История Авиации 2004 02 - Журнал История авиации (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗
Эта история началась в последний день лета 1958 г., 31 августа, когда я, наконец-то, уговорил свою любовь — очаровательную и несравненную Аллу Николаевну пойти в ЗАГС и зафиксировать наш брак. Тогда для этой процедуры никаких предварительных заявок делать было не надо, и мы договорились, что завтра поедем в Ленинакан. Однако, будучи человеком военным, я не очень удивился, когда вечером в гостиницу, где я квартировал, пришёл посыльный из штаба нашего 117-го истребительного авиаполка и передал приказ начальника штаба, согласно которому я, старший лейтенант Кучеряев со своим ведомым, старшим лейтенантом Ивановым, должен был завтра заступить на дневное боевое дежурство вместо лётчиков, которые должны были заступить по графику, ввиду заболевания одного из них. Не знаю, как в то время обстояло дело в других истребительных авиаполках, но в нашей части без крайней на то необходимости не разбивали слётанные пары, а потому в случае, если один из лётчиков по каким-либо причинам не мог выполнять обязанности, то пару заменяли целиком, что было оправдано.
Как бы там ни было, но эту «печальную весть» я сообщил своей невесте, а затем и ведомому. Печальной новость было именно в кавычках, так как дежурство на аэродроме Денинакан было всегда тревожным, но я и мой ведомый выполняли эту задачу с удовольствием, т. к., во-первых, мы были буквально влюблены в полёты, а, во-вторых, мы не без основания считали, что в ходе несения боевого дежурства нам рано или поздно должна была выпасть возможность отличиться. А кто из нас, молодых пилотов, тогда не мечтал о славе и воздушных боях с противником?.. Нет, это не была ненависть к другим народам, скорее нам хотелось защитить свою Родину, на границы которой оказывалось вполне ощутимое в то время воздействие…
В штабе полка наша пара считалась одной из самых «боевых», тем более что на соревнованиях по стрельбе по воздушным и наземным целям мы всегда получали отличные оценки, а потому нами частенько штопали дыры, возникавшие в графике дежурств. К тому же мы оба были пока «холостыми», а я ещё и являлся по совместительству секретарём комсомольской организации и руководителем политзанятий у военнослужащих срочной службы нашей эскадрильи. Словом, комсомольскому вожаку «сам бог велел» тащить дежурства «за себя и за того парня». Замечу, что вылетать по тревоге приходилось почти каждый день. Наша авиабаза располагалась практически в считанных километрах от границы с Турцией, со стороны которой вдоль линии разграничения двух государств часто летали разведывательные самолёты НАТО. К рассматриваемому времени с начала года уже было сбито несколько самолётов-нарушителей, о чём нам постоянно сообщалось на регулярных инструктажах.
Приказ в вооружённых силах, как известно, не обсуждается, и моя пара заступила на боевое дежурство 1 сентября 1958 г. с рассвета. Самолёты проверили, прогазовали двигатели, дозаправили, после чего мы, расписавшись в журналах у техников о приёмке матчасти, приступили к дежурству, а попросту говоря, отправились в домик дежурной смены. С техническим составом моей пары в ходе многочисленных тренировок и продуманной оптимизации подготовительных операций было отлажено чёткое взаимодействие для сокращения времени взлёта с момента получения сигнала с КП полка. Это не раз позволяло нашей паре в ходе регулярных проверок почти в двое перекрывать временной норматив на подготовку к вылету по тревоге, что неизменно вызывало у проверяющих большое удивление. Это, кстати, была ещё одна причина, по которой в штабе нашего полка засовывали нашу пару во все «прорехи». Одним словом, мы были настоящей «дежурной пожарной командой».
Дежурные лётчики и техники самолётов располагались в одном домике, но в соседних комнатах, имевших общую связь к КП полка и КП истребительной авиадивизии. Время коротали чтением газет, журналов и книг, разговорах на различные темы (в том числе и о женщинах), а также играми в нарды, шахматы и шашки. После обеда, доставленного нам строго по расписанию, в 14:00 мы прилегли на лежанки для более комфортного переваривания пищи. К этому, вдобавок, располагала и начавшаяся меняться погода: огромная тёмно-синяя туча, появившаяся из-за горизонта, медленно плыла вдоль границы, постепенно закрывая всё большую часть небосклона. Духота становилась всё более осязаемой, и мы уже начали подумывать, а не всхрапнуть ли нам часок-другой? Надо заметить, что в подразделениях дежурных экипажей это не возбранялось, так как имевшаяся громко-говорящая связь (ГГС) была способна поставить на ноги даже мёртвого.
Но задремать мы не успели, так как в 14:30 с командного пункта тревожный голос передал условный сигнал: «Соколы! Пару в воздух!». Пока мы добежали до капониров, автопускачи были уже готовы к запуску, а техники расчёхлили и открыли фонари кабин. Двигатели наших МиГ-17Ф запустились быстро, и спустя всего три минуты после объявлении тревоги наша пара уже пошла взлёт, начав разбег по взлётно-посадочной полосе.
Ещё на рулёжке я, слушая переговоры по радио, понял, что неопознанная цель идёт близко к «забору» (границе) и что другим истребителям подаются команды на выход в район возможного нарушения границы самолётом вероятного противника или его сопровождения вдоль «ленточки», как это обычно бывало. Вскоре я тоже получил команду на разворот в сторону границы с набором высоты 7000 м, а ещё через некоторое время последовало новое указание КП:
«201-й, встать в левую спираль с набором высоты.»
«201-й» был мой позывной и, ответив инстинктивно: «Понял. Выполняю», я начал выполнение предписанного манёвра. Внутри разрасталось чувство тревоги, так как командир пункта наведения продолжал отдавать команды другим парам перехватчиков. Мелькнула жуткая шальная мысль, «чёрт, возьми, а не война ли это?!..»
Вместе с тем, признаюсь честно, в душе у меня наряду с охватившей её тревогой буквально всё пело!.. Вот она моя мечта! Наконец-то, моей паре представилась возможность отличиться при перехвате реального самолёта противника! Но поддаваться эмоциям было нельзя и, сосредоточившись, я начал осматривать воздушное пространство. Сообщение по радио о том, что «Цель над нашей территорией» окончательно накалило обстановку. Напрягая зрение, я всматривался в воздушное пространство, когда новое целеуказание «201-й, цель — слева от вас. Выше 1000.» позволило мне уточнить направление, в котором следовало искать самолёт-нарушитель. Я практически сразу же увидел его на курсовом угле примерно в 45°, идущий в широком правом развороте четырёхмоторный самолёт с широким фюзеляжем. Должен сказать, что его силуэт не был похож ни на одно из известных мне изображений натовских машин. В то же время я вскоре прекрасно мог различать опознавательный знак ВВС США на его борту, а так как это автоматически снимало все сомнения, то я тут же доложил по радио: «Я — 201-й, цель вижу. Иду на сближение.»…
Пульс сразу участился, но, тем не менее, я чётко передал команду ведомому перезарядить оружие, после этого я сообщил своему напарнику примерный размах крыла самолёта цели, передав по радио фразу «База 30». Дело в том, что стоявшие на наших истребителях автоматические стрелковые прицелы, вырабатывали данные для стрельбы только после ввода в них определённой информации об атакуемой цели. Ею служил размах крыла, который для незнакомых самолётов естественно определялся на глаз, а для тех, что были известны — его требовалось знать (хотя бы приблизительно). Как я сам для себя уже позже выяснил, в размахе консолей С-130 (а это был именно он), я ошибся более чем на треть, но на точность стрельбы это если и повлияло, то явно в лучшую сторону.
Находясь в это время справа и ниже от самолёта-нарушителя, я, продолжая набор высоты и двигаясь со стороны границы, дал длинную заградительную очередь. Цель, как мне показалось, прекратила разворот и пошла прямо на Ереван. Потом уже, много раз обдумывая свои действия в этом вылете и действия экипажа американского самолёта, я пришёл к выводу, что «янки», по всей видимости, попросту заблудились, а после моей заградительной очереди, изрядную часть которой составляли трассирующие снаряды, ещё и запаниковали, поскольку, направившись в сторону города с миллионным населением, они практически сразу же подписали всем, кто находился на борту их «Геркулеса», смертный приговор.
