Шпага императора - Коротин Вячеслав Юрьевич (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Линейная пехота, против обыкновения, не ожидала их в поле перед позициями — совершенно излишне встречать численно превосходящего врага на равных, если есть возможность встретить его залпами под прикрытием земляного вала.
Огонь из гладкоствольных ружей открывали тогда, когда можно разглядеть белки глаз противника, то есть метров с семидесяти. Именно с такого расстояния врезали залпом первые шеренги пермцев и могилёвцев с высоты укреплений по штурмующим позиции солдатам противника. Отстрелялись, и тут же отступили назад, уступив место второй шеренге. Потом вышла на огневой рубеж третья. Приходилось делать некоторые паузы, так как дым от чёрного пороха после залпов перекрывал всю видимость, и вести прицельный огонь становилось невозможно.
Ряды в красно-голубых и жёлто-голубых мундирах подошли к подножию земляного вала, когда успели перезарядить ружья бойцы, стрелявшие вначале. Последний залп в упор, ответные выстрелы… Понеслось.
Баварские полки (а это были именно они) хоть и серьёзно подтаяли, но, ни секунды не сомневаясь, бросились на приступ укрепления.
Колоть штыком, стоя на месте, карабкающегося по достаточно крутому склону врага значительно сподручнее, чем это может сделать он — первая линия штурмующих была сброшена обратно достаточно легко. Но праздновать победу никто пока не собирался — упорность и мужество германцев сомнению не подлежали, тем более что на поддержку первой линии атаки подходили весьма многочисленные колонны подкреплений…
— А ведь можем и не удержать передовой вал, господа? — Князь Сибирский опустил подзорную трубу, в которой, впрочем, уже не имелось необходимости. Лицо командира бригады выражало озабоченность и беспокойство.
— Основной натиск на наш участок и на позиции бригады Лялина. Может, попросить командующего о подкреплениях, Александр Васильевич? — подал голос начальник штаба.
— Резервов почти нет, — немедленно отозвался генерал, — а сражение только началось. Нужно выдержать до подхода Финляндского корпуса.
— Вряд ли Штейнгель успеет выйти к нам сегодня, разве что его солдаты крылья отрастили.
— Суворов такие переходы и побыстрее делал. Впрочем… Вадим Фёдорович, — обернулся ко мне князь. — Выражаю глубочайшую благодарность за всю ту помощь в обороне, которую принесли организованные вами заграждения. Но сейчас лично вы уже не у дел. Прошу отправиться к графу Витгенштейну и доложить обстановку. Сами видите, что положение весьма серьёзное. Если имеется возможность прислать на наш участок батальон-другой, это может дать дополнительную уверенность в надёжности его обороны.
Оставалось только кивнуть, козырнуть и поторопиться к Афине.
Штаб командующего находился на Петровой горе. Офицеров при графе было на удивление немного, поэтому на моё появление обратили внимание практически все.
— Рад вас видеть, майор! С чем пожаловали? — поприветствовал меня командующий.
— Перед позицией князя Сибирского положение угрожающее, ваше сиятельство.
— Вижу. Александр Васильевич просит подкреплений?
— Так точно.
— Пётр Христианович, — поспешил вмешаться генерал Довре, — у нас в резерве всего четыре батальона гренадёр. Сражение только началось… Разумно ли будет уже сейчас…
— Неразумно. Но придётся. Отправить к князю лейб-гренадёров и павловцев. И одну конно-артиллерийскую роту туда же. Финляндский драгунский. Весь — уже отдохнули достаточно.
Сейчас главное не допустить прорыва. Даже прорыва передовой линии.
— Благодарю, ваше сиятельство! — такой щедрости от Витгенштейна я никак не ожидал.
— А вы, Вадим Фёдорович, — вспомнил моё имя-отчество генерал, — передайте князю, чтобы держался любой ценой. Каждый час, каждая минута для нас сейчас на вес золота, вернее, на вес крови. Может быть, судьба всей войны решится в ближайшие часы… Ступайте. И да поможет вам Господь!
Гренадёры и драгуны прибудут в течение четверти часа.
Всё получилось значительно шустрее: конная артиллерия даже обогнала меня на обратном пути. Правда, толку от неё в сложившейся обстановке…
Дефиле и так егеря успешно держат, а на возвышенности заскакивать со своими лёгкими пушками тоже особого смысла не имеется. Разве что прорыв всего фронта остановить, но это пока вроде неактуально.
А первую линию обороны чёртовы баварцы уже почти взяли — наших оттеснили от вала, и на позиции шла резня на штыках. Ну, то есть не только: и прикладами, конечно, друг друга «ласкали», и тесаками рубились, и из пистолетов стреляли…
Пушки стоящей за этим кровавым месивом батареи наверняка уже были заряжены на картечь, но стрелять не могли — поди разбери, где свои, где чужие.
Я подбежал к князю практически одновременно с драгунским офицером.
— Ваше сиятельство, идут два батальона гренадёр и драгуны…
— Ваше сиятельство, Финляндский драгунский полк прибыл в ваше распоряжение…
— Драгунам спешиться, примкнуть штыки, и туда! — командир бригады даже не обернулся — просто протянул руку в направлении, где нужно было умирать вновь прибывшим на место данной мясорубки.
«Ездящая пехота» подоспела довольно быстро. Пусть драгуны владели штыком и похуже пехотинцев, но своё весомое «мать-перемать!» в резню на передовой линии внесли весьма качественно.
А тут и гренадёры подоспели.
Эти вообще вломились в схватку, не утруждая князя докладом о своём прибытии. Не знаю, кто ими командовал, но он молодец: пришёл, увидел, поступил… В смысле — совершил поступок.
По-суворовски.
Сначала в общей хаотической толчее замелькали «митры» Павловского полка — это было заметно: только они во всей армии носили данный головной убор, а не кивер, как все остальные пехотинцы.
Без единого выстрела, на штыках и прикладах павловцы и лейб-гренадёры вышибли противника с передовой позиции, а уж потом, в разлуку, разрядили по баварцам свои ружья. Обошлось.
Снова заговорили батареи, осыпая градом картечи отступающих.
Теперь нашей пехоте можно было перевести дух, утереть кровь и готовиться к отбитию новой атаки.
Противника отбросили по всему фронту обороны, но то, что он скоро предпримет ещё одну попытку штурма, ни у кого сомнений не вызывало.
— Может быть, стоит в следующий раз сбросить навстречу атакующим некоторое количество артиллерийских гранат, Александр Васильевич? — обратился я к князю.
— Может, и стоит, — отозвался Сибирский. — Но неизвестно, когда они снова решатся на приступ, а пока нашим пушкарям и самим боеприпасы нужны — уверен, что некоторое время сражение сведётся именно к артиллерийской перестрелке. А на какое время — пока можно только гадать.
— Приказ командующего! — подскакал к нам очередной адъютант. — Выводить силы перед укреплениями и приготовиться к атаке!
Наверное, не только у меня мелькнула мысль: «Граф сошёл с ума…»
Однако достаточно быстро рокот с правого фланга дал возможность понять: Штейнгель уже здесь.
На самом деле в бой вступила только передовая бригада полковника Наумова — Третий Морской и Воронежский полки. Они, подойдя к месту сражения, получив информацию от казаков, двинулись прямиком через лес, атаковали французскую батарею и прикрывавшие её два батальона. С успехом атаковали.
Конечно, нахалы были бы очень быстро смяты основными силами двух корпусов противника, если бы полки Первого корпуса не стали вытягиваться из укрытий и строиться для атаки.
А на нашем правом фланге немедленно нарисовались Гродненский гусарский и Митавский драгунский полки. Плюс кавалергарды с конногвардейцами. Так что парировать кавалерийскую атаку французов было чем.
Ещё и казаки Финляндского корпуса. В целом, конечно, по количеству конницы противник крыл нас, как бык овцу, но в данном конкретном месте — только сунься.
Французская пехота соседнего участка стала разворачиваться влево, чтобы покарать дерзких, но не получилось — на её позиции тут же обозначили атаку Севский и Калужский полки. Пришлось развернуться им навстречу.
Удино (или Сен-Сир, неважно), разумеется, бросили резервы на левый фланг, но и из Петербурга прибыла не одна бригада: батальон за батальоном вытягивались из леса или подходили уже по дороге и с ходу бросались в бой.
