Уиллоу - Хобан Джулия (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Сначала, Уиллоу думала, что она останется там, что Дэвид, Кэти и Изабель переедут к ней. В каком-то смысле это было бы наиболее разумным. Как ни крути, уютная квартира, которая по размерам подходит как раз для двух взрослых и ребенка, теперь, когда она переехала, стала слегка тесновата. Но Дэвид с самого начала отверг эту идею, заявив, что слишком трудно будет добираться до работы. Родители Уиллоу ездили на поезде на протяжении более двадцати лет, хоть и только два раза в неделю, и, несмотря на то, что преподавательский график Дэвида аналогичный, работа Кэти потребует от нее каждодневных поездок.
Однако, как бы неудобно ни было, Уиллоу пришлось согласиться с братом. Все же, несмотря на то, что их дом большой и просторный, жить там было бы далеко не так просто, и вовсе не из-за поездок. Просто дом полон воспоминаний. Он полон призраков.
Она была в нем всего несколько раз с момента аварии. В первый раз, когда Дэвид хотел упаковать книги родителей и перевезти их в квартиру. И это оказалось ужасной идеей, от которой они отказались, еще даже не пройдя полпути. Более того, этот поход так плохо подействовал на Дэвида, что он отказался входить в дом снова. Поэтому, когда они пошли в следующий раз, он и Кэти ждали снаружи в машине, пока Уиллоу, чувствуя себя беженцем, или вынужденным переселенцем, покидающим свою страну ради неизвестной территории, бегала по дому, хватая какие угодно вещи, лишь бы они поместились в ее рюкзак. Сейчас она хотела бы, чтобы у нее было время подумать, что она упаковывала. Так или иначе, в ее сумку много не помещалось, и сейчас она постоянно занимает вещи у Кэти. Разве не стала бы она богаче, взяв несколько дорогих ей книг, вместо трех пар джинсов, пары рубашек и юбки?
Она бы очень хотела читать экземпляр «Мифологии Булфинча» ее отца, вместо этой тонкой книжки в мягком переплете, которую она купила в одном из книжных магазинов, которых полно по всему городу.
Уиллоу не знает, почему у нее заболело горло. Она не может понять это внезапное пощипывание глаз.
Это всего лишь книга!
Она швырнула книгу через всю комнату, где она ударилась о стену, перед тем как упасть на пол с вывернутыми страницами.
Баю баюшки баю...
Уиллоу ошеломлена. С побелевшим лицом она схватилась за угол вышитого покрывала, когда голос ее матери донесся до лестницы. Через мгновение она поняла, что это Кэти поет Изабель. Дэвид, должно быть, научил ее этой песне, старой русской колыбельной, которую их мама обычно пела им.
Она поднялась с кровати и прошла в ванную, чтобы омыть лицо холодной водой. Несколько секунд она пристально всматривалась в зеркало, смотря на себя, как на незнакомку.
Кто это?
Она допускала, что для всех остальных она выглядит точно так же, как и всегда, за исключением волос. У нее не было ни сил, ни желания возиться с ними, как раньше, поэтому она просто заплетала косу, которая доходила ей до середины спины.
Но она себя не узнавала. Может, ее лицо и такое же, но выражение глаз изменилось. Хуже, чем у мертвеца, в них пустота. Она потянулась к зеркалу и прикрыла их руками. Она помнит отражение, которое раньше смотрело на нее из зеркала. Те глаза не были мертвыми.
Уиллоу даже не подозревала, что была счастлива тогда. Ей просто никогда в голову не приходило, что в ее жизни было все, что она когда-либо хотела и в чем нуждалась.
Единственное, что заставляет Уиллоу смеяться в эти дни, это то, как много вещей она раньше принимала как должное. В прошлом, такие незначительные переживания, из-за неуспеваемости в школе или отворот—поворот от парня, действительно выбивали ее из колеи. Откуда ей было знать, что ей готовит будущее? Она покачала головой от того, какой глупой она была, расстраиваясь, что ее любимое платье потерялось в химчистке, или из-за подобной же глупости.
Глупая!
Внезапно она захотела размозжить голову о зеркало. Стереть это глупое выражение с лица. Однако она знала, что не может. Не здесь, не сейчас.
Когда Кэти внизу, а Дэвид вот-вот войдет в дверь. Вместо этого она спокойно посмотрела на себя, затем искривила рот и плюнула в свое отражение, собрав как можно больше яда.
Уиллоу понимает, что выглядит мелодраматичной, но и что с того? Плевок сполз по зеркалу, и вот, она снова один на один с парой мертвых глаз.
Кто ты?
Это не та Уиллоу, в которой она жила последние семнадцать лет.
Это кто-то другой.
Убийца.
Коновал.
Уиллоу отвернулась от зеркала. Плеваться в себя. Это по-детски, прямо из фильма категории «Б», и на самом деле ничего не значит. Но порезы – это другое дело.
На мгновение она опустила глаза на свои руки. Если бы кто-нибудь присмотрелся, то ясно увидел бы яростные красные отметины под тонким хлопком ее блузки. Но никто никогда не присматривается.
Она закатала рукава и осмотрела наиболее открытые порезы, затем открыла аптечку и вынула пузырек с дезинфицирующим средством. Она добросовестно заботится о том, чтобы не занести в раны инфекцию. Ей не нужны осложнения. Уже Кэти странно на нее поглядывает. Она продолжает спрашивать, почему Уиллоу берет у нее блузки с длинными рукавами, в то время, когда такое прекрасное, мягкое бабьё лето. Она не понимает, что Уиллоу, которая раньше беспокоилась о том, что носит, сейчас выбирает одежду только по одному критерию: закроет ли ее одежда шрамы?
Заботиться о вещах тоже стало не простой задачей, как это было раньше. Она просто не может бросить свои грязные вещи в общую корзину для белья. Недавно ей пришлось закопать в парке одну из своих блузок, испачканных кровью. Она просто не может рисковать, оставляя такие вещи повсюду. Потеря рубашки ее не беспокоила, но она ненавидела копаться в грязи. Позже, когда она шла домой, то видела ротвейлера, играющего с ней, в этом она уверена.
Уиллоу услышала телефонный звонок. Марки любит звонить в это время.
Быстро, не думая, она потянулась за спину и включила душ.
— Уиллоу? — позвала Кэти. — Тебя к телефону! Марки.
Она высунулась из-за двери ванной.
— Да, извини, я в душе!
Это должно сработать. Она оставила душ включенным, сняла джинсы и рубашку, и, сидя на полу в ванной, нанесла на особо ужасно выглядящий порез антисептический крем. Через какое-то время, по меньшей мере, десять минут, она, наконец, закончила обрабатывать свои раны.
— Уиллоу? — позвал Дэвид. — Ужинать!
— Иду, — прокричала в ответ Уиллоу, выключая душ. — Она оделась, слегка поморщившись, когда джинсы задели раны. Конечно, имело бы больше смысла перевязать их, но марля под одеждой будет слишком выделяться.
— Привет, — она старалась выглядеть веселой, когда вошла на кухню.
— Бог мой, быстро же у тебя сохнут волосы, — улыбнулась ей Кэти.
— А, да, ммм. Шапочка для душа, даже не пришлось расплетать их. — Уиллоу улыбнулась в ответ. Это оказалось непросто. Даже мысли о сидении за столом и ужине более чем достаточно, чтобы полностью деморализовать ее, потому что это единственное время суток, когда она может быть уверена, что лицом к лицу встретится с единственным выжившим членом ее семьи.
Так быть не должно. Возможность видеть брата должна была стать единственным светлым пятном в унылой панораме, какой является ее жизнь, но это совсем не так. Потому что, некоторым образом, в ту дождливую ночь в марте прошлого года она не только прервала жизнь своих родителей. Некоторым образом – как если бы он находился в одной машине с ними – в ту ночь она потеряла также и своего брата.
Это чувство постоянно с ней. Их отношения настолько подорваны, что, несмотря на все желание и намерения, она живет все равно, что с незнакомцем. В каком-то смысле это едва ли не труднее, чем выносить потерю родителей, потому как они мертвы и ушли навсегда. Но постоянно общаться с братом, с человеком, с которым она раньше была близка, с единственным, кто жалел ее – видеть его, говорить с ним, и при этом оставаться чужими, было мучительнее, чем она могла представить.
