Две половинки (Просто о любви) - Алюшина Татьяна Александровна (читаемые книги читать txt) 📗
– И слава богу! – позволила себе расслабиться княгинюшка, но ненадолго, приняла деловой тон. – Значит, когда он позвонит, никаких сопель: «я понимаю, я потерплю» – домой! Вместе переживем твою боль и неприятности! Ясно?!
– Да! – улыбалась Стаська и шутливо отдала честь, поднеся военным жестом ладонь к виску, и спохватилась: – А как я это скажу? Я ж не жена сварливая, я подруга боевая и все понимаю!
– Давай свое мясо, что там у тебя к нему, и чаю еще! – отдавала приказания, как на плацу новобранцам, перед батальной компанией Сима. – Черт с ней с фигурой, раз пошла такая песня! Будем думать, как помочь твоему Степану, поддержать! Разумеется, так прямо и грубо не стоит, это я для ясности картины!
Стаська подскочила, ринулась к холодильнику, распахнула его, на ходу передумала, хлопнула обратно запищавшей от такого бесцеремонного обращения дверцей, кинулась к тетке, нагнулась, поцеловала в щеку, прижала к себе сильно.
– Как же я тебя люблю! Какое счастье, что ты у меня есть!
– Большое! – усмехнулась княгинюшка, поглаживая Стаськины обнимающие руки. – Согласна! Такое же большое, как и то, что у меня есть ты!
– Спасибо тебе! – сказала Стаська, уткнувшись носом в затылок Симы. – Я бы не додумалась до всего, что ты сказала, а если бы додумалась, то потом, набив шишек и глупостей наделав!
– Слава, что здесь удивительного? – продолжая поглаживать Стаську, сказала Сима. – Ты никогда не жила с мужчиной. С любимым мужчиной. Да и примера нормальной семьи у тебя перед глазами не было. Родителей ты практически не видела, только и побыла в семье, когда стала жить со мной и Евгеньюшкой. Но ты уже большая была, сформировавшаяся личность, а надо бы с младенчества видеть и учиться на примере мамы-папы. Да что там!
– Их пример тоже хороший! – сказала Стаська, окропив тетушкин затылок непрошеными слезами. – Они вон как друг друга любят! И защищают, оберегают, поддерживают, как одно дыхание! Я только это не рассмотрела девчонкой, слишком мало их видела.
– Ну-ка! Хватит мокроту разводить! – приказала Сима, расцепляя Стаськины объятия и вытирая ей слезы. – Давай посидим и спокойно, без эмоций все обсудим! Мне видится, что надо спасать ситуацию.
– Давай! – рассмеялась, сквозь слезы Стаська. – Давай спасать эту самую ситуацию! А то я без Больших долго не протяну! Усохну!
Усталый доктор Иванов вышел из операционного блока после многочасовой операции и направился к ожидающим его Степану и Ольге Львовне:
– Операция прошла успешно, – сказал он, обращаясь к Ольге Львовне, – теперь все зависит от реабилитационного периода.
– Спасибо, доктор! – прижав ладошки к груди, заплакала Верина мама.
Иванов кивнул головой, положил руку Степану на плечо и слегка надавил, приглашая следовать за собой.
– Я поговорю, узнаю детали, – ровным тоном, чтоб не напугать, предупредил Степан Ольгу Львовну, и пошел за врачом.
Доктор привел его в свой кабинет, опустился устало и тяжело в кресло, вытянул с облегчением ноги и кинул на столешницу хирургическую шапочку, которую все это время держал в руке.
– Ну, что, Степан, – не фонтанируя оптимизмом, стал говорить он, – опухоль я удалил вместе с почкой, метастазы убрал…
– Но? – понял Степан его настрой.
– Есть и «но»! – признался Иванов. – Осталось у меня ощущение, что не все так хорошо, как хотелось бы! Сам не знаю, но интуиция меня не подводила. А тебя?
– И меня, – вздохнул Степан.
– То-то и оно! – поддержал в свою очередь вздохом доктор. – Ты с раковыми дело имел?
– Случалось пару раз.
– Тогда знаешь, что от операции далеко не все зависит. Это такая гадость, как вирус, собственно, по последним исследованиям предполагается, что это вирус и есть. Словом, можно чистенько удалить, но шансов, что он вернется, предостаточно. Метастазы я удалил, хорошо не четвертая стадия. Ковырять ее не стал, а сейчас думаю, может, и зря. Левая почка опухолью и метастазированием не задета, естественно, увеличена. Это временно из-за перегрузок, но здоровая, чистая, мочевые протоки в порядке, и артерии чистые, и надпочечник левый. Может, стоило позвоночник тщательнее просмотреть, но у больной сильная кровопотеря была, и ослаблена она, не хотелось затягивать. Характер, к сожалению, у нее небоевой, с таким рак трудно победить.
– Я не сказал Вере, что у нее рак, – сообщил Степан.
– И правильно, – согласился доктор Иванов, – я скажу при выписке, пусть встанет на учет к онкологу, пройдет серьезное обследование послеоперационное, даст бог, обойдется. Сам понимаешь, сейчас все зависит от того, как пройдет восстановление после операции. Посмотрим.
– Спасибо, – поблагодарил Степан. – Ты посоветуй, с какой у вас тут сиделкой можно договориться.
– Идем, – тяжело поднимаясь, встал с кресла Иванов, – я тебя представлю. Зарплаты нам повысили, но не настолько, чтобы от сверхурочной работы и денег отказываться. Я-то и глаза не закрываю, когда младшему медперсоналу доплачивают, а то побегут они у меня! Да что я тебе объясняю! Сам знаешь!
– Знаю, – невесело вздохну Больших.
С санитаркой, а заодно и с медсестрой, Степан договорился и заплатил вперед. Ольге Львовне вкратце описал, как прошла операция, что сделано, умолчав, разумеется, о сомнениях доктора Иванова – все успешно и удачно, теперь главное – уход, уход и настрой на выздоровление!
Ему давно пора ехать к заждавшейся сестре, рокировать родителей, Анну и Дениску местами дислокации.
Завтра у него дежурство, и если обойдется без дальних выездов и вылетов, не так уж часто и случающихся, то послезавтра он приедет проведает Веру.
– У вас столько хлопот, Степан Сергеевич, а мы тут со своим горем! – попыталась невразумительно или поблагодарить, или что-то сказать Ольга Львовна.
– И что? – ровно спросил Степан.
Ему до зубовного скрежета надоела эта хрень с оправданиями, лепетаниями, просьбами о помощи и подчеркиванием, как неудобно и неприятно им просить, и извинениями бесконечными.
Ну, пусть озвучит, что хотела сказать, за себя и за Веру!
– Я… – смутилась она. – Может, не стоит вам беспокоиться, у вас столько дел и забот, когда сможете, тогда и навестите Верочку…
– Вы еще добавьте, «если захочу», для полной обоймы! – не сдержал раздражения Степан и тут же пожалел. – Ладно, Ольга Львовна, идемте, я подвезу вас к метро. Извините, но домой довезти не успеваю.
– Что вы, что вы! – забеспокоилась она. – Это вы меня извините, я что-то не то сказала.
– Ничего, я понимаю, – успокоил женщину Степан. – Я послезавтра приеду, посмотрю сам, как она после операции.
Сам посмотрит, опытным глазом, каковы шансы, каков ее настрой.
Степан практически всегда безошибочно видел, кто и как из больных быстро поправится. Тут доктор Иванов стопроцентно прав – все зависело от характера, желания и жизненной силы пациента. Один мог с простым аппендицитом проваляться месяц, переходя от осложнения к осложнению, с незаживающими швами, болями, гноением, а другой на третий день после сложнейшей операции вставал и сам шкандыбал по стеночке в туалет!
Таких через неделю уже выписывали, и швы у них заживали как миленькие, и чудеса исцеления демонстрировались врачам с улыбкой! Еще и анекдотец напоследок расскажут, развеселя все отделение!
Степан сам посмотрит, тогда поймет, насколько растянется Верино выздоровление.
Высадив Ольгу Львовну у метро и попрощавшись, он позвонил Стаське.
– Ну, как тебе, полегчало, Больших? – спросила она участливо, выслушав известие об операции.
– Немного. Послезавтра посмотрю сам, тогда точно знать буду, как она.
– Как все люди после операции, – предположила Стаська, – больно, страшно, противно, домой хочется, а впереди долгий процесс выздоровления. Главное, что жива и удалось удалить опухоль. Теперь все хорошо будет!
– Надеюсь, – осторожничал Степан.
А Стаська неожиданно спросила, избегая дипломатии, прямо:
– Степан, ты себя в ее болезни обвиняешь?
