Путь в тысячу пиал - Шаталова Валерия (книга жизни txt, fb2) 📗
В этот самый момент в дальнем конце зала что-то протяжно заскрипело. Цэрин в страхе метнулся в тень, затаившись за валуном у стены, и мысленно запел молитвы. Следом за скрипом донеслись неразборчивые голоса и глухое мычание.
На противоположной стене зала росли и множились тени. Казалось, сами горные лха пожаловали за ним. Два силуэта скользили впереди, еще два чуть отстали – но лишь потому, что в их руках извивалась и дергалась пятая, совершенно бесформенная тень.
Цэрин замер истуканом, забыв и о жажде, и о холоде. Сжатая в ладони жемчужина щипала кожу.
– Сюда! – воскликнул первый из бесплотных духов, взмахивая длинной тонкой рукой-отростком.
Тени продолжали двигаться, но становились короче, а злое мычание раздавалось все ближе.
Глава 3. Джэу
В Тхибате маски из выдубленной кожи – обычное дело, особенно для женщин. Те, кому приходится проводить много времени в седле, пользуются ими для защиты лица от пронизывающего ледяного ветра, дующего с предгорий. Те же, кто работает в полях, предпочитают маски, закрывающие лишь половину лица, защищая от палящих лучей солнца, падающих, как правило, с одной стороны. У некоторых на маске даже нарисовано лицо хозяйки. Конечно же, моложавое и красивое, вне зависимости от настоящего возраста.
На лицо Джэу резко упала чья-то тень, вынудив ее вздрогнуть от неожиданности. А в следующий миг рядом с ней со стены спрыгнул Лобсанг. Сыны дракона уже покинули внутренний двор, и Джэу смогла наконец расслабиться и выдохнуть. Она прислонилась к кладке, чувствуя лопатками жар нагретого камня через ткань каша́и.
– Все слышал, да? – устало выдохнула она, прикрывая глаза.
Лобсанг в ответ виновато пожал плечами:
– Извини, но связываться с Намганом себе дороже.
– Все нормально.
– Нет, не нормально! – возмутился Лобсанг. Он сжал кулаки и пнул землю, вздымая в воздух фонтанчик пыли. – Как только я достигну нужной ступени посвящения и стану астрологом, я…
– Успокойся, Ло. Я же сказала: все нормально. Меня совершенно не волнуют те слова, что извергает из себя это вонючее отродье кула́нга.
Он засмеялся.
– Уверен, что с диким ослом нашего красавчика Намгана еще никто не сравнивал.
– Серьезно? Очень странно. Он же вылитый куланг, это всякому видно! Даже свои не в меру крупные зубы скалит так же.
– Джэу! Ну ты как скажешь… Вот бы мне научиться так ругаться! Нет, но Рэннё тоже хорош! – снова насупился Лобсанг. – Никогда не думал, что мой брат может быть настолько равнодушен к несправедливости и при этом еще и подозрителен.
– Подозрителен? – по спине Джэу вновь пополз холодок. – Относительно меня?
– Ты же слышала, что он сказал, уходя… Про озеро.
Джэу смутилась и пробормотала:
– Я не особо поняла, что это означало…
Признаваться в собственном невежестве, даже и перед приятелем, было стыдно. Выросшая в горах, вдали от крупных поселений, Джэу до сих пор иногда попадала впросак с фразами, которые с детства были знакомы любому городскому ребенку. Но Лобсанг не стал над ней насмехаться, а лишь спокойно пояснил:
– Мы видим, как плещется вода на поверхности озера, но не знаем, что таится в его глубинах. Раз он так сказал… Полагает, что ты не та, какой хочешь казаться. Скрываешь что-то.
– Чушь! – слишком поспешно выпалила она и, опомнившись, добавила: – Ну что я могу скрывать, кроме… – Джэу провела пальцами по щеке, ощущая под подушечками шероховатые рубцы, которые особенно бледнели и выделялись на коже, если она злилась. – Но это Рэннё уже и так видел.
Лобсанг виновато развел руками:
– Может Намган чересчур сильно настучал ему по голове на парной тренировке? Видят тэнгри, я стащу у Рэннё ритуальный до́рдже и огрею брата по темечку его же собственным боевым жезлом, чтобы мозги встали на прежнее место.
«О, я была бы не против», – Джэу даже слегка улыбнулась, однако внутри занозой засела тревога. – «Что он заподозрил?»
Они с Лобсангом пересекли двор и двинулись вдоль ряда молитвенных барабанов, установленных у восточной стены. Закрепленные на деревянных рамах и вертикальных осях, металлические цилиндры хранили внутри свитки со священными мантрами. Лобсанг вытянул руку и повернул первый барабан, едва слышно пропевая слова:
«Ом Мани Падме Хум…»
Джэу шла следом и повторяла заученные движения, но губы ее оставались сомкнуты. Ведь молитвы не обязательно произносить вслух, чтобы их услышали благие тэнгри. Так считали все вокруг. Сама же Джэу столь долго жила в страхе, что привыкла полагаться больше на себя, а в высших силах давно была разочарована. Вот и теперь вместо тихих напевов ее мысли всецело занимал широкоплечий сын дракона, начавший что-то подозревать.
«Чем же я выдала себя? Может, когда…»
– Джэу? – Лобсанг тронул ее за плечо.
Похоже он что-то спросил, а она не расслышала, погрузившись в раздумья. Они уже прошли стену и поднялись на крыльцо. За столько лет, проведенных в монастыре, Джэу выучила здесь каждую ступень и шагала уверенно, даже не глядя под ноги.
– Я говорю, что прошлым солнечным днем в город прибыл караван из Лао. Вот бы посмотреть, что привезли торговцы!
– Прихоти земные не должны смущать твой разум, Лобсанг, – раздался за спиной строгий голос.
– Учитель! – Лобсанг тут же склонил голову.
Джэу спешно последовала его примеру:
– Светлое утро, кушог Нгян.
Взгляд она устремила на жилистые щиколотки старшего астролога, виднеющиеся из-под тяжелого подола цвета охры.
– Ты переписал тот раздел священной книги Ганджур, который я тебе задал? – Цэти Нгян нахмурил кустистые брови, обращаясь исключительно к ученику и не удостаивая взглядом работницу.
– Конечно, учитель.
Лобсанг послушно засеменил вслед за астрологом, успев напоследок подмигнуть Джэу. Когда они скрылись за поворотом, она не стала медлить и направилась в умывальню. Там быстро ополоснула лицо, нацепила свою простую черную маску и наконец облегченно расправила плечи, чувствуя себя увереннее от прикосновения мягкой кожи ко лбу и левой щеке.
Растягивая мгновения перед очередным поручением от управляющего гомпа, Джэу пригладила волосы и переплела длинную черную косу, которую она носила на мужской манер. Прическа была еще одним камнем преткновения, из-за которого обитатели монастыря так и не приняли ее за свою. Прочие девушки-прислужницы поднимали волосы вверх в женские прически, перевитые ремешками и схваченные костяными заколками, оставляя примитивные косы мужчинам. Но Джэу не нравилось возиться со своим внешним видом. Она бы и вовсе побрилась наголо, как монахи-воины, но такого попрания обычаев ей бы точно не спустили с рук.
Солнце уже близилось к закату, когда очередной удар колокола, созывающий монахов на молитву, застал Джэу в дальней кладовой. Поджав ноги, она сидела у горы использованных ламп и вычищала из них прогоркшее масло, одновременно обдумывая то, что Лобсанг сказал утром про караван из Лао.
«Чужеземные торговцы уже пару лет не появлялись в наших краях. Они и прежде были нечастыми гостями в Тхибате, страшась встреч с ракшасами. Ведь нанимать в охрану обоза монахов-воинов не каждому по карману, разве что везут на продажу что-то особо ценное. Если удастся найти повод и спуститься в город, то я могла бы наведаться в тасса́м. Приезжие торговцы наверняка, как и в прошлый раз, остановятся там, в гостевом доме на окраине…»
– Вот ты где, Джэу! – Ее размышления прервала другая работница, заглянувшая в кладовую. – Я все ноги отбила, пока тебя отыскала.
Шакпо́ри демонстративно потерла одну голую лодыжку о другую и уселась рядом, потеснив Джэу с тюфяка своими пухлыми бедрами.
– К воротам приходил посланец. Кто-то из горожан отправил свою душу в Бардо́ готовиться к следующему перерождению [2]. Говорят, какой-то богатей! – Шакпори подмигнула, а затем мечтательно причмокнула: – Наверное, прощальный обед будет неплох. Может, подадут засахаренные бутоны рододендрона…
