Шепчущие - Коннолли Джон (книги регистрация онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
– Я избегал их, они избегали меня.
– Друзья?
Я подумал о ждущих меня в машине Ангеле и Луисе.
– Некоторые не хотели быть в стороне.
– Вы злились на них за это?
– Нет.
– Почему?
– Потому что они такие же, как я. Они разделяли мою цель.
– И что это за цель?
– Найти того, кто убил мою жену и ребенка. Найти и порвать на куски.
Ответы пошли быстрее. Я удивился, а потом даже рассердился на себя за то, что так легко позволил чужаку влезть мне в душу, но в этом было и какое-то удовольствие, как будто я избавлялся от чего-то. Может, я нарцисс, а может, слишком давно не был так откровенен с собой.
– Считали ли вы, что у вас есть будущее?
– Только ближайшее.
– И вы связывали его только с убийством того человека?
– Да.
Она слегка подалась вперед, и в ее глазах появились светлые блики. Сначала я удивился этому, а потом понял – это мое собственное лицо отражается в глубине ее зрачков.
– Симптом возбуждения. Трудности с концентрацией.
– Нет.
– Гиперреакция на неожиданный раздражитель.
– Вроде выстрела?
– Возможно.
– Нет, гиперреакции на выстрелы у меня не было.
– Гнев. Раздражительность.
– Да.
– Проблемы со сном.
– Да.
– Сверхнастороженность.
– Вполне оправданная. Моей смерти хотели многие.
– Физические симптомы: лихорадка, головные боли, головокружение.
– Нет. По крайней мере, ничего особенного.
Она откинулась на спинку стула. Мы почти закончили.
– Синдром выжившего.
– Да.
Да, постоянно.
Кэрри Сандерс вышла ненадолго и вернулась с двумя стаканчиками кофе. Достала из кармана несколько пакетиков с сахаром и заменителем сливок.
– Вы ведь и сами, без меня, все знаете, да? – Она положила в свой стаканчик столько сахара, что ложечка, наверное, могла бы стоять в ее стаканчике, даже если ее не придерживать.
– Да. Но вы ведь не первая.
Я отпил кофе. Крепкий, горький. Понятно, почему ей понадобилось столько сахара.
– Как вы сейчас?
– Сейчас в порядке.
– Обходитесь без лечения?
– Я знаю, как выпускать гнев. Это постоянный терапевтический процесс.
– Вы выслеживаете людей. И порой их убиваете.
Я не ответил, а вместо этого спросил:
– Где вы служили?
– В Багдаде. Я была в звании майора и приписана к оперативной группе «Железный конь» в лагере «Бум» в Бакубе.
– Лагерь «Бум»?
– Да. Там постоянно что-то взрывалось. Теперь его называют лагерь «Гэйб» – в память о сапере, Дэне Гэйбриэлсоне, погибшем в Бакубе в 2003 году. Когда я там оказалась, там почти ничего не было – ни водопровода, ни туалета, ничего. А когда уезжала, были ЖБК, водоснабжение для душевых и туалетов, новая электроподстанция, и там уже начинали тренировать иракскую национальную гвардию.
– ЖБК? – Я чувствовал себя так, словно слушаю кого-то, говорящего на пиджине.
– Жилые блоки-контейнеры. Для вас – большие коробки.
– Женщинам там, должно быть, нелегко приходилось.
– Нелегко. Война ведь изменилась. Раньше женщины-солдаты не жили и не воевали вместе с мужчинами, как сейчас. Перемены приносят и новые проблемы. Формально мы существуем отдельно от боевых частей и считаемся «приписанными» к ним, но, как ни крути, все равно воюем и так же, как мужчины, умираем. Может, не так много, как мужчин, но в Афганистане и Ираке погибло более сотни женщин и сотни были ранены. Однако ж нас все равно называют шлюхами и сучками. На нас нападают, нас унижают наши же мужчины. Во избежание изнасилования нам рекомендуют ходить по территории базы парами. Но я не жалею, что служила. Нисколько. А здесь я потому, что страна еще в долгу перед многими солдатами.
– Вы упомянули, что начинали в лагере «Бум». А потом?
– Потом меня перевели в лагерь «Боевой конь», а позже в Абу-Грейб – по программе реструктуризации тюрьмы.
– Позвольте спросить, что входило в ваши обязанности?
– Поначалу я работала с заключенными. Нам нужна была информация, а они, разумеется, были настроены враждебно, особенно после всего, что творилось там в первое время. Приходилось искать новые подходы, чтобы разговорить их.
– Когда вы говорите «новые подходы»…
– Вы же видели фотографии: унижения, пытки – постановочные и не постановочные. Понятно, что легче нам от всего этого не было. Да еще всякие идиоты с радиобеседами, с их шуточками, смехом и полным непониманием того, как это влияет. У иракцев появилась еще одна причина ненавидеть нас, и они отыгрывались на наших военных. Американские солдаты погибали из-за Абу-Грейба.
– Ложка дегтя…
– Все, что происходило там, происходило с ведома и разрешения высшего начальства; если не в деталях, то в главном.
– А потом прибыли вы с новым подходом.
– Я и другие. Девиз был простой: никаких пыток. Если человека пытать достаточно долго, он скажет вам все, что вы хотите. Все хотят одного – чтобы пытки прекратились.
Должно быть, она прочла что-то на моем лице, потому что остановилась и посмотрела пристальнее.
– С вами такое было?
Я промолчал.
– Расцениваю это, как «да». Хочу обратить ваше внимание на то, что даже умеренное давление – а под таковым я понимаю физическую боль, которая не вызывает страха смерти, – не проходит бесследно. На мой взгляд, перенесший пытку уже никогда не будет прежним. Человека как будто лишают чего-то, вырезают у него что-то, отнимают. Называйте это как угодно – душевное спокойствие, достоинство. Иногда, кажется, даже имя. Так или иначе, в краткосрочном плане пытка оказывает на личность глубоко дестабилизирующий эффект.
– А в долгосрочном?
– Ну… В вашем случае как давно это было?
– В последний раз?
– С вами такое не единожды случалось?
– Нет.
– Господи. Будь на вашем месте солдат, я бы обязательно позаботилась о том, чтобы он прошел курс интенсивной терапии.
– Вы меня ободрили. Но вернемся к вам…
– Отработав в Абу-Грейбе, я занялась консультированием и терапией. С самого начала стало ясно, с уровнями стресса есть проблемы, и они возрастают, если военные многократно инициируют передислокации, принудительное продление действительной военной службы и призывают резервистов. Я перешла в бригаду психиатрической помощи, работавшую в «зеленой зоне», но отвечавшую за две базы: «Острие» и «Боевой конь».
– «Острие»… Не там ли базируется Третий пехотный?
– Да, несколько бригад.
– А вы не встречали там кого-нибудь из подразделения «Страйкер»?
Она поставила стакан, и выражение ее лица изменилось.
– Вы для этого приехали? Поговорить о военнослужащих из подразделения «Страйкер Си»?
– Я не говорил о «Страйкер Си».
– Вам и не надо было.
Она ждала, что я продолжу.
– Насколько я могу судить, три бывших солдата из подразделения «Страйкер Си» покончили с собой. Один прихватил с собой жену. На мой взгляд, смахивает на кластерные самоубийства и, вероятно, вас это заинтересовало.
– Заинтересовало.
– Вы разговаривали с кем-либо из них до их смерти?
– Разговаривала со всеми. Но с Дэмиеном Пэтчетом только неофициально. Первым был Бретт Харлан. Посещал центр для ветеранов в Бангоре. Наркоман. Ему помогло, что рядом с центром для ветеранов действует программа по выдаче чистых игл.
Это у нее шутки такие? Я даже не понял.
– Что он вам рассказал?
– Это конфиденциальная информация.
– Он умер. Ему уже все равно.
– Я не буду раскрывать суть наших с ним разговоров, но он определенно страдал от посттравматического стрессового расстройства, хотя…
Она замолчала. Я ждал.
– У него был слуховой феномен, – неохотно добавила она.
– То есть Харлан слышал голоса.
– Диагностическим критериям по ПТСР это не соответствует. Пожалуй, ближе к шизофрении.
– Вы продолжили исследование?
– Он прервал курс лечения. А потом умер.
– Проблему спровоцировало какое-то специфическое событие?
Она отвела глаза.
