Любить запрещается - Картленд Барбара (лучшие книги TXT) 📗

– Принести вам стакан шерри, мисс? – стоя в дверях, предложил Макдугалл.

– Да, пожалуйста, – ответила Ария.

Девушка отнюдь не хотела выпить, но решила, что таким образом сможет на некоторое время избавиться от него. Ей нужно было несколько секунд, чтобы взять себя в руки и успокоить свое беспокойно бьющееся сердце.

До этой минуты она не сознавала, каким испытанием станет для нее возвращение в Саммерхилл. Сейчас она знает, что любит человека, который лежит наверху.

Она уехала из Квинз-Фолли, поддавшись порыву, не обращая внимания на протесты Нэнни и не попрощавшись с Чарлзом, движимая непреодолимым стремлением увидеть его.

В поезде она думала только об одном – она должна добраться к Дарту Гурону, помочь ему, быть рядом. Только сейчас, оказавшись здесь, она поняла, как трудно ей придется. У него есть сиделки и врачи, за ним ухаживают, и она, вобщем-то, не нужна ему. Но вот она приехала, и каково теперь ее положение?

В поезде, когда ей казалось, что колеса снова и снова выстукивают его имя, он поняла, что любит его достаточно сильно, чтобы храбро встретить газетную шумиху, огласку и въедливые расспросы журналистов. Она хорошо понимала, что достаточно было остаться в Квинз-Фолли, не попадаться на глаза, и, без сомнения, ее скоро забыли бы в общей суматохе вокруг Лулу.

Весь ужас, который она пережила после гибели отца, ожил сейчас, когда она видела лицо Дарта Гурона в каждой газете и имя Лулу в заголовках и точно знала, что ее ждет в Саммерхилле.

Ария живо, во всех подробностях, вспомнила допрос, учиненный ей в отеле в Монте-Карло, быстрые, въедливые вопросы, вспышки фотоаппаратов, настырный, пронзительный вопль телефона, косые взгляды остальных постояльцев и перешептывания, которые повсюду сопровождали ее.

«Готова ли я снова пройти через все это?» – спрашивала она себя, стоя в прекрасной длинной гостиной, с окнами, выходящими на террасу. На какое-то мгновение все, казалось, застыло: солнечные блики на ковре, бабочка, бьющаяся в оконное стекло…

Затем она вдруг осознала, что ничто не имеет для нее значения, кроме человека, которому больно. Ему она безразлична, но сама она достаточно любит его, чтобы понимать, что единственное счастье, которое ей дано узнать, – это служить ему, делать все, чтобы облегчить его страдания, освободить его от всех забот.

Макдугалл вернулся в гостиную со стаканом шерри на серебряном подносе, и Ария с улыбкой поблагодарила его.

– Все в порядке, мисс, – сказал он тоном заговорщика. – Пока никто не знает, что вы приехали, я никому не показывал телеграмму.

– Вы правильно сделали, Макдугалл, – сказала Ария. – Но мне нечего бояться, я хочу помочь мистеру Гурону.

– Я знал, как вы к этому относитесь, мисс, – ответил дворецкий. – Как только я получил вашу телеграмму, я подумал: «Вот кто будет рядом с ним в беде».

Ария почувствовала, что краснеет, и негромко спросила:

– Насколько он плох?

– Лучше, чем мы ожидали, мисс. Одна пуля попала в руку, другая в плечо, третья прошла мимо.

– Но почему… почему она это сделала? Макдугалл пожал плечами.

– Боюсь, этого мы никогда не узнаем, мисс. Сегодня утром полиция арестовала ее. Она все повторяла, что это, мол, был несчастный случай и что она хотела застрелиться сама, но не думаю, чтобы ей поверили.

Ария глубоко вздохнула.

– Она же могла убить его, – сказала она.

– Мы все тоже так думали, – ответил дворецкий. – Когда я нашел его, лежащим на полу, то сначала подумал, что он мертв.

– Узнайте, пожалуйста, смогу ли я его увидеть, – попросила девушка.

– Я сейчас же пойду наверх, – ответил Макдугалл. – Если хотите знать, я думаю, что мистер Гурон будет рад узнать, что вы вернулись.

Арии оставалось только надеяться, что это так. А что если он все еще сердится на нее и прикажет ей уйти? При этой мысли она затрепетала. Однако единственным чувством, которое она испытывала, шагнув за порог спальни Дарта Гурона, было чувство тревоги за него. Не помня себя, она направилась через комнату туда, где он лежал на кровати под балдахином.

Шторы были задернуты, но его было хорошо видно, его темные волосы выделялись на белой подушке, рука и плечо были забинтованы.

– К вам пришла мисс Милбэнк, – тихо сказала сиделка, выскользнув из тени и шурша накрахмаленным передником.

Ария подошла к кровати и, когда ее глаза привыкли к полутьме, заметила, что он повернул к ней голову.

– А, вы вернулись, – произнес он слабым голосом.

– Я подумала, что буду нужна вам, – смущенно сказала Ария.

– Вы нужны мне.

Она вдруг ощутила восторг оттого, что он признался, что нуждается в ней, и тихо сказала:

– Если я чем-нибудь могу помочь, я остаюсь.

– Вы нужны мне здесь.

Его слова прозвучали скорее как приказ, чем утверждение, но впервые за все время Ария поняла, что скорее принимает его властный тон, чем отвергает его.

– Ему нельзя так много разговаривать, – напомнила о себе сиделка, стоящая по другую сторону кровати.

– Понимаю, – ответила Ария. Она снова повернулась к Дарту Гурону. – Не беспокойтесь, я обо всем позабочусь.

Она повернулась и вышла из спальни в мир, который вдруг показался ей прекрасным. Она нужна ему! Он нуждается в ней! Это все, что ей нужно было узнать.

Внизу ожидали газетчики, но девушка поняла, что теперь у нее хватит смелости встретиться с ними. Она вышла в утреннюю гостиную, и все вскочили на ноги.

– Мисс Милбэнк! – воскликнул кто-то.

– Милборн, – поправила Ария. – Сообщения, которые появились позавчера в газетах, очень неточны.

Она улыбнулась окружившим ее любопытным лицам.

– Я не мисс Никто из Ниоткуда, меня зовет Ария Милборн, я дочь покойного сэра Гладстона Милборна.

– Того самого сэра Гладстона? – спросил кто-то.

– То, как вы это сказали, внушает мне уверенность, что речь вдет именно о моем отце, – улыбнувшись, ответила Ария. – Однако давайте проясним одно обстоятельство. В настоящий момент нет ни малейшей вероятности, что мы с мистером Гуроном объявим о нашей помолвке. Мы с ним старые друзья, и между нами существует, если угодно, взаимопонимание. Это все.

Она повернулась, чтобы уйти, но газетчики набросились на нее, как рой пчел.

– Мисс Милборн, мы хотели бы узнать больше…

– Скажите, пожалуйста…

– Вы сказали, что…

Они выпаливали те же самые вопросы, но почему-то они оказались бессильны ранить ее.

– Будьте благоразумны, – сказала Ария. – Я и так сказала слишком много. В данный момент нечестно требовать от меня большего. Я никуда не убегу, а останусь здесь. Вы же отлично знаете, что на сегодня у вас достаточно материала, ваши редакторы непременно останутся довольны.

Все рассмеялись, и один из репортеров приветственно поднял бокал с пивом.

– Ваше здоровье, мисс Милборн, – сказал он. – Вы приносите в эти события оттенок юмора, которого долго не доставало.

Все засмеялись, а Ария спаслась бегством.

Наверху она вернулась к своему столу, на котором лежала пачка телеграмм и накопилось довольно много писем, на которые нужно было ответить. Ария была так поглощена работой, что не услышала, как открылась дверь, и, подняв голову, заметила посреди комнаты лорда Баклея, направляющегося к ней с распростертыми объятиями.

– Вы вернулись! Как чудесно, что вы вернулись! Откуда вы выскочили и почему мне ничего не сказали? – спросил он.

– Я решила, что понадоблюсь здесь, – скромно ответила Ария.

Он взял ее руки в свои и поцеловал их.

– Еще бы! Сегодня утром было три звонка по-испански и один по-немецки. Ни в том, ни в другом я не понял ни слова.

Ария невольно рассмеялась.

– Вот видите, я на что-то гожусь.

– Вы знаете, что не то имел в виду, – ответил он. – Я думал, вы уехали навсегда.

– Я тоже так думала, пока не увидела утренние газеты. Лицо лорда Баклея помрачнело.

– Черт бы побрал эту бабу! – сказал он. – Хорошо еще, что она попала ему в левую руку, хотя все равно он больше никогда не сможет играть в поло.