Мастер Баллантрэ - Стивенсон Роберт Льюис (версия книг .txt) 📗
— И вскоре после этого, — оканчивал обыкновенно Тэм свой рассказ, — мой бедный добрый сэр и бедные добрые юноши, отправившиеся с ним в поход, были преданы, а как только они перескочили через утес, Иуда, предавший их, исчез. Но все равно, хотя мой бедный сэр и превратился в холодный труп и лежит в земле под кустом вереска, он остается все-таки моим сэром.
И при этих словах Тэм, как будто он выпил лишнее, принимался обыкновенно плакать.
Известное дело, что, когда люди долго и много говорят все об одном и том же, им в конце концов начинают верить.
Слухи о неблагородном поведении мистера Генри начали постепенно распространяться все дальше и дальше, по всему поместью, а затем даже и за пределы его. Недоброжелатели его и необразованные, глупые люди с жадностью ухватились за эту тему для разговора. Сплетни о предательстве и измене мистера Генри не прекращались. Сначала с мистером Генри старались не встречаться, затем при появлении его мужчины между собой начали бормотать и о чем-то шептать, женщины же, как более храбрые люди, потому что они знают, что они менее ответственны за свои поступки, не стесняясь, начали осыпать его прямо в лицо упреками. О мастере Баллантрэ говорили чуть ли не как о святом.
О нем вспоминали как о человеке, который никогда не притеснял подчиненных ему людей. Он действительно вел несколько бурный образ жизни, говорили люди, бросал без толку деньги и кутил, но это гораздо лучше, чем быть скрягой и низким человеком, как «иные», и притеснять бедных ленников.
Дошло до того, что, когда мистер Генри проезжал как-то по дороге, женщина, бывшая в близких отношениях с его братом и имевшая от него ребенка, но, несмотря на это, не получившая от него никакого вознаграждения, бросила проезжавшему мимо нее мистеру Генри камень прямо в лицо и закричала:
— Скажи мне, где мой веселый, молодой возлюбленный?
Мистер Генри подтянул поводья, и в то время, как кровь потекла из его раненой губы, взглянул на женщину и ответил:
— Ах, это ты, Джесс? И ты туда же. А я думал, что ты меня лучше знаешь.
— Что ты сделал с ним?
Она бросила в него камень, тогда как он, именно он помог ей деньгами, когда она была в нужде.
Она подняла с земли второй камень, чтобы швырнуть его также в мистера Генри. Тот для того, чтобы защититься, поднял руку, в которой он держал хлыст.
— Как вы решаетесь бить меня, меня, беззащитную девушку! — закричала Джесси и бросилась бежать, крича при этом так громко и жалобно, как будто мистер Генри ударил ее.
На следующий день после этого по всему поместью прошла молва о том, что мистер Генри побил Джесси Броун, и так сильно, что она чуть-чуть не умерла.
Я рассказываю об этом факте нарочно, чтобы показать, до какой степени клевета может распространяться и до каких гигантских размеров она может дойти. Вскоре о моем бедном мистере Генри рассказывали уже столько небылиц и ему до такой степени испортили репутацию, что он не желал даже больше выходить из дому и, подобно своему отцу, целыми днями просиживал в комнате.
Несмотря на все неприятности, которые мистеру Генри приходилось переносить, он отцу ни на что не жаловался; он не желал говорить об этом с лордом, так как причина, из-за которой неприятности возникли, была чересчур печальна. Его обвиняли в подлом поступке, а он был слишком горд, чтобы жаловаться или оправдываться, а когда он не желал о чем-нибудь говорить, то обладал удивительной способностью молчать.
Я уверен, что старик-отец слышал о толках, которые ходили о его сыне; не может быть, чтобы Джон Поль или кто-нибудь другой не сообщил ему об этом, кроме того, он, наверное, заметил перемену в образе жизни мистера Генри, но он также не говорил об этом с сыном. По всей вероятности, он не знал, что ненависть простого народа к мистеру Генри дошла уже до невозможных пределов, иначе он непременно вмешался бы в это дело.
Что касается мисс Алисон, то она никогда не слушала новостей, и если какая-нибудь новость и доходила до нее, весьма мало интересовалась ею.
Как раз во время самого разгара этих неприязненных действий против мистера Генри, которые возникли так же скоро, как они впоследствии прекратились, в Деррисдир пришла весть о том, что в городе С.-Брайде, стоящем на реке Свифте, ближайшем от Деррисдира городе, назначено экстренное собрание важнейших представителей государства. Поводом к этому собранию послужил, если я не ошибаюсь, слух о каком-то готовящемся в ближайшем будущем мятеже. Говорили, что собрание это будет бурное, что оно не кончится раньше ночи, и шериф распорядился даже, чтобы к этому дню в С.-Брайд был вызван из Демфриса отряд солдат.
Старик-лорд решил, что сын его Генри непременно должен отправиться на это собрание, уже ради того, чтобы поддержать честь семейства Деррисдиров.
— Если ты будешь отсутствовать, — сказал милорд, — то могут подумать, что мы в нашей стране не имеем никакого значения.
— Обязанность, которую вы возлагаете на меня, отец мой, я, к сожалению, не могу взять на себя, — ответил мистер Генри, — так как, скажу вам всю правду, я не могу показаться перед народом, чтобы не наткнуться на грубость и неприятности.
— Вы первый из этого семейства, который вынужден признаться в том, что его ненавидят! — закричала мисс Алисон.
— В таком случае мы поедем в город втроем, — сказал милорд и в первый раз в течение четырех лет велел подать себе сапоги.
Джон Поль до такой степени отвык обувать лорда, что с трудом напялил на него сапоги. Мисс Алисон надела свой костюм для верховой езды, и они все трое поехали верхом по дороге в С.-Брайд.
Дорога была полна разного шатавшегося народа. Как только толпа увидела мистера Генри, она принялась свистеть, орать и горланить во все горло: «А, Иуда, куда ты дел мастера Баллантрэ? Скажи, где бедные молодые люди, которые отправились в поход вместе с ним?»
Кто-то решился даже бросить в мистера Генри камень, но толпа набросилась на злоумышленника и пристыдила его, указывая на ехавших рядом с ним старика-лорда и мисс Алисон.
Не прошло и десяти минут с тех пор, как лорд выехал, как он уже убедился в том, что мистер Генри был прав и что ему не следовало показываться на улице. Он не сказал ни слова, но повернул лошадь и, опустив голову на грудь, уехал с сыном и родственницей обратно домой.
Мисс Алисон также не сказала ни одного слова, но мысли ее, без сомнения, были сильно заняты только что случившимся происшествием. Гордость ее страдала, так как и она была из рода Дьюри, и ей было жаль ее родственника, с которым так несправедливо и грубо обращались.
Всю следующую после этого события ночь она провела без сна.
Ее за многое нельзя было не осуждать, но за то, что она в эту ночь так страдала, ей можно было простить ее прежние несимпатичные поступки.
Когда настало утро, она первым делом отправилась к старику-лорду и, усевшись рядом с ним на свое обычное место, сказала:
— Если Генри все еще любит меня, то я согласна выйти за него замуж. — К мистеру Генри она обратилась со следующими словами: — Любви, Генри, я дать вам не могу, но Бог свидетель, я от всей души жалею вас.
Первого июня 1748 года они повенчались. В декабре этого самого года я в первый раз переступил порог дома лорда Деррисдира, и все, что после этого дня случилось в этой семье, произошло при мне, я очевидец всего происшедшего.
ГЛАВА II
Перечень событий
(Продолжение)
В холодный туманный день в конце декабря я оканчивал путешествие, которое предпринял. Кто мог быть моим проводником во время этого путешествия, если не Пэти Макморланд, брат Тэма! Несмотря на то, что это был десятилетний мальчишка, он рассказал мне такое множество грязных сплетен, каких я в жизни еще никогда не слышал. Он заимствовал их, очевидно, у своего брата. Я в то время был еще молодым человеком и поэтому не мудрено, что мое любопытство было сильнее гордости. Я желал бы видеть человека, который, странствуя долго и в такую холодную погоду, не заинтересовался бы рассказами о людях, живших или живущих в той стране, в которой он сам собирается жить, тем более, когда ему показывают даже те места, где то или другое событие случилось.
