Земляничный год - Михаляк Катажина (мир бесплатных книг .txt) 📗
Эва молчала, уставившись в тарелку.
– Девочка моя дорогая, если ты затеваешь какую-нибудь интригу, не будь заметной, не позволяй никому себя запомнить. А ты… мало того что ты беременная – что само по себе заметно! Так ты еще счастливая молодая жена, желающая отметить годовщину свадьбы на Канарских островах. В пятизвездочном отеле – хотя, скажу прямо, богатой в этом своем ободранном полушубке ты не выглядишь!
– Мой полушубок в полном порядке! – осмелилась возразить она. – Это настоящий…
– Стоп! Стоп! – Витольд вытянул руку вперед. – Не меняй тему и не начинай рассказывать мне историю барана, который пожертвовал своей шкурой ради твоего комфорта и тепла. Отвечай: зачем ты все это придумала? зачем собиралась обмануть Анджея?
– Потому что он был усталый, – тихо ответила Эва.
Витольд ждал продолжения, но она только вяло ковыряла еду на тарелке.
– Он был усталый? И все?!
– Да. Он встает на рассвете, пашет как вол, бегает в больницу и спать ложится за полночь. Он похудел, побледнел, у него круги под глазами, он боится обвала на бирже, да еще я ему голову морочу с этим концертом.
– Концертом?
– Я не нашла донора для Каролины и хотела организовать концерт с участием Мадонны, Стинга и U2, – бубнила Эва, тяжело вздыхая. – А Анджей рассердился…
– И меня это не удивляет.
– …накричал на меня – и тогда я заметила, какой он усталый. И купила ему эту путевку. Но зная, что он ее от меня не примет, придумала эти соревнования. Вот и все.
Витольд смотрел на нее довольно долго, не отрываясь. Наконец сказал, покачивая головой:
– В жизни не встречал души более тонкой, чуткой и искренней. Спасибо тебе, Эва, что ты есть.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
Она вырвала руку, глядя на него исподлобья и полная подозрений, что он шутит. Но нет – он не шутил. Он тепло улыбался ей, без тени злорадства или насмешки.
И ей ничего не оставалось, как так же тепло и искренне улыбнуться ему в ответ.
Следующие дни Эва запомнила как самые лучшие и теплые в своей жизни. Причем, когда она говорила «самые теплые», она имела в виду нечто большее, чем просто температуру воздуха.
Витольд оказался прекрасным спутником. Спокойный, заботливый, разумный… Его практически невозможно было вывести из равновесия. А Эва ведь могла стать серьезным испытанием для любого. За семь дней она умудрилась: получить солнечный ожог, наступить на морского ежа, упасть со скалы, чуть не утонуть в океане, смертельно напугать загорающих на пляже диким воплем «акула!!!» при виде дрейфующей в отдалении ветки. А уж о поджоге номера в гостинице, когда она при помощи свечей пыталась создать соответствующее настроение, лучше вообще не вспоминать.
Витольд гасил, поднимал, мазал, спасал, вытягивал, успокаивал и прежде всего кормил свою подругу с неизменным присутствием духа и хорошим настроением.
– Ты, в конце концов, когда-нибудь на меня рассердишься? – закричала она, когда уже под конец отдыха, пытаясь прочистить слив в ванне, залила всю ванную.
Он только улыбнулся.
– Для этого тебе нужно сделать кое-что посерьезнее, чем пожар или потоп.
– Например? – А вот она злилась. На себя.
Оказалось, что отдых был нужен и ей самой. Только здесь, под безоблачным голубым небом Фуэртевентуры, она поняла, каким сильным было напряжение последних нескольких месяцев – сначала была борьба за дом, потом – вся эта суета с выходом на рынок первой книги, ну а потом – беременность.
Она понимала, что Анджей и Каролина на самом деле могли поехать, но захотели, чтобы поехала именно она. Возможно, Анджей таким образом хотел загладить свою вину за то, что так резко отреагировал на ее идею с концертом. Да, это тоже могло быть правдой.
И вот такие желанные, вымечтанные каникулы она так безнадежно испортила – и себе, и Витольду. Взять хотя бы этот потоп в ванной в самом конце!
И сейчас Эва, мокрая и злая, стояла, уперев руки в бока, и ожидала от Витольда какой-нибудь насмешки – знаем мы этот мужской юмор!
Он, однако, задумался, делая вид, что всерьез ищет ответ на ее вопрос.
– Например… например, я сильно рассержусь на тебя, если ты мне откажешь, – произнес он наконец.
А потом залез в ящик прикроватной тумбочки, вытащил оттуда маленькую бархатную коробочку, открыл ее и… опустился перед Эвой на одно колено.
Она от изумления сделала шаг назад.
– Ч-ч-ч-что это ты делаешь?!
Витольд посмотрел по сторонам.
– Похоже на то, что я делаю тебе предложение.
– Н-н-но… ты же и правда делаешь мне предложение!
– Ты права, – он с трудом сохранял серьезное выражение лица. – Действительно, я делаю тебе предложение. Причем добавлю, что нахожусь в абсолютно здравом рассудке и не под влиянием романтической обстановки, – в этот момент взгляд его упал на затопленную ванную, полную мокрых полотенец, и он все-таки не выдержал – расхохотался. – Эва Злотовская, ты самая необыкновенная и восхитительная женщина, которую я когда-либо в жизни встречал. Я буду очень счастлив, если ты примешь это колечко, а с ним – меня в качестве будущего мужа. Я хочу делить с тобой свою дальнейшую жизнь, зная, что уж чего-чего, а событий в ней будет достаточно. Обещаю защищать тебя в любой беде, носить тебя на руках, если ты снова наступишь на морского ежа, приносить тебе гамбургеры в самых невероятных количествах, чтобы видеть, с каким удовольствием ты держишь их в своих лапках (ты мне в эти моменты напоминаешь белку из «Ледникового периода»). И наконец – я обещаю заботиться о тебе и о маленькой Юльке и любить вас всей душой. Я буду любить и ее тоже, я знаю это точно, потому что я всем сердцем люблю ее мать.
Он взял безвольную руку девушки и склонил голову, чтобы Эва не видела в его глазах немужественных слез волнения.
Эва опустилась перед ним на колени и гладила его по волосам и лицу с невыразимой нежностью.
– Витек… Витечек… – отозвалась она наконец, потому что знала, что он ждет ее ответа. – Ты меня застал врасплох. Я не знаю, принял ты это решение обдуманно или на тебя повлияла романтическая атмосфера, которая царит на этом острове… но ты имел время и возможность подумать – дай подумать и мне… дай мне немного времени…
– Сколько захочешь. Я буду ждать. Потому что знаю, что ты согласишься. И это правильно. Потому что мы оба хотим одного и того же: большой счастливой семьи. Я буду…
– Тссс, я понимаю, – Эва приложила палец к его губам, сама чуть не плача.
Ей так хотелось крикнуть: «Да! Да! Я согласна! Ты тот единственный!»
Но она не могла. Она не была уверена, что он «тот единственный». А однажды она уже сказала это сакраментальное «да» без такой уверенности, без ощущения, что встретила свою половинку. И теперь не хотела испортить своим поспешным решением жизнь ему… и себе.
– Но колечко-то хоть примешь? – несмело спросил Витольд.
Эва взяла коробочку осторожно, двумя пальцами.
Золотое колечко украшал небольшой, красиво ограненный камушек теплого зеленого цвета – как крылышки попугайчиков на пальмах.
– Очень красивое! – шепнула очарованная Эва. – Что это за камень?
– Оливин. Он родом отсюда, с Фуэртевентуры. Я хотел, чтобы он напоминал тебе об этом месте.
– И об этом вечере, – улыбнулась Эва, надевая колечко на палец и любуясь им. Подошло оно идеально. – Спасибо, Витенька.
Она поцеловала его в щеку, а потом подумала – и слегка коснулась губами его губ, словно пробуя их на вкус… он взял в ладони ее лицо и ответил поцелуем, поначалу таким же несмелым, как ее, но с каждой секундой становившимся все более решительным и властным.
Он любил эту женщину. И он собирался добиться ее. Навсегда.
В аэропорту их ждала целая компания встречающих: мама и бабушка, Анджей и Каролина, а еще Иза. Причем последняя держала над головой плакат «Привет, страусеныш!», который насмешил Эву до слез.
Она первый раз была за границей. До замужества у нее не было денег на поездки, а когда вышла замуж за пана К. – то он ездил в отпуск в Грецию, а она тем временем надраивала квартиру. И этот первый раз был поэтому для нее очень важным – он был символом ее освобождения и независимости, в том числе финансовой. Как-никак она сама оплатила поездку!
