Джейн Остен расследует убийство - Булл Джессика (книги бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗
Как дочь священника, Джейн видела множество трупов. Бедные прихожане не могут позволить себе гробы. Они прибывают на собственные похороны завернутыми в саваны, их кладут в общий ящик для отпевания, а затем вываливают из него в свежевырытую могилу и закапывают. Из окна дилижанса Джейн видела даже останки разбойников, закованных в цепи и подвешенных к виселицам на перекрестках. Их разлагающиеся тела, кишащие личинками и облепленные мухами, выставляют на всеобщее обозрение рядом с местом преступлений, чтобы удержать других от повторения их грехов.
Но смотреть в лицо женщине, чья жизнь была так недавно и так несправедливо оборвана, оказалось совершенно другим делом. Джейн уже знает, что это воспоминание будет преследовать ее до конца дней.
– Полагаю, Генри боялся, что старый мистер Чут вызовет его на дуэль из-за добродетели своей жены, если он и дальше останется дома, – произносит мистер Остен, не отрываясь от газеты.
Джейн поперхнулась чаем при мысли о том, что престарелый мистер Чут вызовет на дуэль молодого лейтенанта Остена. Она представила, как старик отбрасывает трость, чтобы взяться за пистолет, и падает лицом в траву, не удержавшись самостоятельно на ногах.
– Это не смешно, отец. – Джеймс выглядывает поверх своей половины газеты. Несмотря на позднее возвращение минувшим вечером, Джеймс уже чисто выбрит и щегольски одет.
– Вряд ли тебе нужно мне это объяснять. – Мистер Остен делает глоток чая. Поверх рясы священника он накинул красновато-коричневый просторный халат, а его белоснежные волосы выбиваются из-под шапочки в тон. – Я буду вынужден продать дом, чтобы уберечь Генри от Маршалси [11], если мистер Чут подаст в суд из-за прелюбодеяния.
Джейн делает глоток чая, обжигая горло. Для представителей среднего класса развод настолько сложен и дорогостоящ, что практически невозможен. И поскольку у замужней женщины нет собственного имущества или богатства, единственное законное наказание, которое обиженный муж может применить к жене, совершившей супружескую измену, – это подать в суд на ее любовника за «прелюбодеяние». Строго говоря, этот термин относится к получению компенсации за обесценивание имущества. В глазах закона положение жены лишь ненамного выше статуса любимой лошади. Обеих можно выпороть и заставить работать до смерти, но только одну можно убить на законных правах, когда она больше не приносит пользы. Это самая неприятная истина, которую приходится признавать.
– Возможно, именно поэтому мистер Чут женился на этой девушке, – замечает миссис Остен, высокая и худощавая, с орлиным носом женщина, который, по ее мнению, свидетельствует об аристократической родословной. – В надежде, что она втянет какого-нибудь богатого молодого самца в грязную интрижку, чтобы потом заставить его возместить ущерб.
Миссис Остен проводит влажной тряпочкой по пухлым щекам внучки.
Судебные иски из-за прелюбодеяния стали настолько прибыльным делом, что мужчин начали обвинять в том, что они поощряют своих жен флиртовать с богатыми знакомыми, намереваясь поймать их на месте преступления. Мистер Чут слишком богат, чтобы утруждать себя такой утомительной затеей, но он относится к тому типу людей, которые всегда жаждут большего.
Хорошо еще, что нынешняя героиня Джейн, жестокосердная леди Сьюзан [12], – вдова и, следовательно, не подвержена подобным унижениям в суде. Вместо этого, по мановению пера Джейн, леди Сьюзан вольна сеять хаос среди мужского пола. Есть определенная ирония в том, что только подчинившись своему мужу, а затем пережив его, женщина может достичь истинной свободы.
– Тогда с какой стати он подпускал ее к Генри? – Мистер Остен ставит свою чашку обратно на блюдце, поворачивая ручку ровно на три часа. – Ему следовало направить ее в сторону Джонатана Харкорта.
– Миссис Чут ничего не добилась бы от Джонатана, – возражает Джеймс. – Вряд ли его можно отбить у мисс Риверс, не так ли?
Миссис Остен поджимает губы.
– Софи достаточно милая девушка, и я полагаю, ее приданое будет весьма кстати даже Харкортам…
У Джейн сводит зубы от описания матерью амбициозной наследницы. Софи родилась почти на целый год раньше Джейн, появившись на свет в первый день нового 1775 года. Несмотря на небольшую разницу в возрасте и близость друг к другу с тех пор, как более десяти лет назад семья Риверс поселилась в Кемпшотт-парке, выскочка Софи никогда не была особенно мила с Джейн.
Перепачканным яблоками кулачком Анна пытается схватить кружевной чепец миссис Остен.
– Но я всегда надеялась, что Джонатан встретит кого-нибудь, кто поможет ему добиться признания. Кого-нибудь вроде тебя, Джейн. – Миссис Остен пытается оттолкнуть липкие руки Анны.
– Меня?! Прости, мама, но этот корабль отплыл. Если только ты не хочешь, чтобы я умыкнула Джонатана в Гретна-Грин [13] и заставила его поклясться мне в верности перед кузнецом до того, как состоится религиозная церемония?
– Я не говорила, что он должен жениться на тебе, а сказала: на ком-то вроде тебя. – Миссис Остен высвобождает пальцы Анны из оборки чепца. Теперь оборка так густо намазана тушеным яблоком, что подходит по цвету к ее испачканному хлопковому переднику. – Ему нужна более независимая молодая леди, которая не позволила бы его родителям запугать себя.
Не зная, быть ли польщенной или оскорбленной, Джейн намазывает тост маслом и добавляет сверху немного сделанного матерью домашнего малинового джема.
– Выходит, Генри лишил всех нас доброго имени?
– Вряд ли, – отвечает Джеймс. – Ужасная находка несколько затмила неосмотрительность Генри. Нам удалось выставить все так, что миссис Чут наткнулась на тело, а лейтенант Остен бросился ей на помощь уже после того, как услышал ее крик.
– Как галантно с его стороны, – улыбается Джейн.
– Действительно, – хмурится Джеймс.
– Какой переполох. Жаль, что меня там не было. – Миссис Остен вздыхает. Анна макает ложку в тушеное яблоко и бросает его в бабушку.
– Я говорила, что тебе стоит пойти. – Джейн прожевывает тост.
– Об этом не могло быть и речи. Сейчас слишком холодно. Мой организм ни за что бы этого не выдержал. – Миссис Остен вытаскивает маленькую девочку из детского стульчика и сажает к себе на колени. – Кроме того, мы не могли оставить дорогую Анну.
– Дорогую Анну? – Джейн наклоняется, чтобы взъерошить пряди золотистых волос на головке малышки. – Ты никогда не возражала против того, чтобы оставить нас. Мы все еще жили с госпожой Калхэм, хотя были вдвое старше Анны.
Наличие отряда школьников, за которыми приходилось присматривать, и фермы, которой требовалось управлять, вынудило миссис Остен делегировать повседневные обязанности материнства, когда ее дети были совсем маленькими. После отлучения от груди всех младенцев семьи Остен передавали на попечение няни в деревне и не забирали обратно до тех пор, пока дети не научатся обслуживать себя самостоятельно.
Миссис Остен поджимает губы:
– Джейн, мы навещали тебя каждый день.
– О, как заботливо, – мило улыбается Джейн. – Ты оставляла визитную карточку, если нас не было дома?
Джейн тысячу раз слышала объяснения матери по поводу этой необычной практики. Учитывая, сколько времени и энергии требуется для ухода за Анной, живущей теперь в их доме, Джейн понимает доводы матери. И все же она не может избавиться от чувства некоторой обиды, вызванной тем, что ее в младенчестве изгнали из отчего дома. Тем более маловероятно, что один из членов семейства Остен когда-либо сможет жить самостоятельно. Джордж «Джорджи» Остен – второй по старшинству брат Джейн. В том возрасте, когда дети обычно учатся ходить и говорить, Джорджи стал впадать в приступы ярости, нарушающие его умственные способности и истощающие организм. Он так и не научился выражать мысли словами, но, как истинный Остен, все равно добился того, чтобы его понимали. Когда Джейн еще не умела писать и даже говорить, Джорджи научил ее общаться жестами.
