией занимаются не государственные институты, а теневые структуры, этнические организации и диаспоры. И все эти копящиеся, но не решаемые вопросы и превращают миграцию в болезненную для общества тему.
От большого числа «сложных» слов Натка быстро заскучала. Все-таки умная у нее сестра. И кругозор у нее широкий. Вот и про миграционную политику знает, хотя вряд ли когда-то ее касалась. Однако, может быть, у нее были заседания, касающиеся мигрантов?
На заданный ей вопрос Лена ответила положительно.
– Да, я как-то не очень давно рассматривала дело о наличии трудовых отношений с иностранцами при отсутствии разрешений на работу. Индивидуальному предпринимателю после проверки УФМС и выявления фактов осуществления трудовой деятельности мигрантов без оформления необходимых разрешений назначили штраф в четыреста пятьдесят тысяч рублей, а он обратился в суд, чтобы его оспорить. Суд его не поддержал, конечно. А вообще, принимая на работу иностранца, работодатель оказывается между двух огней: с одной стороны, он должен соблюдать правила Трудового кодекса, а с другой – требования миграционного законодательства. Конкуренция этих норм часто приводит к судебным процессам. Но в основном ими занимается арбитражный суд. Так что большого опыта в рассмотрении таких дел у меня нет.
– Костя велел мне спокойно жить и не париться, – сказала Натка жалобно.
– Так послушай его, живи спокойно и не парься, – даже на расстоянии, по голосу сестры, Натка слышала, что та улыбается. – Ремонт идет, сроки пока не сорваны, качество тебя устраивает. Отношения у тебя с подрядчиком, а не с рабочими напрямую, так что юридически ты прикрыта. А как у этого человека налажены рабочие процессы внутри организации, тебя не касается.
– Лена, но у него могут быть оформлены, например, десять человек. Я имею в виду, с соблюдением всех необходимых формальностей, а на самом деле работают пятьдесят. Просто они нигде не учтены.
– Наташа, а ты у нас представитель миграционной службы, налоговой инспекции или общества защиты прав мигрантов? – уточнила Лена. – Ты работаешь с юридической фирмой, которую наняла, в рамках правового поля. А как выкручивается твой подрядчик и какую ответственность он понесет, если выяснится, что он нарушает закон, тебе должно быть до лампочки. Я надеюсь, ты не собираешься влезать в какое-нибудь расследование. Неприятностей нам и в прошлом достаточно.
– Не собираюсь я никуда влезать, – вяло огрызнулась Натка. – Лена, я просто боюсь, что произойдет что-то плохое. Куча чужих людей, все на одно лицо, их даже не пересчитать. А у меня вокруг семьи с детьми, пожилые одинокие бабушки. А я читала, что количество преступлений, совершенных мигрантами, растет. За последний год чуть ли не на треть увеличилось. И тяжких среди них становится больше. Я же отвечаю за безопасность жителей.
– Натуся, милая, не бери ты на себя ношу, которая тебе не по силам, – вздохнула Лена. – За безопасность жителей в домах твоего ТСЖ отвечает полиция, а не ты. И ксенофобия – не самый лучший советчик. Ты сама нагнетаешь страхи в своей голове. Сколько у тебя уже работает эта бригада?
– Вторая неделя пошла.
– И ничего пока не произошло, как ты видишь. И дальше, я уверена, не произойдет. Так что успокойся и сосредоточься на приемке качества выполняемых работ. Если хочешь, попроси Костю поговорить с твоим подрядчиком. Пусть выяснит, откуда у него эти рабочие. Как долго он с ними работает. Какие работы и на каких объектах они уже выполняли. Лишняя информация не повредит, а тебе явно будет спокойнее.
Таганцев, с которым Натка после разговора с сестрой поделилась советом, вздохнул, но в целом идею поддержал.
– Любите вы с Леной навесить на меня дополнительную работу, – проворчал он, впрочем, без особого недовольства. – Вся Москва в трудовых мигрантах. Они и улицы метут, и в такси ездят, и на стройках работают. И только в ТСЖ моей жены должно обязательно что-то произойти. Ладно-ладно, я разберусь. Не сердись.
На том и порешили. Брошенное Леной вскользь слово «ксенофобия» почему-то задело Натку, зацепилось в мозгу, как кусочек вырванной с мясом откуда-то ткани на сухом сучке дерева. Неужели все ее тревоги, связанные с ремонтом, вызваны именно этим, надо признать, не красящим приличного человека качеством? Неужели у нее настолько косные взгляды, что она проявляет нетерпимость к чужому для нее народу, воспринимая его как потенциально неприятный и опасный?
Назавтра, придя на работу, Натка попыталась взглянуть на работающих в подъездах людей по-новому. Результатом стали какие-то подмеченные малозначительные детали. К примеру, у рабочего, красящего перила, прохудилась подошва на правом ботинке. Натка вдруг подумала, что в сырую погоду у него, наверное, промокают ноги и он так и ходит потом целый день с хлюпающей в ботинке водой, а оттого еще и шмыгает носом от не проходящей в таких условиях простуды.
Еще двое рабочих, присев на площадке второго этажа, обедали, поделив три вареных картофелины на двоих и обмакивая их в соль, завернутую в газету. Даже без хлеба. И почему они так скудно питаются? Зарплаты у них, конечно, меньше, чем были бы у бригад из российской глубинки, это Натка с подрядчиком выяснила еще на этапе составления договора, но все-таки не настолько, чтобы жить впроголодь. Или они все отправляют семьям, оставляя себе самый минимум?
По природе обладая живым и неугомонным характером, Натка не могла оставить возникший у нее вопрос без ответа. Один из двоих поедающих холодную картошку рабочих показался ей смутно знакомым. Он был чуть старше остальных, лет под пятьдесят, с седыми волосами и внимательным взглядом темных глаз.
– Что же вы холодное едите, – обратилась к нему Натка. – Пойдемте ко мне в офис, там микроволновка есть.
– Не надо, хозяйка, – ответил он на довольно хорошем русском языке. Акцент у него, конечно, был, но правильное построение фраз Натка машинально отметила. – Мы придем, потом другие придут. Толпа будет. Нехорошо это. Неправильно.
– Я пока только вас зову, – сказала Натка настойчиво. Она и сама не знала, зачем это делает. – Вас, простите, как зовут?
