Бомба за пазухой - Тамоников Александр (книги онлайн txt, fb2) 📗
Брагин посмотрел на молодого оперативника строго и сразу стал снова похож на кровожадного пирата. Алексей смутился, но постарался не подать вида. Ему все же хотелось понять, зачем его сюда прислали. Он с самого начала войны воевал в пехоте, и когда его после ранения взяли в особый отдел, то снова он служил в пехотных частях. Чему так удивился Брагин, он не понимал и ждал объяснений.
И именно сейчас Алексей вдруг осознал, понял, какие в нем произошли изменения с начала войны. Кем он был? Рядовым пехотинцем, вчерашним школьником. Потом офицерские курсы и снова фронт, но уже в качестве взводного. Ранение, перевод в особый отдел. Ведь что было раньше? Просто понимание задачи взвода, повышение боевой готовности, выполнение приказов. Оборона, наступление, взять опорный пункт, совершить марш-бросок и закрепиться на новом участке. Все просто.
А теперь он почему-то пытается докопаться до истины, он даже задает вопросы, неуместные в его прошлой пехотной жизни. Ему нужно понять, а не просто выполнить приказ. Ну да, тогда, в далеком 41-м, он вопросов не задавал. Он долбил малой пехотной лопаткой землю, зарываясь в нее и зная, что не зароешься – не выживешь. Стрелял и знал, что если не попадешь первым во врага, то враг попадет в тебя. Более того, старшие товарищи, командиры ждали от него вопросов, удивлялись, когда он вопросов не задавал. Такая у него уже второй год специфика службы.
– А в чем разница, Алексей? – серьезно спросил Брагин. Спросил с терпеливыми интонациями, за что Зыков был ему очень благодарен. – Флот, авиация, железнодорожные подразделения. Ведь дело не в роде войск, а в людях. Нам не тактику со стратегией знать надо, нам людей нужно видеть, знать, понимать. Нам врага за руку вовремя надо хватать! А где, большого значения не имеет. Тем более что морская пехота – это все же пехота прежде всего, и только во вторую очередь она морская.
И тогда Брагин стал рассказывать Алексею, что предстоит масштабная операция по освобождению Новороссийска, к прорыву немецкой обороны, в результате которой Красная армия должна выйти к Тамани. Потери за время этих боев будут большими, и части спешно пополняют личным составом, доукомплектовывают десантные подразделения. Касается это и отделов контрразведки.
– Подразделения 255-й бригады будут высаживаться на нескольких направлениях. Они пополняются не просто бойцами с миру по нитке и откуда не попадя, – строго сказал Брагин. – В нашу бригаду собирают людей обстрелянных, опытных, умелых. Вот и ты к нам попал не зря. У тебя большой боевой опыт, хотя нам бы пригодился больше твой оперативный опыт. Мы должны работать четко и быстро реагировать на все изменения в оперативной обстановке. Сложность на этом этапе подготовки десантной операции состоит во взаимоотношениях с командованием бригады. Никто нам не даст права давить на командование без серьезных на то оснований или без предъявления важных и доказанных улик.
– Да-да, Алексей, – вставил Жуков и сокрушенно покачал головой. – Это наша головная боль. Каждый человек на счету, времени проверять людей нет, а сигналы и оперативная информация поступают. Вот и крутись как знаешь. Раньше времени человека под подозрение не поставишь, а когда у тебя будут доказательства, он может уже навредить так, что головы полетят. Вот и крутись, как хочешь. Большое наступление, Алексей, это большая головная боль контрразведки.
– Познакомь его с некоторыми делами бойцов, – кивнул Брагин, открывая сейф. – А сейчас я тебе выдам служебное удостоверение личности и табельное оружие. Каждому оперативнику положен ТТ и личный автомат Судаева. Хотя не возбраняется и трофейное оружие, если сможешь его добыть и содержать в надлежащем порядке. Помни, что любая осечка, в результате которой погибнет или будет ранен твой товарищ, в результате которой будет сорвана операция, не будет выполнено задание – это твой грех, твоя ответственность.
Алексей Зыков снова почувствовал себя частью большого и важного механизма. Оказывается, за время лечения в госпитале он успел подрастерять это чувство. Наверное, сказывалось и отсутствие оружия, к которому он привык за годы войны, и отсутствие на плечах военной формы. А может, виной тому красивые глаза Лидочки?.. Нет, никакой любви до конца войны! Нельзя связывать себя привязанностями, нельзя привязывать к себе людей, которым принесет горе твоя возможная гибель. Только как можно меньше уязвимых мест, только ответственность за самого себя и за свою службу. Все остальное потерпит до победы.
И вот старший лейтенант Зыков, оперуполномоченный отдела Смерш 255-й бригады морской пехоты, с соответствующим удостоверением в нагрудном кармане, с пистолетом в кобуре, что оттягивает ремень, сидит в помещении отдела и листает дела подозреваемых, подследственных, дела оперативных разработок. Все, он снова при деле, он на службе, и всякие посторонние мысли отошли в сторону. Снова привычная работа. Оперативная установка, показания свидетелей, показания возможных свидетелей. Рапорты участкового милиционера, районного оперуполномоченного НКВД, справки, справки, справки.
Алексей просматривал дела, вглядывался в лица подозреваемых и подследственных. Особенно в глаза. Но фото не всегда были хорошего качества, и рассмотреть выражение глаз было почти невозможно. Но зато создавалось впечатление, что у всех каменные лица, не выражающие никакие эмоции. Лица убийц, вредителей, врагов. Это была просто иллюзия, игра эмоций. И поддаваться таким иллюзиям нельзя. У крестьянина, который всю жизнь копался в земле, который жил десятилетиями в нужде, занимался непосильным трудом, глупо искать в лице вдохновение поэта, жажду познания ученого, интерес к жизни журналиста, инженера. И этот человек в сорок лет попадает на фронт, оставив семью, малых детей, понимая, что без его рук они могут умереть с голоду. Конечно, колхоз и местная власть, скорее всего, станут помогать семье фронтовика, но такая помощь не сравнится с тем, что мог сделать для своей семьи сильный здоровый мужчина, занимающийся хозяйством.
Раздумывая над делами, Алексей отдавал себе отчет, что его впечатление поверхностное. Он не знает всей подоплеки данного дела, ему трудно сразу судить. Да и не для этого ему велено ознакомиться с делами. Его задача – продолжить работу по выявлению врагов, работу по выявлению связей с врагом, с вражеской разведкой или организациями изменников Родины. Главное, теперь быть в курсе, запомнить основную информацию и выполнять задания в рамках того или иного оперативного мероприятия. Пока он «ведомый» в этой работе на новом месте. А вот и дело Самохина, на котором Брагин велел заострить свое внимание.
Брагин все утро сидел в комнате ВЧ связи, дожидаясь разговора с Москвой. Алексей понял, что майор освободится не скоро, и пошел искать Жукова. Он прошелся по подразделениям, вглядываясь в лица морских пехотинцев. Кто-то занимался хозяйственными работами, кто-то тренировался в преодолении полосы препятствий. Даже строевой подготовкой занимались. День выдался сухой, теплый, и совсем бы не верилось, что идет война, если бы не далекая артиллерийская стрельба. Да, так было и в госпитале. В хорошее верилось легко, в то, что война вдруг кончилась и наступил мир. Эти мысли пришлось гнать из головы. Зыков стал думать о том, что эти люди скоро пойдут в бой, тяжелый бой. И будет много убитых и раненых.
Неожиданно среди группы бойцов, сидевших среди сложенных бревен и отдыхавших после тренировки, Алексей увидел знакомое лицо. Так это же Самохин! Высокие скулы, разрез глаз, густые брови, носогубные складки. А ведь как он в жизни отличается от фото! Вот он шутит с другими солдатами, закуривает. Он курит? А ведь по документам Самохин бывший цирковой борец. «Хотя закуришь тут», – подумал лейтенант, замедлив шаг и продолжая наблюдать за бойцом.
Алексей отошел к стопке старых шпал и остановился. Он смотрел на Самохина и пытался определить, обоснованы ли имеющиеся в его деле подозрения. А подозрения были ни много ни мало о присвоении чужой личности, а может, и более того. Настоящий Самохин, борец, якобы пропал без вести в Сибири во время пожара, когда горела тайга и жители нескольких сел спасались от огня, бросив почти все нажитое и скот. И у НКВД появились подозрения, что за Самохина себя выдает Митрофан Огульнов, сын кулака с Дальнего Востока. Только вот беда в том, что раскулаченный Огульнов с семьей и несколькими другими семьями раскулаченных оказались в воде во время наводнения, когда разлился Амур. Были погибшие и пропавшие без вести.