Шепчущие - Коннолли Джон (книги регистрация онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
Когда мы разговаривали с ней, Мэл действительно затронула эту тему. Дом принадлежал им обоим, но за юридической помощью для прояснения всей этой ситуации она пока не обращалась. Разрыв случился совсем недавно, и она еще надеялась на примирение. И все-таки что-то в тоне Жандро наводило на мысль, что беспокоят его не домашние неурядицы, а кое-что другое.
– И вы поверили, когда я сказал, что это не она меня послала?
– Ну да, поверил. Не похожи вы на парня, который станет бить калеку. А если что…
Правая рука нырнула вниз и вынырнула с «береттой», прятавшейся в самодельной кобуре под сиденьем кресла. Подержав пистолет пару секунд дулом вверх, Бобби вернул его на место.
– Вас что-то беспокоит? – спросил я, хотя задавать такой вопрос человеку с оружием в руке, наверное, излишне.
– Меня много чего беспокоит. Если для меня и сейчас в сортир сходить проблема, то как я управлюсь, когда зима пожалует. Да обо всем, что ни назови, беспокоиться приходится. Но мне не нравится, что кто-то считает меня легкой добычей. С этим, по крайней мере, я управиться могу. А теперь скажите-ка, мистер Паркер, с чего это у вас вдруг интерес ко мне пробудился.
– Не к вам. К Джоэлу Тобиасу.
– Допустим, я скажу, что не знаю никакого Джоэла Тобиаса.
– Тогда мне придется предположить, что вы лжете, поскольку служили вместе с ним в Ираке, и он был вашим сержантом в «Страйкер Си». Вы оба присутствовали на похоронах Дэмиена Пэтчета, а потом схлестнулись с Тобиасом в баре «Салли». Ну что, будете настаивать, что не знаете никакого Джоэла Тобиаса?
Жандро отвел глаза. Я знал – прикидывает варианты: поговорить со мной или указать мне на дверь. От него шли волны едва сдерживаемой злости, и они разбивались об меня, о мебель, о забрызганные стены, а пена брызгами летела на его же изуродованное тело. Злость, скорбь, чувство утраты. Его пальцы сплетались в какие-то сложные комбинации, расплетались и создавали конструкции, понятные только ему одному.
– Да, я знаю Джоэла Тобиаса, – сказал наконец Бобби. – Но мы не близкие друзья. И никогда ими не были.
– Почему?
– Старик Джоэла служил в армии, так что у Джоэла это в крови. Ему нравится дисциплина, нравится быть, как говорится, вожаком стаи. Армия – естественное продолжение его натуры.
– А у вас как?
Бобби прищурился.
– Вам сколько?
– За сорок.
– Вас пытались завербовать?
– Наверное, так же, как и всех. Вербовщики приходили в школу, агитировали, только я не купился. Но тогда и время было другое. Мы ни с кем не воевали.
– Да, а теперь вот воюем, и я купился. Обещали наличные, дать денег на колледж. Как говорится, солнце, луну и звезды. – Он грустно улыбнулся. – Насчет солнца не обманули. Этого там хватало. Солнца и пыли. Я сейчас работаю на организацию «Ветераны за мир». Антивербовщиком.
Я ничего об этом не знал и попросил рассказать.
– Армейских вербовщиков учат отвечать только на определенные, правильные, вопросы. Если ты не задашь правильный вопрос, то и не получишь правильный ответ. Семнадцати-восемнадцатилетний мальчишка без особых перспектив, когда видит перед собой подтянутого парня в отглаженной форме, со стрелками на штанах, о которые порезаться можно, готов поверить всему, что ему говорят, и забывает прочитать написанное мелким шрифтом. Мы как раз и указываем на этот самый мелкий шрифт.
– И что там?
– А там сказано, что деньги на колледж не гарантируются, что армия ничего тебе не должна, что только десять процентов новобранцев получают обещанное в полном объеме. Вы поймите меня правильно. Да, служить своей стране почетно, и для многих мальчишек единственный вариант в жизни – военная карьера. Я сам такой. Наша семья была бедной, а я и сейчас беден, но горжусь, что служил. Жаль, конечно, что все закончилось инвалидным креслом, но я знал, чем рискую. Просто, на мой взгляд, вербовщики должны быть честны с ребятами, чтобы те понимали, с чем связываются. Никакого настоящего призыва на самом деле нет: основной упор делается на бедных, безработных, тех, у кого нет перспектив, нет других вариантов. Думаете, Рамсфельд не знал об этом, когда включал положение о вербовщиках в закон «Ни одного отстающего ребенка»? Думаете, он для того обязал муниципальные школы предоставлять все данные об учениках, чтобы помочь мальчишкам лучше читать документы? Нет. Просто есть квоты, которые нужно заполнять. Затыкать дырки в рядовом составе.
– Но если вербовщики будут абсолютно честны и откровенны, кто же пойдет в армию?
– Кто? Да я бы все равно подписался. Я бы все сделал, чтобы свалить из дома и из этого городишки. Что меня здесь ждало? Работа за минималку да пиво по пятницам. И Мэл. – Бобби ненадолго задумался. – Минималку я и сейчас, наверное, получаю – четыреста долларов в месяц, – но хоть медпомощь добавили. И бонусы я почти все получил. – Он состроил гримасу. – Многовато противоречий, а?
– Вы поэтому схватились с Джоэлом Тобиасом? Из-за вашей работы в «Ветеранах за мир»?
Жандро отвел глаза.
– Нет. Он пытался угостить меня пивом, подкупить. Чтобы я не трепался. А я отказался его подачки принимать.
– И почему?
Но Жандро опять ушел от ответа. Человек он и впрямь был противоречивый. Вроде бы и поговорить не прочь, но только о том, что интересовало его лично. Вроде бы и вежливый, но за внешней любезностью скрывалась жестокость, даже свирепость. Теперь я понял, что имел в виду Роналд Стрейдир, когда назвал Жандро человеком, который покатился вниз. Если он не выстрелит из своей пушки в кого-то, есть шанс, что выстрелит в себя, как его приятели.
– А у вас, кстати, с чего такой интерес к Джоэлу Тобиасу? – спросил он.
– Меня наняли выяснить, почему Дэмиен Пэтчет покончил с собой. Услышал, что на похоронах случилась ссора, вот и решил проверить, есть ли какая-нибудь связь.
– Между самоубийством и стычкой в баре? Что за чушь.
– Может, и чушь, а может, я просто плохой детектив.
Пауза… и Бобби рассмеялся. Впервые за время разговора.
– Ну, хотя бы честный. – Смех иссяк, и он грустно улыбнулся. – Дэмиен не должен был покончить с собой. Я не в религиозном плане, и не в моральном, и не потому, что вот жизнь потрачена впустую. Я к тому, что не такой он был человек. Все его плохое осталось в Ираке. Война на нем не сказалась.
– Я разговаривал с психиатром в «Тогусе», и она то же самое сказала.
– Да? Кто такая?
– Кэрри Сандерс.
– Сандерс? Ну и ну. Вопросов у нее больше, чем у Алекса Требека [33], но ответов нет никаких.
– Вы с ней встречались?
– Опрашивала меня в рамках своего исследования. Впечатления не произвела. А что касается Дэмиена, то я с ним служил. Хороший был парень. Мне он всегда нравился. Умный, но ему не хватало ловкости. Я старался приглядывать за ним, но вышло так, что в итоге он обо мне позаботился. Спас мне жизнь. – Пальцы на ручке кресла сжались в кулак. – Джоэл Тобиас, чтоб его… – прошептал он, и это прозвучало криком.
– Расскажите.
– Я на Тобиаса сильно зол, но сдавать ни его, ни кого другого не стану.
– Знаю, что он проворачивает какие-то дела. Возит контрабанду. Думаю, и вам мог долю обещать. Вам и другим таким, как вы.
Жандро отвернулся. Подкатился к окну.
– Что это за парни?
– Друзья.
– Вид у ваших друзей не очень-то дружелюбный.
– Мне нужна охрана. Слишком доброжелательные от неприятностей не спасут.
– Охрана? От кого?
– Может быть, от тех же людей, из-за которых и вы держите пистолет под рукой: ваших старых приятелей во главе с Джоэлом Тобиасом.
Бобби не повернулся, но я видел его отражение в оконном стекле.
– А с какой стати мне бояться Джоэла Тобиаса?
Бояться… Интересный выбор слов. Своего рода признание.
– Вас же волнует, что они считают вас слабым звеном, не так ли?
– Меня? Я – парень вполне надежный. – Он снова рассмеялся. Получилось жутковато.
– Думаю, вас тревожила ситуация с Дэмиеном Пэтчетом. Вы были обязаны ему и не хотели, чтобы с ним что-то случилось. Может, он слишком глубоко увяз или не желал слушать, но после его смерти вы решили действовать. Или, может, поняли, что к чему, только после смерти Бретта Харлана и его жены.
