Приключения Муна и Короля призраков - Жуковин Михаил Валерьевич (полные книги .TXT) 📗
– Как больно всё-таки, – вдруг прошептал Мун. Боль стала совсем уж невыносимой. – Мне нужна помощь.
Девушка подбежала к дивану, наклонилась над Муном и посмотрела ему в глаза. Тот удивился, как могут завораживать глаза девушки даже после такого начала дня.
– Он приехал, – прошептала Лэй. – Сейчас все пройдет.
В гостиницу зашел доктор. Маленький, в очках с тончайшей оправой, но огромными линзами. Помимо этого, из выдающегося у него были роскошные усы, которые чуть ли не колыхались при ходьбе, и огромный чемодан. Проклятый доктор выглядел весьма комично для такого звания.
Лэй подбежала к светиле науки.
– Доктор Альбен, спасибо, что приехали! – воскликнула несвойственно для себя Лэй и тут же перешла на шёпот, чтобы не услышал администратор гостиницы. – Внутри предплечья пуля, рука изнывает.
– Девочка моя, как я мог не приехать! – ответил неожиданным басом доктор и открыл чемодан. Такого количества орудий пыток Мун не видел даже в пыточном музее, куда их водили в пятом классе в рамках истории Семи войн.
– Так, Лэй, ты мне будешь помогать, а молодой человек просто слушать, – доктор говорил очень вежливо и интеллигентно. У Муна возникла надежда на скорое излечение. Вдруг всё тело пронзила боль. Доктор аккуратно взял руку Муна и передал Лэй. Боль была нещадной.
– Так и держи, – сказал доктор девушке. – Вам чуть-чуть придется потерпеть, молодой человек. Хорошо?
Мун кивнул.
– И не шевелиться! – добавил врач.
Он достал из чемодана огромные страшные ножницы и легко разрезал рукав пальто.
– Поздравляю, открытого перелома у Вас нет, – сказал доктор, не увидев крови.
– Спасибо, доктор, только больше не режьте ничего, лучше снимите…
– Вам так будет больнее…
– У меня нет другой одежды.
– Что же Вы сразу не сказали! Дорогое пальто-то?
– Я зашью, – неожиданно сказала Лэй.
– Спасибо, солнце моё, – ответил доктор и продолжил лечение.
Дело дошло до оголения рукава. С большими мучениями это было пройдено. В районе входа в тело пули у Муна страшно опухла и посинела рука. Доктор достал скальпель.
– Кожу-то я надеюсь резать можно? – совершенно серьезно спросил он. – Она же многоразовая, заживет.
Мун и хотел отметить шутку доктора, но было слишком страшно.
– Ладно, скальпелем не будем. Вам в обморок нельзя падать, и анестезию применять нельзя. Вы должны оставаться сейчас в сознании. Понимаете?
Мун кивнул. Врач достал шприц с иглой, которая в конце расходилась на две маленькие иголочки. Подобное чудо техники Мун видел впервые.
– Слушайте внимательно, – доктор говорил четко и даже где-то торжественно. – Нам нельзя задеть и повредить нерв, для этого Вы должны оставаться в сознании. Почувствуете боль – тут же орите. Значит, мы коснулись нерва. Ясно?
Мун кивнул. Доктор продолжил.
– Я должен откачать жидкость, которая давит Вам на нерв, и при этом ввести лекарство, которое залечит трещину Вашей кости. Затем уже перейдем к извлечению пули.
– Откуда Вы знаете, доктор Альбен, что кость цела? – удивленно спросила Лэй.
– Я видел тысячи воспалений и подобных ранений. У него все нормально, ничего не сломано. Надо только ввести лекарство и не задеть нерв, а то инвалидом на одну руку останется. Что же, начнем.
Последние слова Муна не подбодрили, но, несмотря на страх, дергаться себе он не позволил. Игла входила в ткани предплечья медленно. Каждую секунду доктор Альбен спрашивал Муна, как тот, и мальчик одобрительно кивал головой. Тут шприц остановился.
– Я достиг кости, – медленно произнес доктор Альбен. – Сейчас через одну иглу высосем ненужную жидкость, а через другую введем лекарство. Понятно?
Мун настолько боялся пошевелиться, что даже не кивнул.
Доктор одновременно надавил на один поршень шприца, а другой втянул. Затем так же медленно вывел чудо-иглу. Сначала Муну показалось, что ничего не произошло. Но затем боль стала уходить с каждой секундой. Мальчик вытаращил глаза и смотрел, как опухоль сходит.
– Вот и все, дорогой. Я ввел тебе особое лекарство, мое новое, «Доспех—2», через полчаса кость и ткани заживут. Теперь извлекаем пулю.
Извлечение прошло куда болезненнее. Лэй приходилось постоянно вытирать кровь с руки и инструмента. Однако в целом процедура прошла куда быстрее. Скоро обмытый кусок свинца лежал у доктора в портфеле.
– Возьму, как трофей, – улыбнулся доктор Альбен.
– Доктор, – прошептал Мун, – я почти уже не чувствую боли!
– Может, у него нерв все-таки порван? – с опаской сказала Лэй.
Муна аж передернуло от этой новости. Доктор же достал молоточек и несильно ударил в то место, где была опухоль. Мун вскрикнул от дикой боли.
– Да вроде все нормально, – сказал светила наук. – Не пугай так нас, девочка. Что у Вас, молодой человек еще болит?
– Ничего. Спасибо… Спасибо Вам огромное! Сколько я Вам должен? – ответил Мун.
– Да что Вы, тут работы на пять минут. Это я Вам должен, что не забываете! – ответил улыбчивый врач и готовился было уже уйти, как Мун огорошил и его, и Лэй вопросом:
– Скажите, а почему Вы проклятый?
Глава 25
История проклятого доктора
Лэй состроила Муну страшную физиономию, показывая, что вопрос не к месту. Однако доктор Альбен отнесся к нему совершенно спокойно.
– Однажды ко мне в кабинет вбежал мужчина и сказал: «Я сейчас стану смертельно больным». Он тяжело дышал и выглядел, прямо скажем, безумно. Я спросил, что случилось. Он ответил, что хочет прожить хоть немного счастливо. Сразу хочу сказать: я работал тогда в самой большой и самой лучшей клинике во всей Ярмарке. Был ведущим научным сотрудником, и по своему положению больных не принимал, а вел научные работы по особым случаям. «Послушайте…», – начал я, но мужчина меня перебил. Был конец рабочего дня, мы находились в кабинете одни. Не знаю, остался ли еще кто-то в больнице, но на этаже точно никого. Видимо, этот человек знал, что я часто задерживаюсь на работе допоздна. «Я все знаю, – сказал он. – Вы сейчас скажете, чтобы я ушел. Это правильно. Но уйду из вашего кабинета, только когда будет шанс, что я смертельно болен». Я хотел позвать охрану – мужчина был явно не в себе. Но он вел себя спокойно. «Не зовите охрану. Я не доставлю Вам никаких неудобств. Да и никто Вас не услышит – все давно ушли с этого этажа». Тут уж я побледнел, господин Мун. «Все что мне нужно от Вас, так это одна доза крептоцила. Я знаю, у Вас должна быть». Мужчина явно подготовился. Крептоцил – это очень дорогое сильнодействующее лекарство, которое выписывают только в редких случаях. И после приема одной дозы необходимо полгода наблюдений. Оно может спасти тяжелобольного, но только при правильном, точно выверенном приеме. Я сказал: «Простите, крептоцил так не выдают – это сродни убийству. Вы чем-то больны, что он Вам так нужен?». «Я болен геулемой, в пятой стадии». Мужчина оказался не так безумен, как я подумал сначала. Геулема – страшное заболевание крови, пятая стадия – последняя. До пятой стадии она никак не проявляется. Потом есть два способа ее вылечить: длительный двухгодовой курс в нашей клинике. Два года – это долго, но зато больной точно встанет на ноги. Однако можно принять дозу крептоцила, затем полгода принимать специальные препараты – и тоже выздоровеешь… но есть вероятность, что если крептоцил будет введен неверно, без предварительных анализов и осмотра, то он просто-напросто за эти полгода разрушит человека так, что он медленно умрет. Я попытался отговорить больного: «Послушайте, я не понимаю Вас… Крептоцил опасен, я бы Вам советовал пройти полный осмотр, прежде чем принимать его… а еще лучше – вылечиться двухгодичным курсом. Это хоть и дольше, но намного безопаснее! Экономия в полтора года не стоит риска жизни!». Тут мужчина достал пистолет. Видно, что держал он его чуть ли не впервые. Неуверенно, рука дрожала, но глаза горели, так что выстрелить мой пациент мог. «Доктор, я же Вам сказал, что уйду только будучи смертельно больным. Дело совсем не во времени. Я все объясню, но сначала дайте мне ящики с крептоцилом и отвернитесь». Я показал ему ящик, он начал копошиться в нём. Затем окликнул меня. «Я перемешал колбы. На столе четыре колбы. Я сделал так, что ни я, ни Вы не знаете, для каких они групп крови. Теперь вводите». Мужчина был слишком умен для полного психопата, но я тогда был ошеломлен. Крептоцил делится на четыре вида, вводится в зависимости от группы крови человека. Первый и главный шаг правильного использования крептоцила – ввести нужный вид препарата в соответствии с группой крови пациента. Пистолет дрожал у моего лица… Я ввел дозу. Теперь ни я, ни мужчина не знали, что будет дальше: убьет его лекарство, или при дальнейшем лечении человек выживет. «Спасибо, доктор!» Мужчина опустил пистолет и сел на пол. Он был бледным и взмокшим, равно, как и я. Мои ноги тоже подкосились, я сел с ним. Тут мужчина заговорил: «Доктор, теперь спасите меня!». Я перевел взгляд, на какие-либо эмоции у меня сил уже не было. «Доктор, возможно, мы угадали с группой крови. Можете прописать мне полугодовое лечение? Назначить препараты? Я могу ведь выжить?». – «Можете. Мы могли угадать и с группой крови, и даже с размером дозы, и с концентрацией. Я как врач сделаю все, чтобы теперь спасти Вас. Надежда есть. Я назначу вам курс, он может спасти Вас». Мужчина прямо-таки расцвел. «Вы меня теперь ненавидите?» – спросил он. «Вы сделали из меня возможного Вашего убийцу, – ответил я. – Зачем?». – «О, я сейчас объясню! Вы ведь наверняка встречали на службе людей, которым скучно жить?». – «Бывало такое». – «И Вы понимаете, что это всё это – из-за лени? Людям лень делать что-нибудь интересное, поэтому они предпочитают валяться на кровати и жаловаться на скуку?». – «В большинстве случаев, так». Пациент тут чуть ли не закричал: «Я такой! Именно такой! Мне нужен мотив начать другую жизнь! Вот я его и получил! Я теперь знаю, что через полгода все изменится! У меня так мало времени на жизнь, надо сделать что-нибудь прекрасное, у меня нет времени на лень и скуку – теперь всё по-другому!». Я продолжал его не понимать: «Черт возьми, зачем тогда Вам вся эта история с препаратом, лечением и, наконец, со мной?!». Тут мужчина улыбнулся во весь рот: «А вот, зачем. Если знаешь, что скоро умрешь, можешь пуститься во все тяжкие. Употреблять наркотики, совершать разные грехи. Короче, начать заниматься псевдорадостями жизни, которые куда проще даются, чем что-то светлое! А я сейчас таким не стану! Я стал смелым, поскольку, возможно, умру, но плохим не буду – мало ли, выздоровею! Вот как! Спасибо еще раз, доктор!». Мужчина выбежал счастливый. Я потом его несколько раз еще видел в нашей клинике. Он ходил за лекарствами строго по расписанию и при встрече всегда мне радостно махал. Я не мог долго отойти от того случая. Ему кололи лекарства, и он не понимал: убивают они его или спасают, есть ли шанс или уже нет. Мои коллеги не осознавали, чему это он радуется и постоянно говорит о каком-то перерождении… Только я понимал. А потом мне пришло письмо от этого пациента.
