Земляничный год - Михаляк Катажина (мир бесплатных книг .txt) 📗
Мечтая о подобной поездке много лет, о том, как она полетит над облаками, о теплом море, золотых пляжах и пальмах под окнами, она не могла в своих фантазиях обойти момент возвращения домой. И именно так она и хотела, чтобы ее встречали: цветами и транспарантом. Откуда узнали об этом они – те, кто ее встречал, – она не имела понятия, но возвращение домой оказалось не менее сказочным, чем вся эта неделя в раю.
Эва нечасто чувствовала себя такой важной и желанной особой, как в эту минуту.
После объятий, писков и приветственных восклицаний Эва триумфально вытянула руку перед собой:
– Смотрите, что я получила от Витека – вместе с предложением руки и сердца!
Изка тут же схватила ее за руку и поднесла колечко к глазам:
– Фантастика! – закричала она восторженно. – А что это за камень?
– Фуэртевентурский оливин. Прямо оттуда. Местный.
– А мне ты такой привезла?
– Может, я и жениха тебе оттуда привезти должна была?! Вообще-то – да, привезла. Сережки тебе привезла с оливином, – Эва улыбнулась, видя радостное и возбужденное лицо подруги. – Я всем подарки привезла, но раздам их только дома. Причем лучше всего – в моем доме. Во время приветственной вечеринки, потому что сейчас я валюсь с ног от усталости: мы в дороге с четырех часов утра.
В такси она сидела рядом с мамой. Та взяла ее доверительно под руку и шепнула тихонько в самое ухо:
– Доченька, какой он?
– Ох, мамуля…
Эва мечтательно улыбнулась, вспоминая все дни и ночи, проведенные в обществе Витольда. Особенно одну ночь.
– Ты будешь с ним счастлива? Он позаботится о тебе и ребенке?
– О себе и ребенке я вполне в состоянии позаботиться сама. А вот буду ли я с ним счастлива… Надеюсь. Я еще не дала ответа. Еще могу отступить и дать задний ход. Знаю одно: это не пан К. У него могут быть и наверняка есть другие недостатки – но он точно не такой. В самом лучшем смысле этого слова.
Мама нежно пожала ей руку и вздохнула с облегчением.
Витольд был частым гостем в Земляничном доме, но одно дело – гость, а другое – хозяин, которому не надо беспокоиться о том, что думают о нем другие домочадцы. Таким единоличным хозяином, которому наплевать на всех остальных, был пан К. И отчим Эвы. До свадьбы – тихий омут, из которого на следующий день после свадьбы вырывались на свободу жуткие черти и показывали, кто здесь главный.
Пани Анна тихонько вздохнула. Она так желала своей доченьке всего самого лучшего, самого прекрасного. Желала того, чего сама в супружеской жизни не знала: заботы, любви, нежности, ощущения безопасности и защищенности. Ну или хотя бы обычной чуткости, которую один человек должен испытывать по отношению к другому. Хотя бы. Ей не повезло. И, к ужасу матери, Эва чуть было не повторила ее судьбу, но вовремя спохватилась и успела исправить эту ошибку.
Сейчас, искоса глядя на счастливую, улыбающуюся дочь, поддерживающую рукой округлившийся живот, как когда-то много лет назад она сама, Анна, в душе молилась, чтобы Витольд оказался таким человеком, каким казался.
– Не переживай, – баба Зося взяла ее за другую руку. – Я раскинула карты. С Витеком все в порядке – ты же сама видишь.
– И у него такие хорошие, такие мужские руки… – добавила Эва, мечтательно улыбаясь. – И он такой спокойный. Если бы вы знали, что я только не творила, чтобы вывести его из равновесия, – и святой бы не выдержал! А Витольд вот справился. Я даже спальню чуть не сожгла! Нечаянно! – поспешила она заверить, видя, каким взглядом смотрят на нее мать и бабушка. – Это был тест на выживаемость. Пан К. убил бы меня еще на акуле… знаете, я напугала до истерики полпляжа, а Витольд – все такой же спокойный и невозмутимый был… Потрясающе!
– Потрясающе то, что после всех твоих этих глупостей он все еще тебя хочет! – с сарказмом заметила мать.
– Ой, но ведь все это было не нарочно и спонтанно! Черт, чем больше я старалась произвести на него хорошее впечатление – тем хуже становилось… но он все выдержал. – Эва посмотрела в окно, а потом произнесла: – Знаете, мои дорогие, что я вам скажу… этот мужчина, и я говорю сейчас о моем женихе, так же хорошо вытаскивает из ноги иглы морского ежа и занозы, как и целуется. А это основа прочного союза…
Апрель
Докладываю – мы пережили эту зиму тысячелетия.
Мы – это жители Земляничного дома, я включаю в их число себя, собак и Тосю. Ну и мою Кроху Юленьку, разумеется, тоже – она была с нами во времена холода, голода и отсутствия надежды. Бабуля и мама появились в марте – они, стало быть, уже не считаются. Они зимовали в Варшаве, где если на полчаса вдруг выключался свет – так начинался вой и крик. Тоже мне – неженки…
А вот мы вынуждены были брести по пояс в снегу, чтобы иметь что покушать, мы мерзли под четырьмя одеялами, когда не было электричества, мы не могли никуда уехать, когда покрывалась льдом железная дорога, и мерзли в электричках, потому что польские железнодорожники своих пассажиров не балуют, а иногда мне даже кажется, что их цель – всех пассажиров извести и уничтожить.
Кстати, об электричках, в которых то поножовщина начнется, то еще что-нибудь в этом роде… там всегда рыщут хищники в форме контролеров, которые не пропустят мать с ребенком, если заподозрят, что ему уже исполнилось шесть лет, а у него нет билета, но зато закроют глаза на откровенного бандита, который едет без билета (и без документов, разумеется!), потому что с ним надо было бы связываться и драться, а ястреб – животное хитрое: высадить старушку, у которой проездной вчера кончился, а она по беспамятству об этом забыла, – это пожалуйста, а вот упомянутого крепкого и мордатого бандюка попросить выйти – это не-е-е…
Когда я жила в Варшаве, я к этим хищникам относилась с уважением, потому что думала, что они следят за порядком и гоняют безбилетников, причем в основном именно что бандитов и преступников. Но ястребы железной дороги, напротив, охотятся на кого угодно, только не на тех, на кого на самом деле надо охотиться. И за это я их теперь не выношу. А еще за то, что они разрешают курить в вагонах для некурящих (а штраф – пятьсот злотых), что мне – беременной и некурящей – ужасно мешает. И я страдаю, потому что вынуждена вдыхать сигаретный дым и таким образом наносить вред своему организму пассивным курением. Я бы вменила в обязанности контролера следить за выполнением приказа о запрете на курение в общественном месте – под его личную ответственность! И штраф чтобы не меньше тысячи злотых! Плюс замечание в личное дело и конфискация личного имущества.
Но что это я расписалась об этих паразитах… а ведь начала писать об электричках.
Само по себе часовое путешествие на электричке до Варшавы вполне ничего. Я сажусь на пустой станции в пустую пока электричку, поэтому куда сесть – всегда найдется. Вынимаю книгу или журнал – и мой мозг начинает работать. Час в одну сторону, час в другую – получается два часа зарядки для ума. А иногда – хотя скорее часто – поездка в электричке дает мне еще другую почву для размышлений – мне приходится наблюдать за пассажирами, которые в электричке спят, едят, пьют, курят и не исключаю, что и размножаются. Иногда кто-нибудь из электрички «вывалится» (к счастью, это бывает редко, потому что тогда приходится ждать следующую), иногда кого-нибудь выбрасывают (тоже ждать), а иногда какой-нибудь отчаявшийся самоубийца уляжется на рельсы, а вокруг него толпа вьется с криком и визгами, и его либо переедут (тогда три часа ждать придется), либо не переедут (полчаса проклятий и пинков машинистов в адрес неудавшегося самоубийцы). Иногда кто-то сорвет стоп-кран (пятьсот злотых штраф – но этот штраф, как и вся система штрафов на польской железной дороге, работает только по отношению к нормальному пассажиру, случайно зацепившему стоп-кран, а в случае с пьяным бугаем, который развлекался или просто должен был за что-то схватиться, чтобы не упасть, – см. пункт про контролеров). Да мало чего еще по дороге случается – долго перечислять. Так что каждая поездка интересна по-своему. А самое лучшее – это разговоры попутчиков. Вот, например, домашняя хозяйка, занимающая полтора сиденья, разговаривает по мобильному (это настоящий разговор, я его слышала пару месяцев назад):
