Любить запрещается - Картленд Барбара (лучшие книги TXT) 📗
– Думаешь, ты сможешь меня отговорить? Но ты ошибаешься. Как я уже сказала, я собираюсь убить себя, если ты на мне не женишься.
– Ты считаешь, мы будем счастливы, если женюсь?
– Да, будем, – отрезала Лулу, – ты просто так от меня не отделаешься. Мы будем счастливы, и ты это знаешь. Мы же были счастливы эти несколько недель, разве нет? Упоительно счастливы, пока… Да, пока не появилась эта женщина – смотрит на всех свысока, все здесь критикует, во все вмешивается. Настоящая любопытная сучка!
– Стоп! Не смей так говорить, слышишь?
Гнев, прозвучавший в голосе Дарта, казалось, потряс воздух, разделяющий их. Внезапно наступила тишина. А затем, широко раскрыв глаза, Лулу громко спросила:
– А почему нет? Потому что ты влюблен в нее? Это правда? Вот что все это значит! Вот причина твоей внезапной холодности ко мне! Да, точно, ты влюблен в нее! Ты любишь ее, любишь!
– А что если да?
Слова, казалось, испуганно слетели с его губ, и тут раздался вопль, потонувший в грохоте выстрела, который многократно отразился от стен, за ним последовал еще… и еще один.
Глава XIII
Ария проснулась и некоторое время не могла вспомнить, где находится. Затем в свете, который просачивался сквозь тонкие шторы, закрывающие окно, она узнала очертания своей спальни в Квинз-Фолли.
Но и теперь она еще не вполне осознала, что находится дома. Постепенно ее взгляд вобрал в себя изношенный шелк обоев, невыгоревшее пятно на том месте, где когда-то висела картина, дешевую деревянную мебель, сменившую мебель орехового и розового дерева, которой когда-то была обставлена комната, и простое зеркало без рамки на туалетном столике.
Да, она снова дома, и только призраки былого великолепия напомнили ей, как прекрасен был когда-то этот дом.
– Я дома, – произнесла девушка, протирая заспанные глаза.
Она легла, когда уже рассвело. Часы тянулись медленно, и она ворочалась на узкой кровати, еще и еще раз повторяя про себя разговоры, имевшие место за прошедшую неделю, и живо вспоминала, как ни старалась отбросить это воспоминание, тот безумный миг, когда Дарт Гурон осыпал ее неистовыми, страстными поцелуями.
Ария выпрыгнула из постели, как будто убегая от собственных мыслей, и, отодвинув шторы, несколько мгновений стояла и смотрела на заброшенный сад. Она услышала, как где-то вдалеке заводится трактор, и поняла, что Чарлз уже на работе. Она принялась одеваться.
Прошлый вечер прошел легче, чем она ожидала, из-за Бетти Тетли, потому что Чарлз с его природной сдержанностью ни за что не стал бы обсуждать семейные дела в присутствии посторонних.
Однако Ария знала, что он питает подозрения относительно событий в Саммерхилле. Он не настолько глуп или поглощен собственными заботами, чтобы поверить, что такая девушка, как Ария, может обручиться под чужим именем или забыть рассказать все о себе человеку, за которого собирается замуж.
Когда они ехали в Квинз-Фолли, Чарлз спросил:
– Ты не собираешься все рассказать мне?
Ария поняла, что именно он имеет в виду, но ответила:
– Не сейчас.
Он кивнул, как будто ждал от нее именно такого ответа, и она неожиданно резко спросила:
– Ты помнишь, чтобы я когда-нибудь лгала тебе?
– Нет, – ответил он, – и поэтому не хочу, чтобы ты начинала сейчас. Но если я могу чем-нибудь помочь, я с тобой.
От его неожиданной чуткости у Арии на глаза навернулись слезы. Таким Чарлза она еще не знала – брата, который не бежит от ответственности, а берет ее на себя.
По дороге домой они мало разговаривали, и только когда свернули к Квинз-Фолли и увидели дом, такой трогательный и прелестный, с его теплыми красными тонами, острыми коньками крыши и трубами на фоне неба, Ария пожалела, что не облегчила душу. Но было уже поздно, и она только протянула руку и на мгновение задержала ее на колене Чарлза.
– Спасибо тебе, – нежно сказала она, и по тому, как он улыбнулся ей в ответ, догадалась, что он все понимает.
Тем не менее, как бы ни легко ей было успокоить Чарлза, сказав ему, что ей не в чем оправдываться, как бы ни легко было убедить себя, что все кончено и забыто, Ария не могла справиться с хаосом и смятением, царившими в ее голове.
Она страдала от саднящей внутренней боли, которой никогда прежде не знала и которую не могла ни понять, ни объяснить себе. Ей хотелось радоваться, что она уехала из Саммерхилла, что выпуталась из неприятной, отталкивающей ситуации, но вместо этого чувствовала себя несчастной и подавленной.
Ей все время слышался голос Дарта, виделось его лицо в ту последнюю минуту на лестнице. Непонятно почему, но ей вдруг захотелось расплакаться.
Ария быстро оделась, внезапно ощутив потребность оказаться вне дома, занять себя знакомыми делами, которые она так недавно оставила и которые почему-то успели стать чужими.
Почти машинально она надела старую твидовую юбку и джемпер, выцветший от времени и постоянной стирки. Она причесалась, избегая смотреть в зеркало, в котором на мгновение мелькнуло очень бледное лицо с темными кругами под глазами и рот с горестно опущенными уголками губ. Отвернувшись, она заспешила вниз.
Нэнни был на кухне; хоть она и была стара, глаза у нее были острые. Она услышала, как в гостиную вошла Ария, и окликнула ее:
– Яйца для тебя будут готовы через минуту, голубушка. Там на столе письмо. Только что приходил почтальон.
– Письмо мне? – удивилась девушка.
Она недоумевала, кто бы мог ей написать, но один-единственный взгляд, брошенный на конверт с характерным размашистым почерком, заставил кровь прихлынуть к щекам. Она взяла конверт трясущейся рукой. Он написал ей – почему?
Вскрыв конверт, она уже знала ответ. Внутри был сложенный вдвое листок бумаги, а в нем чек. На какое-то мгновение ей показалось, что буквы поплыли перед глазами. Затем взгляд ее прояснился, и она прочла:
«Считаю своим долгом поблагодарить Вас за то, что выполнили свою часть соглашения. Прилагаю свою, как и было условлено. Дарт Гурон».
Неподвижно глядя на письмо, Ария медленно опустилась на стул, снова и снова перечитывал его. Почти машинально она развернула чек. Как она и ожидала, он был на три тысячи фунтов, и в порыве гордости и обиды уже собиралась порвать его, когда в комнату вошла Нэнни, неся тарелку с яичницей и беконом.
– Чек! – воскликнула она с фамильярностью старого друга семьи. – Хорошая новость, а то я уже подумала, что это еще один счет. От кого это, голубушка?
Ария молча передала ей розовый бланк. Нэнни взяла чек и, широко раскрыв глаза от изумления, уставилась на него, открыла рот, но с ее губ не слетело ни звука.
– Три тысячи фунтов! – с благоговейным ужасом воскликнула она. – Но за что, и почему он выписан на твое имя?
– Порви его, – усталым голосом ответила девушка, – я не могу его принять.
– Так это подарок от мистера Дарта Гурона? – спросила Нэнни. – Но как он может делать такие подарки?
Внезапное острое подозрение в ее глазах и в тоне ее голоса заставили Арию покачать головой и выдавить жалкое подобие улыбки.
– Это не за то, о чем ты подумала, Нэнни, – сказала она. – Я его не интересую после того, как оказала ему услугу в одном деле. Он сделал мне предложение только для того, чтобы не признавать помолвку с другой женщиной. Он пообещал мне три тысячи фунтов, если я соглашусь.
– Так вот в чем дело, – протянула Нэнни. – Говорила я мистеру Чарлзу вчера, когда ты ушла спать: что-то тут не так, это же яснее ясного видно по твоему лицу. Не зря же я присматривала за тобой все эти годы, голубушка, чтобы не видеть, когда ты довольна, а когда несчастна.
– Вчера я не могла говорить об этом, – ответила Ария. – Прости, я понимаю, ты хотела, чтобы я все рассказала, но я просто не могла.
– Понимаю, со всеми случается… Три тысячи фунтов! Подумать только, что можно было бы сделать с домом, с фермой.
– Знаю, – сказала Ария, – и поэтому согласилась тогда на его предложение. Но я не могу взять эти деньги, не могу, Нэнни.
